Страница 51 из 68
Авиен и Тригеций напряженно молчали.
— В чем дело? У вас нет денег для выкупа?
— Средства есть, — признался Тригеций. — Император отдал нам все, что имелось в казне. Мы должны были купить мир за любую цену.
— Едва бы вам это удалось: Аттилу не слишком интересует золото. Но за него вы можете выкупить римлян-рабов, которые находятся у гуннов.
— Мы постараемся вернуть граждан в отечество. — Авиен собрал в кулак все свое мужество и принял решение.
— Советую вам обойти стороной бывший лагерь гуннов на Амбулейском поле. — Лев посчитал нужным предостеречь императорских послов. — Там остались воины, зараженные смертельно опасной болезнью.
— Благодарим тебя за предупреждение. — Тригеций встал со скамьи. — Судя по всему, нам следует спешить, чтобы нагнать Аттилу, пока он благожелательно настроен к римлянам.
— Еще одна просьба. — Лев также встал на ноги. — Мне придется оставить больного Проспера на этом постоялом дворе. На обратном пути, вероятно, вы остановитесь здесь, чтобы отобедать и отдохнуть. Заодно спросите о моем верном секретаре; и если он до тех пор будет оставаться здесь, возьмите его с собой.
Лев благополучно добрался до Рима. В простом монашеском плаще он торопился к базилике Святого Петра, чтобы с алтаря объявить гражданам добрую весть. Как ни спешил Великий понтифик, все же он не смог пройти мимо одного действа, совершаемого толпой соотечественников.
Путь его лежал мимо храма Юпитера Капитолийского. В древние времена этот бог считался главным в длинной череде римских небожителей. Без него не обходились самые важные события в жизни города и его граждан. В храме давались самые страшные клятвы, нарушить которые было невозможно. У статуи Юпитера консулы совершали жертвоприношения при вступлении в должность. Храм был конечной точкой триумфальной процессии, и удачливый военачальник подносил в дар Юпитеру часть добычи и свои венки. Храму жертвовали лучшую часть воинской добычи, а поскольку римляне воевали всегда, то все пространство храма было загромождено величайшими ценностями. Их было столь много, что периодически приходилось удалять из храма менее ценные дары — вражеские щиты, копья, мечи.
Но вот время придуманных богов ушло, и жертвоприношения расходовались императорами на собственные нужды — по мере надобности. Со временем начали разбирать и сам храм: военачальник Стилихон снял с его дверей золотые пластины. По его же приказу в 405 г. были сожжены хранившиеся в храме древние Сивиллины книги, содержавшие пророчества на все случаи римской жизни. Спустя пять лет в храме искали добычу готы Алариха. Ко времени понтификата Льва жилище верховного языческого бога находилось в плачевном состоянии.
Следуя мимо храма, Великий понтифик заметил непривычное оживление вокруг него. По всему видно, древнее сооружение было заполнено народом, и люди продолжали толпиться у сломанной двери, надеясь проникнуть в храм. Но вот у ворот появился мужчина, на плечах которого покоилась совершенно белая, не имеющая даже темного пятнышка, овца. Лев ужаснулся происходящему: он знал, что именно такое животное полагалось приносить в жертву Юпитеру. На его памяти никто не пытался почтить подобным образом языческого идола, и Льву почудилось, что время потекло в обратную сторону. Казалось, еще немного, и оживут: Нерон, Калигула, Тиберий…
Люди расступились перед мужчиной, несшим жертвенное животное на плечах. В образовавшийся коридор следом за плывущей над толпой овцой устремился и Лев. Коридор привел к огромной бронзовой статуе Юпитера Капитолийского. Она была слишком тяжелой, и потому скульптуру не смогли утащить готы, прошедшиеся по улицам Рима сорок два года назад; она проскользнула и мимо очей корыстолюбивых императоров, не хуже готов опустошавших языческие храмы. Или, может быть, еще оставался страх перед самым могучим богом, повелителем грома и молний?..
У подножья статуи Юпитера Капитолийского граждане соорудили алтарь. Сюда и была доставлена овца. Но течение намеченных событий было прервано, когда Великий понтифик встал подле бронзового идола. Его узнали, и весь храм, заполненный народом, замер, люди стыдливо опускали глаза, словно нашкодившие дети.
— Любезные мои, что вы задумали? Уж не воздать ли почести лукавому?!
Народ молчал. Хотя всем было известно, что Лев отправился к Аттиле, и всех волновало: чем закончится встреча, но никто не осмелился не только спросить об этом, но и поднять глаза на духовного отца.
— Тебя спрашиваю, который принес овцу. Для чего она здесь, когда должна в это время пастись в поле? — обратился Лев к мужчине с животным на плечах.
Тому пришлось отвечать:
— Отец, наши предки очень уважали этого… Юпитера, — начал оправдываться за всех римлянин, который невольно оказался в центре внимания Льва. — С тех пор как ты отправился к гуннам, ходили разные слухи… Говорили даже, что тебя нет на этом свете. Мы молились Господу нашему Иисусу, а тем временем беженцы принесли известие, что Аттила приближается к Риму. Вот мы и решили на всякий случай обратиться со своими просьбами к Юпитеру.
— Печально. Все вы слушали в храмах слово Божие и не услышали, — с глубокой тоской произнес Лев. — Разве апостолы не предостерегали уверовавших во Христа от идолопоклонства? Разве не знаете вы, что, убивая несчастную овцу под этим изваянием, вы приносите жертву бесам? Святой Павел сказал: "Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?"
— Прости, отец, страх помутил наш разум. Не за себя боялись — за детей, внуков, которые едва начали жить, — признался стоявший у алтаря старец.
— Вы сделали своим близким только зло. А тем временем Господь с помощью своих верных слуг — Петра и Павла — отвратил несчастье от Рима. Небо желало испытать вас, но вы поддались отчаянию раньше, чем пришла настоящая беда.
"С великою радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения.
Зная, что испытание вашей веры производит терпение, — учит нас апостол Иаков. —
Терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка.
Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, — и дастся ему.
Но да просит он с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой:
Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа.
Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих".
Идите в храм благодарить Иисуса и апостолов за спасение! — призвал трешников Лев. — Кайтесь, маловерные! Вы усомнились в силе и доброте Господа нашего!
Римлянин с овцой почувствовал себя неуютно; казалось, только к нему и относилась обличительная речь Льва. Грешнику хотелось поскорее избавиться от предназначенного в жертву животного, которое только благодаря вмешательству Великого понтифика не стало ею. Правильный выбор помог сделать понтифик:
— Доколе, граждане, вы будете кормить лукавого, когда вокруг вас столько терпящих великую нужду?! Животное было бы весьма кстати гражданам, которые пришли со мной с Амбулейского поля. Эти люди находились в плену у Аттилы, — указал Лев на исхудавших, одетых в лохмотья соотечественников. — Двое их товарищей умерли в пути. И если отдашь сумевшим выжить эту овцу — то будет самая лучшая жертва из всех принесенных тобой.
На этом история не закончилась. Чтобы у римлян не возникло соблазна на всякий случай попросить о помощи Юпитера Капитолийского, Лев повелел его статую перелить в фигуру апостола Петра, которая с тех пор и находилась в базилике его имени.
Весть о том, что Рим чудесным образом избежал разорения от гуннов, вызвала всеобщую радость. В каждом доме благодарили Господа, апостолов Петра и Павла и орудие их — Великого понтифика Льва. Между тем накрывались столы с праздничными кушаньями, из погребов извлекалось вино, сберегаемое для торжественных случаев.