Чужие сны

Спустя полчаса, когда в спальне царил полнейший разгром, а соседи, два раза стукнув в батарею, успокоились, Мара вдруг приподнялась на локте, и, заглядывая ему в глаза, сказала:

- Я видела еще один сон. Про башню. Двое разговаривали, но я их не видела. Один говорил другому, что высота башни обязательно должна быть сорок майсаков. Что такое майсак?

- Мера длины, - ответил Антон, - старинная. Обозначает то ли локоть, то ли ступню.

- И ты не знаешь точно?

- Даже если бы знал, я не имею понятия, локоть или ступня какого существа имеется в виду, - по-прежнему разглядывая потолок, пробормотал Антон.

- Но... наверное, человека?

- Не думаю. Не думаю... Не бери в голову, - опомнился Антон, повернулся к девушке, и погладил ее прямые волосы, - наверное, мой враг знает, и что такое майсак, и что им мерили. В этом вопросе я ему доверяю.

Антон пошарил рукой на полу, там, где грудой была свалена одежда, выудил мобильник, и, нехорошо улыбаясь, набрал номер Платона.

- Привет, - произнес он, и подмигнул девушке.

- Почему я до сих пор "симку" не скинул? - отозвался Платон.

- Ну вот! Я к вам по делу пришел, а вы бодаться... - прикрыв трубку ладонью, он спросил, - голова больше не болит?

Мара отрицательно мотнула растрепанной прической.

- Слушай его. Слушай, как ты это умеешь. Мне нужно знать, испуган он или нет, поняла?.

Мара кивнула и, придвинувшись к Антону вплотную, положила голову ему на плечо.

- Платон, такая фамилия Ибрагимов тебе еще о чем-то говорит?

- Смерти ты моей хочешь, сынок, - вздохнул Платон.

- Не преувеличивай. Хотел бы, ты давно нюхал бы цветочки со стороны корней, - фыркнул Звероящер, обнимая Мару, - я тебе жизни хочу. Уточняю - хорошей жизни. Богатой. Чтобы ты свой спорткомплекс построил. - Платон молчал, и Звероящер продолжил, - вдова его, кажется, русская. Она как, прожженная дама?

- Да нет. Обычная рыночная кошелка. Горем убитая, - фыркнул Платон.

- А ты в курсе, что на месте оптового рынка Ибрагимов хотел огромный торговый центр ставить. Даже название придумал "Башня Алладина".

- Ну, - поторопил Платон, который плевал на дипломатический протокол с той самой башни Алладина, - кого теперь интересует, что он там хотел?

- Нашлись интересующиеся. Башню будут строить, Платон. На паях. И знаешь кто в доле?

- Если ты скажешь - Оппенгеймер...

- Еще смешнее. Банк "Алекса".

- Мать твою, - высказался Платон.

- Их сто раз убьешь, а они живут, - процитировал Звероящер, демонстрируя полное согласие с бывшим партнером.

- Значит, звездой накрылся спорткомплекс, - Платон, наконец, отмерз, - ты мне позвонил чтобы порадовать, или еще зачем?

- Нет, с наступающим поздравить, - фыркнул Антон, - где твои мозги? Наследница - вдова. Беззащитная женщина.

Платон засопел в трубку:

- Ты представляешь, что будет, если еще и Наталья... от естественных причин? Тут тучу всяких специалистов по жмурикам принесет. И местных, и из области, и ФСБ будет! И еще эти, как их, уфологии. От этих вреда вроде бы никакого, но шуму - больше чем от настоящей летающей тарелки, честное слово!

- Птица говорун отличается умом и сообразительностью, - Антон скривился, словно съел кислое, - да кому нужно ее мочить?! Кому она мешает? Сам сказал - баба простая. И комбинация здесь нужна простая, как ручка от лопаты. Сложную она просто не поймет. Значит, сделаем мы так...

- Постой, сынок, - перебил Платон, - притормози малость. А тебе-то что за интерес в моем спорткомплексе?

- Моим именем его назовешь.

... Звероящер захлопнул телефон и вопросительно посмотрел на девушку. Она задумчиво накручивала на палец прядь волос.

- Страха в нем нет, - сообщила она, - вообще. Никакого.

- Хорошо, - кивнул Антон. И сделал движение, чтобы встать.

- Послушай, - спросила Мара, - что такое "тринадцатый месяц"?

