Страница 2 из 7
Романтика нас покинула. Нет, рано еще сдаваться! Она просто засела в своей комнате и читает романы, как обычно. В конце концов, она просто не на кухне. Последней надеждой была входная дверь. Не знаю почему, но я надеялся, что именно она послужит ответом на вопрос: «Вернулась ли Люба домой?»
Дверь не поддалась. Я сжал ручку до боли в ладони и ударил дверь с таким звоном, что моя невеста вздрогнула. Ударом об выключатель я осветил прихожую. Ее не было. «21:52».
Через десять минут в дверь позвонили. Я подскочил так, будто сидел на раскаленных углях. В этот момент я б не стал ее ругать, закрыл бы глаза на ее убогий характер, не заметил бы надутой губы и взгляда гордости. Я готов был все простить, лишь бы только увидеть ее. Сердце трепыхалось, словно муха в паутине. Дыхание сбилось.
Не она!
В глазке показался сосед: сорокалетний скромный мужичок, всегда при встрече здоровается. Юрий Игнатьевич. Насколько я знаю, он – бывший военный.
– Это Игнатьич. Я быстро. Поставь пока чайку, – шепнул я и вышел.
Сосед стоял в клетчатой фланелевой рубахе с распахнутым воротником, в брюках и домашних тапочках. Он повернул свой серьезный взгляд на меня, протянул руку:
– Здорово, сосед! Не отвлекаю? – раздался его ровный голос, который огрубляющим эхом пронесся по подъезду.
– Здравствуйте, Юрий Игнатьич! Да нет, не отвлекаете. Вы хотели что-то? – я пожал его крепкую руку.
Игнатьич изучил меня строгими голубыми глазами, иногда дергая шеей вперед. Казалось, ему мешает ворот рубахи, подергивавший короткие волосы.
– Давай на ты. К чему нам эта официальность, верно? Передать хотел: тут паренек какой-то к вам приходил.
– Кто?
Игнатьич отвел глаза от меня на стену, задумчиво вздохнул и дернул головой.
– Худощавый такой, в очках. Я не спрашивал.
Я понял, о ком говорил сосед. Это был Женя, мой приятель с работы. Мы с ним занимаемся трёхмерной графикой. Ему симпатична моя сестра, я об этом догадывался.
– А когда?
– Может полчаса назад. Постоял недолго с телефоном, постучался, да и ушёл, – говорил Игнатьич спокойным баритоном, добавляя в речь командирский тон.
– О как, спасибо! Город-то как схуднул из-за этих паводков!
– Да не паводки это ни черта, – Игнатьич повернулся к окошечку, будто пытался рассмотреть очередной вертолет, и скрестил руки. – Везде вранье: по телевизору, в Интернете и газетах. Устал я от всего этого.
– А что же это?
– Глобальное потепление это, а не паводки! Недоговаривают, паника ж начнется. Сам вспомни – когда у нас температура каждый день под сорок градусов была? Ну, десятый год, да, но он больше в центре свирепствовал. А вода-то никак не отходит! Мы стоим перед грандиозным кипишем.
Сосед никогда не казался мне глупым мужиком, хоть мы и были мало знакомы. Но как-то странно это. Недоговаривают? Секретное глобальное потепление?
– И что делать?
Я как будто отвлек Игнатьича от размышлений.
– А что делать? Сухари сушить! – сосед неожиданно усмехнулся. – А если так подумать, нужно готовиться вставать на лыжи, если все затапливать начнет.
Игнатьич качнул головой и сделал паузу, прислушиваясь к вертолету, но потом продолжил:
– Не, Вить, чего-то у тебя все же случилось.
– Да Люба ушла утром и не пришла до сих пор. Сейчас уже десять вечера. На нее это не похоже. Я ей звонил, а она недоступна. Вот сейчас варианты перебираю, где она может быть. Беспокоюсь. Сам видишь, какая обстановка. Вдруг что случится, – мне не хотелось рассказывать обо всем соседу, но по его глазам было видно, что он меня понял.
– Ладно, надеюсь, все хорошо будет. Давайте аккуратнее: в соседнем доме прошлой ночью несколько дверей выпилили да сперли все, что могли! Хозяева этих квартир будут не в восторге.
Я задумался, но не придал этому значения. Меня это не коснется. Этих преступников наверняка ловят сейчас. Весть о нарастающей катастрофе еще неплотно засела в моей голове, и я наивно надеялся, что все обойдется. Справимся мы с этим наводнением. Человечество сейчас так развито, мы постоянно в прогрессе. Неужели не отразим атаку природы и в этот раз?
