Цветы Митрополии

– Ты замёрзла? – спросил Мартин.

– Да, – кивнув ответила Тоня, – немного…

Мартин тоже посмотрел на часы.

– Я знаю место где можно погреться, – сказал он.

– Я не брала разрешение на посещение, – растерянно произнесла Тоня.

– Туда не нужно разрешение, – ободрил её Мартин.

Ледяной воздух пришёл в движение и слабый свист долетел до Тониного слуха. Через секунду вздрагивая и сверкая к остановке подошёл транспорт и прямо на против Тони открыл прозрачные толстые двери.

– Поехали, – сказал Мартин и взяв Тоню за руку шагнул вместе с ней в вагон.

Очень скоро Тоня поняла, что едут они в Старый Центр. Там на окраине Участка было много мест куда можно было входить без предварительного ободрения Системы, но все они были под негласным запретом для незамужних женщин. Вагон был полупустым. Впереди стояло всего несколько человек. Пока Мартин равнодушно смотрел в окно на пробегающие мимо здания. Тоня не сводила с него глаз, она обратила внимание на то что сегодня его лицо было гладко выбрито, соломенные жесткие волосы подстрижены. Она скользнула взглядом по его зажившим ярким губам и улыбнувшись опустила голову.

Когда они вышли на нужной остановке сумерки уже легли на землю плотным чернеющим покрывалом и зажглись фонари. Улицы начали оживать, наполняясь прохожими. В Старом Центре находился в мужском квартале здесь располагались многочисленные мужских общежития и их обитатели, отдохнув за день расходились по барам и бильярдным чтобы весело провести время. Тоня с тревогой озиралась по сторонам.

– Не бойся, – сказал Мартин заметив это, – Тебя здесь никто не тронет.

Она напряженно улыбнулась и Мартин потянул её с остановки в глубь района.

– Ты была здесь когда-нибудь? – спросил он, отвлекая Тоню от пугающих её мыслей.

– Нет, – растерянно ответила она.

– Тогда сейчас ты удивишься, – произнёс Мартин.

Узкая кривая улица, занесённая снегом, по которой они шли неожиданно провалилась в лес. Увидев впереди чернеющие голые стволы деревьев, Тоня замерла от изумления, и Мартин засмеялся.

– Ну как? – спросил он.

– Это что деревья? Где мы? – ошарашенно спросила она.

Мартин взял Тоню за руку и повёл по тропинке между сугробов.

– Это парк, – сказал он, – Вернее то что от него осталось. Деревья разрослись и стали скорее чащей, чем парком, но летом здесь красиво. А это – он махнул рукой вперёд, – одно из древних зданий, книжная библиотека.

– Библиотека? Так вот почему не нужно разрешение на посещение, – обрадованно выдохнув сказала Тоня.

Серый полумрак дикого парка сгущался вокруг деревьев, и белая луна низко висящая в небе освещала белые искрящиеся сугробы. Привычный гул участка здесь как будто бы поглотила тишина надвигающейся ночи. Мартин шагал впереди, и Тоня старалась не отставать. Скоро среди толстых голых стволов деревьев замелькало светлое здание всего в два этажа высотой утонувшее в сугробах. Его едва освещали невысоки фонари со странными шарообразными плафонами, собранными в пучки. В здание вели широкие очищенные от снега серые ступени, а выступающую над входом треугольную крышу поддерживали круглые внушительные столбы. Тоня остановилась, разглядывая не обычное строение.

– Я думала все библиотеки давно демонтированы, – сказала она.

– Этой повезло, – заметил Мартин, – но думаю, что скоро придёт и её черёд. Месяц назад смотритель уехал в Крематориум замену ему искать скорее всего не будут и летом разберут.

Тоня с грустью смотрела на необычный фасад.

– Жалко, – вздохнув сказала она.

– Пойдём внутрь.

Мартин потянул Тоню за руку. Поднявшись по пологим ступеням, она вошла в тёмный вестибюль здания. Здесь витал запах пыли и сладковатый аромат который могли источать только книги. Десятки, сотни, тысячи книг десятилетиями хранились в залах этой древней библиотеки, пылились на полках, рассыхались, покрывались плесенью. Гулкий вестибюль здания освещал лишь отблеск уличных фонарей пробиваясь сквозь высокие грязные окна, покрытые морозными узорами. Пройдя наискось от входной двери Мартин свернул в узкую боковую нишу. Вслед за ним Тоня оказалась в коридоре, освещённом аварийными фонариками. Пройдя по нему до конца Мартин открыл низкую деревянную дверь и войдя в проём включил свет. Тоня помедлила несколько секунд.