Он замер. Вернулся. Посмотрел на девушку очень внимательно.

- Почему ты спрашиваешь? Это тоже было в твоем сне?

Мара покачала головой.

- Не-ет. Вроде там ничего такого не было. Откуда же я это взяла? Я почему-то четко знаю, что он есть - тринадцатый месяц. У меня в голове все время крутится фраза: "Тринадцатый месяц - надежда ясаков". Кто такие - ясаки?

- Забудь об этом, - велел Антон. И потянулся за одеждой.

Была уже без четверти полночь, когда я позвонила на пульт охраны банка, этот номер я за последнее время выучила.

- Скажите, вчера сбоя в работе видеокамер не было? По третьему этажу и кассовому залу?

- Вы что, поспорили? - удивились там, - сбой был. Десять минут. С восемнадцати пяти до восемнадцати пятнадцати.

- А с чего вдруг такой вопрос? - удивилась в свою очередь я.

- Десять минут назад звонил Ковалев. Спрашивал то же самое.

Я поблагодарила "Синие щиты" и отключилась.

Телефона Марины я наизусть не помнила. Не беда, он есть в памяти. Время, правда, уже не политесное, но ничего, переживет. В крайнем случае, Олегу пожалуется.

Вопреки опасениям, Марина тоже не спала. Смотрела какой-то фильм по-местному.

- Татьяна, если вы собираетесь спросить, не спускался ли Олег вниз, в кассовый зал... - начала, было, она.

- Вообще-то, я хотела спросить, не спускалась ли туда я.

- У вас что, эпидемия склероза? - изумилась Марина.

- У нас сбой аппаратуры, - ответила я коротко и сухо, - надеюсь, у Вас склероза нет? Значит, вы можете ответить на мой простой вопрос.

- Вообще-то, рабочий день уже давно закончен, - так же сухо отозвалась Марина.

- Послать вам официальный запрос? Но, имейте в виду, дело не терпит отлагательств. Так что разрешение я получу через полчаса, шеф подпишет. Вам его доставят с курьером через час, максимум - полтора. Надеюсь, вы еще не будете спать, - я нажала кнопку отбоя, злясь на себя за несдержанность.

Телефон заиграл "ламбаду" почти сразу.

- Не горячитесь, Татьяна Анатольевна. Просто согласитесь, это странно...

- У меня мало времени, - напомнила я.

- Вы в кассовый зал не заходили. Олег тоже, - Марина, по-ходу, обиделась, - еще вопросы будут?

- Только один. Он вас не затруднит. У нового кассира последний технологический перерыв был во сколько?

- Может быть, вам стоило поговорить с Олегом?

- В пять минут седьмого, - я не спрашивала. Я уже знала ответ. Марина промолчала, из чего я заключила, что не ошиблась.

- У третьего этажа есть какие-то претензии к моей работе?

- Я ни о каких претензиях не знаю, - сказала я и снова отключилась.

Звонить в такое время губернатору было бы уже каким-то запредельным свинством, чреватым политическими осложнениями. Или нормально? В конце концов, он же бывший военный, по идее, должен иметь привычку к ночным тревогам.

Добросовестно поразмыслив минут пять, я пришла к выводу, что дело с трудом, но терпит. А чтобы успокоить... не совесть, а, скорее, нервы, связалась с "горячей линией" и оставила свои телефоны на автоответчике секретаря Кучеры.

Если бы голову можно было отключить так же просто, как мобилу.

По идее, нужно было ехать домой. Чтобы не настораживать шатору. Но сил болтать с Галочкой, смотреть "Кто хочет стать миллионером", и уминать ее кулинарные изыски у меня не было. Перед глазами стояло лицо Маргелова, такое, каким я увидела его за мгновение до исчезновения. Он что-то почувствовал. Удивился. Но ничего не успел сделать.

Я снова позвонила.

- Галинка, не спишь?

- Еще нет, тебя, полуночницу, жду. У меня жаркое приготовлено.

- Спасибо, но придется тебе его одной есть.

- А что так? Опять в банке ЧП? - я словно воочию увидела ее любопытные глаза и слегка встрепанную челку.

- Нет. У меня встреча. Ты не жди, ложись спать. Я, скорее всего, не приду.

- О-о! Ну ладно, удачи. Потом расскажешь.

Обязательно и всенепременно. И расскажу, и покажу, разве ж смогу я тебе в чем-то отказать. Я же "помечена".