– Спасибо! – я пожал ему руку. – Если что, на связи.
– Конечно, – кивнул сосед, скромно улыбнувшись уголком губ, и исчез за дверью.
Войдя в тесную прихожую, я столкнулся с моей разоблаченной шпионкой. Подрагивая черными ресницами, Инга явно хотела мне что-то сказать.
– Виктор, – обращалась она ко мне так всегда, когда назревало что-то серьезное, – я позвонила ее подруге. Люба ходила к ней.
– Погоди, что за подруга? Институтская?
Инга отошла на кухню к дверце балкона.
– Да, однокурсница. Но Люба вышла от нее еще сорок минут назад, – сказала она и остановилась, тревожно посмотрев на меня.
У меня в голове начали переплетаться тревожные мысли. Но в тот же миг я вспомнил, где нахожусь – мы ж не в лесу живем, а в городе. Может быть, ей стало стыдно, и она зашла в магазин купить, так скажем, торт для примирения. Или ей пришлось обходить, маршрутку ждет, в конце концов…
– Ин, а где эта подруга живет?
– На Урицкого, пешком тридцать минут идти.
– Дом какой? – нервно спросил я.
– Сороковой, – она поколебалась, будто б припоминая. – Да, точно, дом сорок! – высказала она и получила от меня поцелуй в лоб. – Люба к телефону не подходит.
Я гневно растянул ругательство и рванул в нашу спальню – там связь ловит лучше.
Пройдя открытую комнату Любки, я вернулся и повторно заглянул в апартаменты. Обои с лепестками, книжные полки, облепившие комнату, диван-кровать. Сестра не появилась. Она впопыхах даже свой напульсник сшитый забыла.
В нашей спальне приятно пахло духами Инги. Я присел на заправленную кровать и разблокировал телефон. Он резко и многократно завибрировал, и на экране, словно по команде, высветилась орда уведомлений: предупреждения от МЧС, банков и три пропущенных звонка от Жени. И звонил он в то время, пока мы гуляли. Что за чертовщина? Опять что-то с сим-картой? Почему раньше не сработало?
От контакта моей сестры никакой активности. На душе стало холодно и противно. Хотелось забыть все плохое, выйти из этого трудного мира, лишь бы сестра была дома. Что-то разрывало мою грудь изнутри. Сердце подсказывало: нужно брать и звонить. Будь мудрым – сестра как-никак. И действительно, ближе сестры у меня из родни никого не осталось.
– Вить, чай стынет.
– Ин, сейчас!
Набираю номер Любы. Вызов. Гудок. Гудок. Еще один. Как будто разговариваю с гудком.
«Вызываемый абонент не отвечает. Ваш звонок был переадресован на голосовой почтовый ящик. Можете оставить сообщение после сигнала», – произнес равнодушный голос фонограммы.
Захотелось швырнуть телефон прямо в стену. Может мне пойти сразу к дому подруги? А если мы разминулись? Еще подожду минуты две. Если не придет – пойду. А вдруг ей нужна моя помощь? Бог с ней, с этой глупой ссорой! Главное, чтобы моя сестра была цела и невредима. Может быть, у нее разрядился телефон…
Я схватился за голову, зажмурился, желая поскорее забыть этот кошмар. Набирал еще и еще. Ответа не было.
От навалившейся безнадеги перезвонил Жене. Такие же долгие растянутые гудки.
Женя взял трубку.
– Але, але!
– Але! Здорово, Вить. Ну что, как ты? – послышался знакомый хрипловатый голос приятеля.
– Здорово. Да так себе. Ты просто так звонил, или…
– Да просто повидаться хотелось. Батя бузит целыми днями, тревожно мне, некомфортно.
– Да подходи прям сейчас. Мы тоже как на иголках. Прикинь, с Любой посрались, а она… короче, приходи, посидим.
– О-о, да, злая Люба – то еще зрелище. Я иногда даже побаиваюсь на нее такую смотреть.
– Ладно, старший сотрудник Тарков, ноги в руки и марш к улице Гайдара пятьдесят! Идти-то тебе недалеко.
– Ну и отлично! Чего взять?
– Жень, мне Люба звонит!
Я со скоростью рефлекса сбросил Женю. Быстро поднимаю трубку. Будто пребывая в громком вагоне, я начал прикрикивать: