Страница 13 из 40
И, не дождавшись от меня хоть какой-то реакции, строго прикрикнула, хлопнув в ладоши:
— Ну?! Чего сидим, кого ждём?! Марш, навстречу визитёрам! Или тебе клизму выписать, для ускорения?
Конечно, никакую клизму она мне ставить не собиралась. Но почему-то именно эти слова оказались самыми действенными: я медленно поднялась с кровати и, шаркая тапочками, выползла в коридор. Чтобы вот так вот, аккуратно и неторопливо добраться до поста дежурной медсестры.
Правда, если быть честной, формально я до него так и не дошла. Наткнувшись на знакомый, чуть тяжёлый взгляд, пробиравший меня до костей, я остановилась как вкопанная. И только сильнее затянула полы халата, сжав пальцы так, что побелели костяшки. Глядя широко раскрытыми глазами на то, как Потапов, небрежно отмахнувшись от оживлённо хихикающих медсестёр, решительно сократил разделяющее нас расстояние.
Шаг. Ещё шаг. Ещё один. Вот он уже дико привычно возвышался надо мной, смотрел на меня сверху вниз нечитаемым взглядом. И от этого пристального, такого до боли ненавистного и знакомого внимания я окончательно растерялась, забыв всё, что хотела ему сказать.
Серьёзно, всё, что я смогла это хрипло выдохнуть, растянув губы в нервной улыбке:
— Ну… Привет?
Повисшая между нами тишина была непривычно хрупкой и уютной. Наверное, мне надо было что-то сказать. Надо было ударить его кулаками в грудь и потребовать объяснений, узнать, почему он не отвечал. Надо было потребовать привезти ко мне малышей или просто услышать их. Надо было, да, но…
Я не сделала ничего из этого. Я просто стояла, чувствуя себя так по-глупому растерянной, уязвимой и беззащитной. Словно та невидимая стена, что выросла между нами за время расставания, вдруг разлетелась на десятки, сотни осколков. Словно все те обиды, причины для ненависти, разумные и логичные аргументы, что я заучила наизусть, вдруг перестали иметь значение. Вот так просто, по щелчку пальцев. И в голове не осталось ничего, кроме совершенно дикого желания шагнуть вперёд и спрятаться от мира и проблем в таких до жути знакомых объятиях.
Позволить себе побыть слабой, хоть немного.
— Привет, — Максим криво улыбнулся, осторожно погладив меня пальцами по щеке.
От этого простого, совершенно обыденного жеста внутренности скрутило узлом, а сердце забилось быстрее. И я поймала себя на том, что краснею. Неудержимо и бесконтрольно.
— Прости, что не позвонил, — продолжил тем временем Потапов, казалось, не замечая ни моего смущения, ни непривычной молчаливости. — Этот дуэт малолетних террористов проверял мой телефон на прочность. Увы, как оказалось, умная китайская техника не очень-то дружит с водой, огнём и медными трубами. Ну или кафельной плиткой, в моём случае.
— О, — я не сдержалась, насмешливо фыркнув. Обруч напряжения, сдавивший грудь, чуть ослаб, и я позволила себя тихий вздох облегчения.
Всё-таки не удержавшись от маленькой шпильки в адрес бывшего:
— Неужели в этом мире есть что-то, что ты можешь не предусмотреть?
Только осознав, что ляпнула, я тут же пожалела об этом. Да, да! Между нами бездна обиды и злости, да мы оба не были идеальными и натворили не мало. Но, чёрт бы тебя побрал, Войнова!
Этот человек единственный на кого ты смогла положиться. Он заслужил хотя бы элементарную вежливость. И плевать, что мы уже успели с ним поскандалить.
— Ну, экстремальный курс отцовства я тоже как-то не загадывал, — усмехнулся Макс, небрежно пожав плечами. — Так что да, не настолько я могуч, как показала практика… А террористы получили условный срок под надзором моих друзей и слёзно просили передать тебе вот это.
Мне под нос сунули надкусанное и обслюнявленное… Печенье. Обычное такое, детское печенье. Глядя на которое я вновь растеряла все слова и забыла половину алфавита, чувствуя, как защипало в глазах. И пока я стояла вот так, вертя в пальцах эту печеньку и пытаясь придумать достойный ответ, Потапов невозмутимо заметил:
— Они соскучились. И я тоже.
— Что тоже? — я недоумённо моргнула, удивлённо на него посмотрев.