– Заходи, – позвал Мартин.

Она шагнула в дверь и оказалась в не большой комнате с низким потолком таким что стоя во весь свой рост Мартин почти цеплял его макушкой. Направо от входа у стены стояла невысокая кровать, застеленная старым синим покрывалом, налево стол со стулом и шкафчик. Всё остальное пространство занимали книги. Они стояли здесь в стопках, валялись россыпью, гнездились у кровати, окружали всю остальную мебель.

– Не стесняйся, – сказал Мартин увидев, как смущенно Тоня оглядывается по сторонам.

Он снял куртку и швырнул её в угол.

– Добро пожаловать в моё убежище от реальности…

– Ты что живёшь здесь? – спросила Тоня.

– Хотел бы, – покачав головой с явным сожалением произнёс Мартин, – но нет.

– А кто здесь живёт?

– Жил, – поправил Тоню Мартин, – смотритель, я говорил тебе про него.

– Вы были друзьями?

Тоня наконец поборов смущение тоже сняла куртку и осторожно положила её рядом с курткой Мартина.

– Да, и довольно долго, – Мартин тяжело вздохнул, – принудительная эвтаназия самое страшное что могли придумать в Митрополии, – добавил он с нескрываемой ненавистью в голосе.

Тоня лишь сочувственно улыбнулась.

– Ладно, хватит о грустном, – сказал Мартин, – давай лучше я угощу тебя чаем так ты быстрее согреешься.

Сев на край кровати Тоня наблюдала за тем как Мартин достал из шкафчика чайник налил в него воды из бутылки и включил в сеть. Чайник скоро закипел, и Мартин поставил на стол кружки. Он бросил в них по маленькому шарику прессованной заварки и залив кипятком принёс одну Тоне. Она с удовольствием вдохнула приятный аромат горячего напитка.

– Печенье, – Мартин положил коробочку на колени Тони.

Взяв свою кружку, он сел прямо на пол у кровати облокотившись спиной о стену. Тоня открыла коробочку и взяла лакомство.

– А здесь сохранилось только это древнее здание? – спросила она с любопытством.

– В двух кварталах от сюда есть храм, и рядом не далеко от него музей.

Тоня едва не захлебнулась от восторга и подавившись чаем закашляла. Мартин смеясь похлопал ей по спине.

– Хочешь посмотреть? – спросил он, когда Тоня пришла в себя.

– Конечно хочу! – выпалила она, – Ты ещё спрашиваешь?

– Хорошо, – добродушно улыбнувшись произнёс Мартин, – Тогда сейчас отдохнём немного и сегодня побродим здесь, а в следующий выходной покажу тебе другие здания.

Первый месяц неумолимо подходил к концу. Ещё год назад такое стремительное течение времени порадовало бы Тоню, но сейчас она была готова отдать всё что у не было чтобы замедлить его ход и быть с Мартином как можно дольше. Он по-прежнему встречал Тоню каждый вечер у проходной, и провожал до общежития, и она уже не представляла, как жила без него раньше. Только рядом с Мартином Тоня наконец начала дышать, он стал для неё воздухом.

С самого раннего детства Тоня нуждалась в любви окружающих, как голодный нуждается в хлебе, но в мире, в котором она росла любови было очень мало если не сказать, что её не было там вовсе. НЖШ не то место где могло поселиться это трепетное и нежное чувство. Строгая дисциплина, суровые телесные наказания, запрет на собственное мнение и мысли! В голову Тони вдалбливали то что главным для женщины являются ни чувства и эмоции, а служение Митрополии и Партии которое заключалось в добросовестной работе и рождении здорового и сильного потомства, а глупые фантазии, о чувствах, которые якобы могут возникнуть между половозрелым мужчиной и готовой к зачатию женщиной учительница по предмету полового воспитания считала бредом. Но Тоня была не готова смириться с тем что она не имела права на чувства, на мысли и мечты. Она была не готова ограничиться только тем что ей полагалось, она хотела большего и желание это было продиктовано не эгоизмом, не тщеславием, не позорным свободомыслием, как считали окружающие, а простой потребностью любить и быть любимой. Даже отчаянное стремление Тони получить II Ступени гражданства не было признаком чванства или чрезмерной гордыней, а всего лишь попыткой вырваться из мира где ей запрещалось чувствовать, где она была лицом женского пола, с порядковым номером на рукаве обязанным вступив в брак рожать и работать. С появлением Мартина в жизни Тони многое изменилось, она полюбила и была счастлива от этого.