Шанс для истребителя

Поэтому они на меня особого внимания не обращают, а уверенно так двигаются к моей жене. Которая застыла на месте в каком-то ступоре. Так и стоит с поварешкой в руке и поварском фартуке. В шоке от происходящего. Сегодня ее весь мир перевернулся с ног на голову. Она же у меня такая наивная. Даже во всей этой кровавой вакханалии постоянных арестов и расстрелов врагов народа. Она на полном серьезе была уверена, что честным людям ничего не грозит. Мол, ей то бояться нечего. Она же никаких козней против советской власти не замышляет и искренне любит Советский Союз, ставший ее новой Родиной. Пока лейтенант вытаскивал наручники, а капитан показывал ордер на арест моей супруге. Я успел добраться до стола. Запускаю руку под газету. Расстегиваю кобуру и резко выдергиваю оттуда "Маузер". Вот и все, ребята и девчата! Обратной дороги нет!

– А ну руки вверх, твари! – громко рявкаю я, наводя пистолет на опешивших сотрудников НКВД.

– Что вы делаете, товарищ Матросов? – дрогнувшим голосом спрашивает капитан. Видно, что такого поворота событий он не ожидал. Лейтенант рядом с ним тоже застыл в растерянности.

– Я сказал, руки вверх подняли! – ору я, с металлическим щелчком взводя курок "Маузера". – Я четыре войны прошел, суки! Я контуженный! Выполняйте приказ! Не нервируйте меня! Или буду стрелять на поражение! Ну!!!

– Ладно, ладно, – произносит капитан НКВД, медленно поднимая руки. – Ты там комбриг смотри. Случайно не стрельни в нас.

Лейтенант, увидев, что капитан меня послушался, тоже быстро задирает руки вверх. На его лице написан испуг. Видимо, не встречался он с такими буйными жертвами. Ведь все эти героические военачальники, которых они арестовывали ранее, покорно принимали свою судьбу. И не сопротивляясь, шли на бойню. Как овцы, мать его! Но тут то они не на того нарвались. Менталитет у меня не тот. Не советский. Я в советское правосудие не верю. От слова СОВСЕМ!!! А значит, буду защищаться любыми доступными мне методами.

– Ты, Матросов, делаешь большую ошибку, – продолжает увещевать меня капитан. – Мы здесь не ради тебя.

– А ну, заткнись, скотина! – прерываю я его речи. – Становись на колени! Руки вверх! Делай, как я сказал! Если жить хочешь! Сомневаюсь я, что вы являетесь настоящими сотрудниками НКВД. Наверняка, переодетые диверсанты. Проникли, понимаешь, сюда с целью навредить командующему ВВС Прибалтийского округа. Точно! Вы латвийские шпионы. Вот сдам вас в органы! Пусть, там разбираются! Там вас быстро расколют!

Услышав от меня весь этот бред про диверсантов, капитан как-то быстро успокоился и даже немного усмехнулся. Поверил? Точно поверил! Видимо, уже представил, как меня там у них в НКВД ломать будут. Когда все выяснится. Кивнув лейтенанту, он опустился на колени, не забывая держать руки над головой. Его подчиненный сделал то же самое. Вот и хорошо. Совсем мне не хочется в них стрелять. Нет, не потому, что я не хочу убивать этих кровавых упырей. Просто, выстрелы то услышат. А ведь на улице возле моего дома, наверняка, сейчас стоит машина. Тот самый знаменитый "черный воронок", воспетый во многих блатных песнях. И в той машине тоже остались сотрудники НКВД. И возможно, не один. Что будет, если они выстрелы услышат? Вот! Об этом я тоже успел подумать, пока угрожал своим "Маузером" этим двоим.

Быстро захожу за спины капитану и лейтенанту. После чего наотмашь бью их рукояткой пистолета по затылкам. Сначала первого, а затем второго. Есть! Оба улеглись на полу. Не шевелятся. Щупаю пульс. Вроде, живы? Просто, без сознания. Быстро обезоруживаю этих гавриков и одеваю на них наручники. Пристегивая их друг к другу одними наручниками. А другими наручниками к батарее. Хорошо что у этих сотрудников две штуки наручников с собой были. Не пришлось терять время на связывание этих кадров.

– Что? – спрашивает меня жена с истерическими нотками в голосе, находящаяся в полушоковом состоянии. – Что случилось? Что ты делаешь?

– Успокойся, – говорю я, подходя к ней и обнимая. – Я тебя никому не отдам. Нам надо бежать. Бежать из этой страны. Если останемся здесь, то нас убьют. Ты меня понимаешь?

