Страница 108 из 164
Здесь-то и начинается история, в связи с которой Ли Бэйли пообещал бостонскому отделу по расследованию убийств предоставить в его распоряжение пресловутого «душегуба», а затем пригласил бывшего руководителя специальной комиссии Эндрю Туни возглавить его собственное сыскное бюро. Только когда лейтенант принял это предложение, Бэйли выложил карты на стол:
- Я защищаю Джорджа Нэссера - того, который убил работника заправочной станции.
Туни слышал об этом деле.
- Чем же вы можете помочь ему? Случай бесспорный. Неясен пока только вопрос о психическом состоянии убийцы.
- Вот именно, - подтвердил Бэйли. - Сейчас он проходит обследование в «Бриджуотере». Но я не думаю, чтобы его признали душевнобольным. Он так же нормален, как вы и я.
- На что же вы тогда рассчитываете? - недовольно спросил Туни, так как ему было непонятно, какую пользу можно извлечь из этого дела.
- Ни на что. Важен не сам Нэссер. Важно то, что рассказал человек, который сидит вместе с ним.
- И что же он рассказал? - поинтересовался Тунис некоторым уже любопытством.
- Что он «бостонский душегуб»!
Туни громко расхохотался:
- В «Бриджуотере» сидят 700 сумасшедших, и половина из них в любой момент готова объявить себя «бостон ским душегубом». Только для того, чтобы обратить на себя внимание…
- Весьма вероятно. Однако человек, который сидит вместе с Нэссером, представляется мне самым подлинным из них.
Туни начал догадываться, чего хочет Бэйли. С минуту он испытующе смотрел на него, потом недоверчиво покачал головой:
- В прошлом году мы проверили несколько тысяч обитателей психиатрических больниц. Ни одни из них не оказался «подлинным»…
- Человек, о котором я говорю, находится в «Брид жуотере» всего каких-нибудь несколько недель. А до этого он никогда не бывал в психиатрических больницах. Следовательно, его вы никак не могли проверять.
- Как его зовут?
Вместо ответа Ли Бэйли достал из своего портфеля тоненькую папку, на которой стояло: «Альберт де Сальво, монтер по отопительной системе, 29 лет, женат, двое детей, живет с семьей в Мальдене, Флоренс-стрит, 11. Обвиняется в грабеже, нарушении неприкосновенности жилищ и оскорблении».
- Прочтите сначала сами, а потом мы продолжим
нашу беседу.
Туни прочитал надпись на папке и пожал плечами, что должно было означать: не знаю такого, никогда мне не попадался. Но начав просматривать содержимое папки, в которой и было-то всего листов двадцать, он понял, почему Бэйли проявляет к этому Альберту де Сальво интерес.
За четыре года человек этот под предлогом ремонта водопровода или отопительной системы посетил 400 молодых женщин. Приходил он обычно в первой половине дня, когда они были дома одни. Во время работы он заводил непринужденный разговор и между прочим заявлял, что он работает по совместительству агентом фирмы, которой требуются манекенщицы. У вас, дескать, как раз подходящая для такого дела фигура, так почему бы вам не подработать? У нас платят 40 долларов в час.
Большинство женщин, соблазненные таким предложением, позволяли мнимому агенту снять мерку с их фигуры. Записав все размеры, тот исчезал, не причинив никакого вреда. Только впоследствии, так как от фирмы никаких извещений не поступало, женщины начинали догадываться, что имели дело с обманщиком. Лишь один-единственный раз, 27 октября 1964 года, спустя 9 месяцев после последнего совершенного «душегубом» убийства, де Сальво не ограничился довольно безобидным обманом, а стащил из открытой сумочки хозяйки 100 долларов. Женщина, однако, заметила это и стала звать на помощь. Тогда де Сальво схватил ее, зажал ей рот и привязал ее простынями к кровати. Перед уходом он сказал ей:
- Десять минут не подымайте шума, и тогда с вами ничего плохого не случится. - Уже в дверях он обернулся и прибавил: - Простите меня, я не хотел так с вами по ступать.
