Страница 3 из 8
Ира сидела рядом с матерью и думала о своем. Ей было страшно.
– Мамочка, их двое.
– Двойная радость, Ирочка!
– Это да, конечно, я рада. Но, мне немного не по себе. Как я справлюсь с двумя одновременно?
– Не волнуйся. Есть я, есть Галина Михайловна. Поможем.
Звучало это, конечно, прекрасно, но на деле оказалось не так радужно.
Началось все еще до родов.
– Высокая степень миопии. Разрывы на сетчатке.
Врач, которая осматривала Ирину, покачала головой.
– С такими показателями я не дам рекомендации к естественным родам. Нужно исключить потужной период. Слишком велик риск, что будет потеря зрения. К тому же есть и еще показания к кесареву, так?
– Да. С сердцем проблемы небольшие. – Ирина, стиснув руки сидела на низком стульчике у аппарата, на котором ей проверяли зрение.
– Я вижу в карте.
Врач пролистала странички и подняла глаза.
– А что вы так перепугались? Ничего страшного! Родите, а потом придете ко мне. Сделаем нужные манипуляции и будете смотреть на своих ребятишек в свое удовольствие. Медицина уже многое может.
Ирина вечером рассказала Алексею, который был в очередной командировке, а на следующий день проснулась от звонка свекрови.
– Какое кесарево?! Это же операция! Это же наркоз! Дети будут неполноценными! Господи, неужели Лешенька не мог выбрать здоровую девушку? Ведь очередь стояла! Ира! Ты должна рожать сама!
– Я не могу! А если я ослепну?
– Это бред и чушь! Главное, что дети будут здоровыми! Неужели ты не знаешь, что ребенка, который не шел родовым путем, нельзя считать полноценным?
– Галина Михайловна, что вы такое говорите?
– Что знаю, то и говорю! И материнские инстинкты не запустятся у тебя! Ты хочешь испортить всю жизнь этим несчастным малышам?
– Мои дети не несчастные! – Ирина в сердцах швырнула телефон на кровать и разрыдалась.
Алексей приехала через два дня и все это время Ирина провела у матери. Она не хотела возвращаться в свою квартиру, потому, что даже другой район не стал препятствием для деятельной Галины Михайловны, которая научилась лихо вызывать такси в приложении и приезжала по любому поводу.
– Ирочка, ты должна сама решить, как будет лучше.
Мать ставила перед Ириной тарелку с любимой едой. Видя мамины сырники или наваристый борщ Ирине казалось, что она снова вернулась в детство и все будет тихо, спокойно и хорошо. Но, вот только… Ей нужно быть для этого очень хорошей девочкой и слушаться старших.
– Ириша, что случилось? – Алексей вел машину по темным улицам и пытался понять, что происходит с его женой. Ведь, когда он уезжал всего неделю назад, она была спокойна, а сейчас глаза на мокром месте.
– Леш, а если я и правда неправа, что решила рожать через операцию? Может быть твоя мама знает, как лучше?
– Ирка, моя мама всегда знает лучше всех и все на свете. Но, это совершенно не значит, что ее надо слушать. Тебе врач, что сказал? Рожать надо так, потому, что это безопасно для тебя и для детей. Так?
– Так.
– Вот и давай слушать врача, а не мою маму, хорошо?
Галина Михайловна не появлялась в квартире сына до самых родов. Алексей категорически запретил ей любое общение с Ириной. Мальчишки появились на свет в срок и врач, принимающая роды у Иры, расхваливала ее и детей на все лады.
– Ирочка, ты молодец! Доносила, справилась! И мальчишки отличные получились! Показатели хорошие. Отдыхай девочка! Скоро тебе будет не до этого.
На выписку обе бабушки явились вовремя. Мать Ирины, Ольга, плакала, держа на руках внука, а Галина Михайловна придирчиво разглядывала малышей.
– Головы на месте и их по одной на брата. – Алексей забрал у матери сверток с сыном и пошел к машине.
– Лешенька, что ты такое говоришь?! – возмущенно запричитала Галина Михайловна, торопясь вслед за единственным сыном.
Первая неделя слилась для Ирины в один сплошной длинный день. Она не могла потом никак вспомнить, а спала ли хоть раз за все это время дольше десяти минут. Малыши никак не хотели устанавливать график. Засыпали и просыпались тогда, когда им нравилось и Ирине стало казаться, что она такая молочная ферма на ножках с волшебной кнопкой, которая должна все время быть включена.
Ольга приезжала к дочери по утрам, наводила порядок, готовила есть и после обеда ее сменяла Галина Михайловна.
– Возраст уже не тот, чтобы мне с тряпкой по углам лазить. Пусть Ирина этим занимается. А я детей нянчить буду.
– Мама, Ира после операции, ей даже с кровати вставать пока тяжело.
– Так пусть не ложится! – смеялась Галина Михайловна, тетешкая внука. – Нет, все-таки дети, рожденные естественным путем гораздо крепче. А эти все время плачут или спят.
– Еще раз такое услышу, больше ты сюда не придешь! – Алексей нахмурился, и Галина Михайловна предпочла прикусить язык. Ссора с сыном в ее планы не входила.
Прошло три месяца, и Алексей вернулся к прежнему графику работы, в котором командировки сменяли одна другую.
– Потерпи немножко, Иришка. Вот Геннадьича проводят на пенсию и я займу его место. Буду большой начальник и ездить куда-то мне больше не придется.
– Леш, да я все понимаю. Все в порядке. Я, конечно, была бы очень рада, если бы ты был все время рядом, но понимаю, что так нельзя. По крайней мере пока. Мы справимся.
Звучало это более бодро, чем было на самом деле.
К трем месяцам у Ирины начались проблемы с кормлением. Молока становилось все меньше. Дети не наедались, капризничали, а для нее время свернулось в одну точку. В этой точке она сидела, не различая дня и ночи, поочередно прикладывая детей к груди или слушая, как тарахтит молокоотсос.
– Не смей бросать кормление! Материнское молоко – это здоровье для детей! Это их иммунитет! А если молока мало, значит ты все делаешь неправильно! – Галина Михайловна бушевала, а у Ирины не было сил поставить ее на место.
– Она привезла мне консультанта по грудному вскармливанию. – Ира сделала глоток кофе и довольно зажмурилась. – Боже, какое счастье! Я так мечтала об этом!
– О консультанте? – Вера удивленно подняла брови.
– О кофе! – Ирина рассмеялась, но тут же нахмурилась. – Консультант меня тогда и добил.
– Как это?
– Понимаешь, Вер, я даже в школе стеснялась переодеваться на физкультуру. А тут какая-то чужая тетка мнет мне грудь, рассказывая моей свекрови, как я неправильно прикладываю детей и прочее.
– А ты неправильно прикладывала?
– Да кто его знает? Вроде правильно. Так как в роддоме показывали. Там замечательные были неонатологи. Следили за нами, и все рассказывали. И дети не жаловались поначалу. Это потом уже начали капризничать.
– А тебе в голову не приходило, что дело вовсе не прикладывании? Может быть тебе надо было просто больше есть, пить и спать?
– Приходило, но мои выводы никому не были интересны. Даже моя мама сказала, что я не права. Мне хотят помочь, а я упрямлюсь.
– А ты упрямилась?
– Нет. Мне было уже все равно. Вера, я так устала, что сил никаких нет. Мне во сне снится, что я спать хочу, понимаешь?
– Не понимаю. Точнее, нет, понимаю, что ты устала, но другое понять не могу. Почему, при наличии двух бабушек ты не можешь просто лечь и выспаться? Сцедила молоко и спи хоть всю ночь.
– Ха! Это ты моим родительницам скажи. Нельзя давать соску ребенку, понимаешь? Это вредно. Грудь потом не возьмет.
Вера застонала.
– Какой-то паноптикум, ей-богу! Ира, ты понимаешь, что ты себя загонишь так окончательно? Доведешь себя до того, что и дети тебе будут не в радость?
– Понимаю… Уже… – Ира опустила голову и расплакалась.
– А вот это уже лишнее, хотя иногда и помогает. – Вера достала из сумки пачку бумажных платков и протянула Ирине. – Ирочка, я тебе сейчас скажу кое-что, а ты не обижайся, хорошо? Просто выслушай и подумай. Я уже говорила, что была на твоем месте. Поэтому знаю, что именно ты сейчас чувствуешь. Так вот… Мы сами это с собой делаем.
– Что?
– Позволяем портить себе жизнь. Позволяем уничтожать нас и наших детей.