Страница 2 из 10
– Ну, зачем пришли? – спросила она.
– Там туман, – проговорил Паша.
– Ах, так значит вы испугались тумана? – насмешливо спросила учительница (или теперь уже генерал-майор) – Ну, всё с вами ясно…
Внезапно в дверь, находящуюся в углу комнаты, постучали.
– Войдите!
– Здравья желаю, товарищ генерал-майор! – из-за двери показалась сутулая девочка в кадетской форме и с очень короткой стрижкой. В ней наш несчастный попаданец узнал свою одноклассницу – Милю. Она тоже сильно изменилась. Её усталый вид, причёска и манеры совершенно не стыковались с тем, какой привык видеть её Алик.
– А ну-ка, руки по швам! – скомандовала учительница, – Что это мы тут сутулимся?
Миля вытянулась, как струнка, и заговорила дальше:
– Разрешите доложить: Сушкин не может отследить траекторию движения холодного антициклона!
– Не может?! Так помоги ему! Мы должны передать прогноз уже через семь минут, а он видите ли, не может…
– Никак нет, товарищ генерал-майор! Метеостанция сломана!
– Это ещё что за новости? – от переизбытка чувств Василиса Петровна встала с кресла, – Как так сломана?
– Разрешите доложить: Сушкин сломал метеостанцию, случайно пролив кофе на приборы.
– Так, вызови сюда Сушкина! Немедленно!
– Так точно, товарищ генерал-майор! – Миля развернулась и ушла, отчеканивая шаг.
– А, то есть… – промямлил Алик, засунув руки в карманы, – вы работаете на метеорологической станции?
– Именно. А ещё я веду прогноз погоды, – с загадочной жуткой улыбкой проговорила генерал-майор.
– Ничего себе… как… интересно, – Ветров улыбнулся в ответ глупо и беспомощно.
– Да-а-а… – на лице Василисы Петровны отразились удовлетворение и самодовольство, – Вот только если этот Сушкин угробил наши приборы, то и всему прогнозу каюк! – самодовольство сменилось гневом.
В классе Алика Вова Сушкин был чуть ли не лучшим учеником. Притом, особенно его любила русичка (то есть Василиса Петровна). Но Алик, конечно, уже понял, что в этом мире дела обстоят совсем иначе.
Опять постучали.
– Войдите!
Дверь, из которой в прошлый раз выходила Миля, приоткрылась настежь и из-за неё показался Вова. Он был очень бледный, так же в кадетской форме, а ещё весьма неуверенный, что опять же не стыковалось с образом Вовы Сушкина из мира Алика.
– Здравствуйте, почтенный товарищ генерал-майор!.. – проговорил «отличник» испуганно, – Я искренне прошу прощения за то, что пролил свой кофе на барометр, термометр, гигрометр…
– Смирно! Руки по швам!
Вова пугливо выпрямился.
– Значит так, Суш-ш-шкин… Сейчас тебе и Миле надо в школу. Но, когда ты вернёшься, ты обязательно – это слово она выделила, – починишь наш барометр, гигрометр и всё остальное, понял, да?
– Пон… Я понял… – заикаясь проговорил Сушкин.
– Тогда вольно. Зови Милю и идите в школу.
– Я здесь, товарищ генерал-майор! – отрапортовала из-за двери Миля.
– Тогда на урок – бегом марш!
Ребята выбежали за дверь.
– Пошли, – сказал Алику Паша.
И они вслед за Милей и Вовой покинули здание.
Друзья побрели по узкой улице с чёрным асфальтом. Вокруг горели бледные фонари, стояли мрачные серые дома, отражая леденящий душу лунный свет. По краям этой «тропинки» росли голые страшные деревья. Алику было непривычно и нехорошо ходить здесь. И дикая тревога ещё больше сжала его сердце, когда из дупла одного дерева ему подмигнули два ярко-оранжевых глаза.
– Там… – прошептал Алик, обращаясь к Паше.
– Что там? – спросил его приятель абсолютно спокойно.
– Там… А-а-а!.. – мальчик почувствовал, как чьи-то острые когти впиваются в его плечо.
– Ой, я, кажется, ошиблась, простите, – услышал он потом приятный женский голос.
Алик обернулся и увидел девочку с оранжевыми большими глазами и синими прямыми волосами, одетую в чёрную толстовку и бриджи.
– А нет, не ошиблась, – усмехнулась она, – Что с тобой, Захар?