– Да, да! – начинает говорить Анна, часто кивая головой. Голос ее дрожит.

– Собирайся, – перебиваю ее я. – Мы уходим. Бери только то, что можно унести с собой в карманах. Никаких чемоданов или больших сумок. Никто не должен заподозрить, что мы хотим сбежать из СССР. Мы не должны привлекать внимание. Ты меня поняла? Поняла!?

Супруга часто, часто кивает и убегает из комнаты собираться. В спину ей кричу, чтобы оделась потеплее. Как для полета. Я уже придумал, как мы отсюда выберемся. Точнее говоря, я этот путь отхода давно придумал. Еще раньше. На случай попытки моего ареста. Да, я готовился к чему-то подобному. На всякий случай. Не было у меня доверия к этой власти. Я видел, как заслуженных и уважаемых людей здесь могли арестовать и убить в любой момент. Придумав, совершенно, нелепые обвинения. В НКВД этим даже особо не заморачиваются. Сколько уже людей здесь было расстреляно за шпионаж в пользу Уругвая или Аргентины? Я, конечно, утрирую. Но подобных дурацких и неправдоподобных приговоров я видел очень много в этой стране. Поэтому не удивительно, что я раньше продумывал пути бегства из СССР.

Так, что-то я задумался не по делу. Пойду тоже одеваться и собирать вещи. В принципе, мне много не надо. Одену форму и кожаный реглан. Сто тридцать шесть золотых царских червонцев надо не забыть рассовать по карманам. Они нам очень пригодятся на чужбине. Я эти золотые монеты специально собирал на такой вот случай. Золото – оно и в Африке золото. Возьму еще свои документы. Награды. Их я честно заработал, проливая вражескую кровь на многих гибридных войнах. Мой наградной "Маузер" тоже возьму. Он мне может еще пригодиться.

На улицу мы выходим осторожно. Через черный выход. Хорошо, что в этом старинном доме дореволюционной постройки в подъезде такой выход имеется. И можно выйти не во двор через парадную дверь. Где сейчас стоит машина, на которой приехали те самые сотрудники НКВД. А с тыльной стороны дома. Где эти упыри нас не увидят. Быстро и внимательно осматриваюсь по сторонам. Вроде бы, все тихо. Мой мотоцикл стоит на своем месте. Я его всегда здесь ставлю. А то во дворе места маловато для этого. А тут возле черного хода небольшая стояночка для автотранспорта имеется. Вот здесь и стоит мой мотоцикл с коляской фирмы "БМВ" модели R-71. Немецкого производства, между прочим. Германия же сейчас, вроде как, с нами дружит. Торгуем потихоньку. Мы им сырье и продукты. А они нам технику и станки. Вообще-то, по должности мне полагалась служебная автомашина. Мне и хотели выделить "эмку". Но я отказался. Я хотел получить что-то более мобильное. А то этот советский автомобиль был не очень проходимый и скоростной. А я люблю с ветерком гонять. В прошлой жизни у меня уже был мотоцикл. И в этой я тоже решил его заиметь. По моей просьбе мне такой и выделили из армейских запасов. И я остался доволен. Это же почти мой собственный транспорт. Я с ним что хочу, то и делаю. Хочу на службу езжу. А хочу по своим делам раскатываю по округе. Тут я сам себе хозяин. А вот при служебной машине еще и водитель полагается из сержантов или старшин. Который, наверняка, будет на меня стучать в Особый отдел. А оно мне надо? Правильно. Не надо. А с этим мотоциклом я сам себе хозяин и птица вольная. Куда хочу, туда и лечу. То есть еду.

Решаю сразу мотоцикл не заводить, чтобы не всполошить назгулов в "черном воронке". Откатываю его подальше. После чего, сажаю супругу в коляску, а сам сажусь за руль в седло. Завожу движок мотоцикла. Получается с первого раза. Хорошую технику немцы делают. Ну, все! Поехали! Удаляясь от нашего дома, оглядываюсь назад. Никто нас не преследует. Погони не видно. Какая-то фора у нас с Анной Марией есть. Пока энкавэдэшники в машине разберутся. Пока хватятся своих коллег, которые сейчас остались в моей квартире, прикованными к батарее наручниками. А я еще перед нашим уходом не забыл им кляпы вставить и входную дверь закрыть. На два замка. Дверь там хорошая. Крепкая, толстая, дубовая. Замки тоже там матерые стоят. Швейцарские. Такие сразу не выбьешь. Придется помучиться, чтобы это сделать. В общем, пока они там прочухают, что мы ускользнули. Мы будем уже далеко.