— Соскучился, — Макс мягко, коварно улыбнулся, снова пожав плечами. И тут же перевёл тему, поинтересовавшись. — Когда тебя там уже выпишут, а, Потапова?
Я даже оглянулась, на всякий случай, проверяя, нет ли рядом кого-то ещё. И снова посмотрела на бывшего, не понимая: шутит он так или что. Даже уточнила осторожно, убирая печеньку в карман халата и отступив на шаг назад, на всякий случай:
— Для склероза всё-таки рановато, Максим. Моя фамилия Войнова, вообще-то. Если ты помнишь.
— Помню, — Макс смерил меня пристальным, внимательным взглядом, словно готовясь к чему-то. А потом хмыкнул и уточнил невозмутимо. — Это всего лишь незначительные бюрократические тонкости. И мы их исправим… Прямо сейчас, пока ещё Войнова.
— Что?!
Серьёзно, я даже возмутиться толком не успела. Потапов сократил разделявшее нас расстояние за какие-то доли секунды, а в следующий миг я судорожно цеплялась за его плечи и шею, отчаянно краснея под звонкое хихиканье медсестёр. Потому что этот наглый, невозможный, совершенно непредсказуемый человек подхватил меня на руки и занёс в так кстати пустовавшую «перевязочную». И плевать он хотел на моё сопротивление, на мои призывы к его голосу разума.
Все мои протесты и попытки хоть как-то его остановить, Макс встретил непрошибаемым спокойствием и чисто слоновьим упрямством. И это было так знакомо, почти до боли и жадного желания повернуть время вспять. Но…
Прошлое ведь не вернуть, правильно, да?
— Ну и зачем? — тихо поинтересовалась я, стоило ему усадить меня на кушетку. Обхватила себя за плечи, пытаясь хоть так защититься от непрошенной волны воспоминаний, накатившей так внезапно и сильно.
— Что зачем? — Макс подтащил к кушетке стул. Усевшись на него, он сцепил пальцы в замок и уставился на меня внимательным, нечитаемым взглядом. И от такого внимания я чувствовала себя неловко, отчаянно пытаясь не краснеть.
— Зачем это всё, Потапов? — устало вздохнув, я провела пальцами по спутанным волосам. — Это внимание, эта забота… Шуточки твои неуместные. Ты же понимаешь, кроме детей нас с тобой ничего не связывает. И называть меня Потаповой это…
— Боюсь, это ты не понимаешь, Ириш, — перебил меня бывший и до того, как я успела что-то возразить, продолжил. — Я не знаю, кому ты так насолила, но факт есть факт — опека от тебя так просто не отстанет. А я не горю желанием подвергать наших, — тут он делает ударение на этом слове, пригвоздив меня к месту серьёзным взглядом, — детей таким «приключениям» на постоянной основе. Мне, знаешь ли, и одного раза за глаза хватило.
— И… — я облизнула внезапно пересохшие губы и откашлялась, пытаясь прочистить горло. И всё равно сипло выдохнула, сжав пальцы так, что побелели костяшки. — И что ты предлагаешь?
— Есть один очень простой и очень эффективный способ обрубить их посягательства на корню, — Потапов пожал плечами, откинувшись на спинку стула. И улыбнулся так предвкушающе, что у меня внутренности стянуло узлом нехороших предчувствий.
Никогда ещё его эта улыбка до добра нас не доводила. Никогда!
— И… Какой же? — сердце билось в груди как сумасшедшее, а я всё пыталась понять, что задумал сидящий напротив меня мужчина.
И всё равно оказалась не готова к тому, как спокойно и обыденно Макс заявил, хлопнув в ладони:
— Нам нужно пожениться. Заключить брак, Ирин. Прямо сейчас.
С минуту я просто смотрела на него во все глаза, не зная, то ли смеяться мне, то ли плакать. То ли от души врезать ему по лицу. Да всё, что угодно, лишь бы меня перестала душить горькая, жгучая обида пополам со злостью. Но я так и осталась сидеть на месте…
Только глаза закрыла, отчаянно пытаясь справиться с совершенно ненужными сейчас эмоциями и чувствами. Безрезультатно, но всё же.
— Я не… Я не понимаю, — наконец, смогла я выдавить из себя, вновь посмотрев на невозмутимого бывшего. — Разве это как-то… Разве нет другого способа отделаться от них?