– Полина? – тихо спросил Ветров, рассматривая свою одноклассницу, которая тоже сильно поменялась, и которая прежде терпеть не могла тёмные цвета, – Ты теперь совсем другая…
– Захар был у Его Высочества и частично потерял память, – пояснил со вздохом Паша.
– Печалька, – сказала Полина, киношным жестом схватившись за голову, – но меня помнит, и то хорошо. В школу идёте?
– Ага. Вот, Захар, это наша школа, если ты вдруг забыл, – Паша, указал рукой на величественное мрачное здание, стоявшее в конце аллеи.
Дети открыли с виду массивную (но почему-то очень лёгкую) каменную дверь и вошли внутрь. Там было просторно. Большое помещение освещали люминесцентные жужжащие лампы. Одна из них часто мигала. В холле стояло несколько лавочек, лестницы по бокам вели вверх.
Там чувствовалась какая-то прохлада, похожая на ту, что ощущаешь, спустившись в подвал. Алик смог уловить странный уют и колорит этого места.
Вокруг никого не было, кроме тощей женщины в очках с толстыми стёклами и сероватым лицом. В руках она несла бронзовый чайник.
– Здравствуйте, Юлия Ивановна, – поздоровался с ней Паша.
– Здравствуй, – хрипло ответила женщина, – Идите на второй этаж и стойте около кабинета. Я скоро приду.
Юлия Ивановна в школе Алика была завучем и никогда не вела уроки в его классе. Кроме того, выглядела она совсем по-другому… И говорила тоже.
Дети поднимались. Деревянная лестница жутко скрипела и Алику постоянно казалось, что вот-вот она проломится или вовсе разлетится на доски – такой она была хлипкой.
Второй этаж представлял собой очень длинный коридор, уходящий куда-то далеко и словно не имеющий конца… Вернее, так сначала показалось Алику, но на самом деле там было довольно тесно и располагались только две двери. Одна вела в кабинет номер 13, а другая вроде как в столовую. Иллюзию того, что коридор бесконечный создавали два зеркала, стоящие друг напротив друга. Эту небольшую скорее даже комнату, чем коридор, освещала холодная офисная лампа. Около неё кружила муха.
– О, ещё одна стерильная муха, – проговорила Полина.
– В смысле, стерильная? – недоумённо спросил Алик.
– Ой, ты, наверное, не помнишь – ведь в нашей стране все мухи обрабатываются специальным антисептиком, потому что переносят опасные заболевания. А убивать их непринято – потому что раньше они типа считались исчезающим видом.
– Обалдеть… Совсем забыл… – проговорил ошарашенно Алик, не желая вновь обнародовать своё непонимание. Он прислонился к холодной стене и тщетно попытался обмозговать всё, что с ним приключилось. Ему хотелось бы разделить с кем-то свою печальную участь чужестранца, попавшего в этот жуткий параллельный мир. Но никто не понимал, не мог понять Ветрова. Только одиночество теперь станет его вечным спутником… А ведь, помимо всего прочего, ещё и ужасно хочется есть!
– Столовая открыта? – спросил Ветров.
– Открыта, – ответил Паша. На его лице можно было заметить непонятную хитрую улыбку.
Алик осторожно взял крючковатую ручку старой, потрёпанной двери и потянул её на себя. Дверь поддалась. Мальчик зашёл в столовую и, чувствуя подвох, аккуратно ступал по грязной сине-белой плитке.
В помещении сильно пахло подгоревшей невкусной едой. Вокруг стояли небольшие обшарпанные столики на два человека, посередине красовалась витрина. Алик принялся внимательно её разглядывать. Там были выставлены тарелки с запеканкой, омлетом и кашей, но выглядело это всё почему-то совсем неаппетитно…
– Кто это сюда пожаловал? – услышал вдруг Алик у себя за спиной чей-то хрипловатый голос.
Мальчик обернулся. Перед ним стояла древняя старушка в чёрном одеянии, с костылём в руках. У неё были синевато-серые глаза, что смотрели на Алика недружелюбно, с подозрением.
– Ты чего это, опять зефир воровать вздумал? – спросила женщина.
– Н-нет…– ответил Алик, подняв на неё удивлённо-настороженный взгляд.
– Вот как приходишь, так обязательно какую-нибудь пакость да сделаешь, бесстыдник!
– Да я никогда… Я не собирался ничего…