Страница 66 из 84
Начали-то игру за здравие, первая пятёрка Федотова на четвёртой минуте матча закрутила весёлую карусель в зоне противника, и Толя Фролов с передачи капитана Лёши Мишина открыл счёт. А дальше сгустили серые и рыхлые тучи, и с неба, наказывая администрацию за скупердяйство, покапал нудный осенний дождь. И вся комбинационная игра мигом рассыпалась. Кстати вместо меня с Александровым и Скворцовым Всеволод Михалыч выпустил Вову Ковина. Получилась такая юниорская тройка нападения, которая показала самую бестолковую игру за всё время пока я знаком с ребятами. Говорил же Боброву, поставить в центр к пацанам пана Свистухина. А в Свистухинской тройке в центр перевести Смагина, где приставить к нему либо Ковина, либо Доброхотова.
— Ладно, — махнул я рукой, когда стрелка часов отмерила последнюю минуту. — Не мытьём, так катаньем, главное победили. Жень, пошли на выход, а то сейчас на двадцать минут как встрянем на выходе со стадиона.
И мы с девушкой, как и многие другие умники стали пробираться к проходу. И вдруг, я просто случайно оглянулся на лёд, как там, последнюю резкую контратаку организовали ленинградцы. Александр Андреев, который нам забил один гол в первой встрече, ускользнул по правому борту от защитника Славы Ушмакова и выскочил на оперативный простор.
«И какого хрена Свистухин со своей бандой за минуту до конца полез в нападение?» — подумал я, когда Андреев ворвался в нашу зону и бросил по воротам. Коноваленко был начеку и отбил шайбу в поле более чем уверенно.
— Ох! — Выдохнули болельщики.
И слава отечественному автопрому, первым до шайбы дотянулся второй защитник Серёжа Мошкаров.
— Выбрасывай, б…ь её на х..! — Заорал я, как и многие другие зрители на трибунах.
Но у Мошкарова в луже поехала нога и вместо мощного кистевого броска, он покачнулся, а шайба просто сползла с крюка и досталась накатывающему на него ленинградцу Валентину Панюхину. И Панюхин буквально с сиреной об окончании матча вколотил шайбу в наши ворота. Коноваленко, к сожалению не выручил, так как бросок армейца вышел на редкость сильным и точным прямо в девятку.
— Б…ь! — Охнули все восемь тысяч преданных болельщиков.
— Когда каждое очко на счету, а тут кому-то денег срубить захотелось! Суки! — Громко высказался я, медленно пробираясь на выход.
«К сожалению, негативными эмоциями делу набора недостающих очков в чемпионате СССР не поможешь», — думал я, прижимая к себе Женьку и вместе с народом двигаясь единой колонной.
— Тафгай, почему не играл? — Вдруг спросил кто-то с боку.
— Сказал в интервью, что Аляску пора возвращать в состав СССР, вот и влепили дискву на матч, чтобы вперёд ЦК КПСС не высовывался, — брякнул я первое, что пришло в голову.
— А разве её не продали ещё при царе? — Спросило кто-то с другого края.
— Темнота! На Аляске местное население пищит и просится шестнадцатой республикой к нам в союз, — хмыкнул я. — Тоже хотят ноги греть в Чёрном море.
— Не пустим! — Ляпнул кто-то сзади. — В Крыму итак яблоку негде упасть!
— Не нагнетай! — Я показал кулак себе за спину. — Если с умом всех на пляже разложить всем места хватит. Сервис нужно до ума доводить.
Наконец, из толпы, где уже позабыли про обидную ничью и вовсю обсуждали судьбу далёкой неведомой Аляски, мы с Женей вышли к автостоянке. Однако и около моей «Победы» топтался подозрительный среднего роста широкоплечий парень в плаще и кепочке.
— Интересуешься антиквариатом? — Спросил я, отодвигая непонятного товарища в сторону. — Тогда должен огорчить машина не продаётся. Коллекционная модель, на ней ещё Михаил Романов последний император Российской империи перед убийством в Перми катался. Так что не задерживаю.
— Весело шутишь, — усмехнулся парень. — Отойдём на пару слов?
— Женя посиди в машине, — я открыл дверь своей девушке. — Сейчас только товарищу автограф оставлю и вернусь.
Мы пересекли небольшую площадь перед заводским хоккейным стадионом и встали так, чтобы нас никто не услышал.
— Меня зовут Гена Заранко, — товарищ в плаще протянул ладонь для рукопожатия. — Или как зовут друзья — «Заран».
— Иван Тафгаев, иногда зовут Тафгай, — я пожал крепкую руку. — У меня времени мало. Надо ещё с командой побеседовать.
— Ты ребят моих поломал недавно, — перешёл к сути Заран. — Если по справедливости, то они давно напрашивались, тем более наехали на хоккеистов «Торпедо», поэтому обиды на тебя нет. Никто ваших в Горьком больше не тронет. Вот только в других регионах будь осторожней, Тафгай.
— Ладно, и ты им тоже передай, — ухмыльнулся я, — в Горьком я их больше не трону, но вот в других регионах могу и третью степень инвалидности оформить без нудного медицинского обследования.
— Хорошо, — парень натянул кепку на глаза и пошёл своей дорогой. — Может, ещё пересечёмся, поговорим, больно интересный ты товарищ. — Добавил он, внезапно развернувшись.
«Кто вас бандитов знает. Ещё клевещут напрасно на лихие девяностые, когда тут лихие семидесятые в самом, что ни на есть разгаре», — подумал я, возвращаясь к переволновавшейся за меня Женьке.