Однако женщина сразу же после его ухода подняла крик, и сбежавшиеся жильцы дома успели догнать и схватить Альберта де Сальво. Конечно, уголовная полиция первым делом проверила, не он ли является тем самым разыскиваемым преступником, но уже очень скоро это подозрение полностью отпало. Ничто в де Сальво не соответствовало характеристике, данной предполагаемому убийце невропатологами, психиатрами и электронно-вычислительной машиной. Ни разу до последнего случая он не прибегал к насилию, у него нельзя было обнаружить ни «эдипова комплекса», ни ненависти к женщинам. Напротив, он любил свою мать, жену и детей. Своим необычным поступкам он дал исчерпывающее объяснение: в одной телевизионной передаче он видел, как какой-то человек с помощью подобных трюков проникал в квартиры женщин и совершал кражи. Так как заработка монтера отопительной системы на жизнь не хватало, де Сальво решил воспользоваться этим примером и в большинстве случаев при своих посещениях воровал что-нибудь по мелочи, но так, что женщины этого не замечали.
Таким образом, де Сальво был возвращен в разряд обычных преступников, и ему предъявили обвинение только в грабеже, нарушении неприкосновенности жилищ и оскорблениях.
Дойдя до этого места, Эндрю Туни прервал чтение и сказал:
- Точно. Теперь я припоминаю, что и этого мы тоже проверяли. По-моему, он-то и был последним из проверенных нами подозреваемых. Потом специальная комиссия была распущена. Но, видит бог, этот действительно не имел отношения к делу. Мы тщательнейшим образом проверили его алиби в отношении всех убийств. В это время он находился либо дома, либо на работе. Не было ни малейших оснований и дальше подозревать его.
Бэйли игнорировал это возражение, сказав только:
- Дочитайте до конца.
Перемена в поведении Альберта де Сальво наступила после того, как его жена отказалась от него и, спасаясь от пересудов, уехала с детьми к своей сестре в Денвер. Мужу она написала, что намерена развестись с ним. От своих сведущих в законах сокамерников де Сальво узнал, что, если суд признает его невменяемым, его жена не сможет с ним развестись: правонарушения, совершенные в болезненном состоянии, не могут служить поводом для развода. С этого часа Альберт де Сальво, чтобы не лишиться жены и детей, стал разыгрывать сумасшедшего. В ту же ночь он своими криками поднял на ноги охрану и заявил, что жена находится в его комнате, что она ругает и бьет его. Он пригрозил даже задушить ее, если ее тут же не уберут. Подобные сцены он повторял в дальнейшем каждую ночь и в конце концов так вошел в роль сумасшедшего, что тюремный врач, поверив ему, 14 января перевел его для детального обследования в «Бриджуотер». Здесь-то, имея дело со сведущими психиатрами и стремясь запутать их, он стал выдавать себя за «бостонского душегуба». На допросах по этому делу в специальной комиссии он узнал некоторые детали совершенных убийств и теперь, изрядно расцвечивая их, стал рассказывать всем. Но подробнее и настойчивее всего повторял он эти истории своему соседу Нэссеру, а тот в конце концов поделился услышанным со своим адвокатом.
Когда Туни дочитал написанное, Ли Бэйли с живостью спросил:
- Ну что вы об этом думаете?
- Ничего. Он не имеет отношения к тем убийствам.
Мы с несомненностью это установили.
Адвокат снова полез в свой портфель и достал оттуда магнитофонную кассету с лентой.
- Есть у вас магнитофон?
Туни вынул из тумбочки магнитофон и поставил его на стол. Бэйли сказал:
- Я записал его признание на магнитофон. Вот послушайте, и вы измените свое мнение.
Когда лента прокрутилась до половины, Туни остановил кассету:
- Это ничего вам не даст. Все, что он здесь наговорил, он узнал из газетных отчетов и из наших допросов. Будь он на самом деле тем убийцей, он должен был рассказать совсем другие вещи. Гораздо более отвратительные, которые нигде не были опубликованы и о которых мы с ним тоже не говорили.
Бэйли беспечно возразил:
- Ну, пусть это признание неполное. Но он сделает и другое и подтвердит его перед судом. Я вам это гарантирую.
Туни все еще не сдавался: