Цветы Митрополии

– Хорошо! – он поднялся с места, – Очень хорошо! Прекрасный доклад! – он начал хлопать и как будто очнувшись все сидящие в зале тоже зааплодировали.

Тоня улыбалась смущённо, но в тоже время поворот её головы говорил о гордости за себя. Мужчина подошёл к ней и пожал руку.

– Прошу вас садитесь на место, – сказал он и дождавшись пока Тоня усядется в зале заговорил высоким дребезжащим голосом.

– Вот пример девушки настоящей гражданки своей страны! Достойной дочери своего народа! Партия РОЗ не даром тратит ресурсы и время на ваше обучение. Нам нужны сильные, умные и духовно развитые люди для того чтобы государство наше росло и крепло!

Лола сжала руку подруги.

– Это успех! – прошептала она со смехом, склонившись к уху Тони.

– Да уж, – произнесла Тоня улыбнувшись в ответ.

Воскресные лекции в общежитии концерна были единственным развлечением Тони на протяжении так называемой свободной пятилетки. С тех пор как она приехала на Участок Р57ГО1566 каждый последующий день её жизни был похож на предыдущий как две капли воды.

Утром по сигналу побудки Тоня вставала в шесть, умывалась, одевалась и в шесть тридцать шла в столовую на завтрак. Потом приезжала в учебный цех Швейного Концерна и начинала работу в восемь. В тринадцать ровно шла обедать и в четырнадцать снова приступала к работе. Потом в девятнадцать тридцать убирала своё рабочие место и шла на ужин. После ужина перечисляла свои дневные бонусы на Личный Счет и возвращалась в общежитие.

А вот Лола, да и многие другие девушки совсем не так проводили свою свободную пятилетку. После работы они часто развлекались в Старом Центре месте на окраине участка, где по ночам открывались бары с дискотеками и бильярдные. Согласно закону «О браке и семейной жизни» незамужнем женщинам запрещалось такое время провождение, но это мало кого смущало. Глядя на подруг Тоня порой завидовала им, но сама себе позволить такого не могла, и не потому что боялась нарушить запрет, а потому что вечернее время было платным. Каждый вечер девушки тратили треть бонусов, заработанных ими за день чтобы получить разрешение на прогулку до Старого Центра, а Тоня копила свои бонусы чтобы попытаться обменять их на II Ступень гражданства во время повторного тестирования.

XII месяц 2993 года подходил к концу. Он выдался холодным и снежным. Над 57 Участком бушевали метели и трещали морозы. Тоня не любила зиму, её угнетали длинные тёмные ночи и короткие серые дни в эти месяцы жизнь казалась ей совсем безрадостной, но впереди было тестирование. Оставалось всего три месяца до заветной даты.

Тоня брела по улице к остановке и щурясь от порывов ветра огляделась вокруг. По узкой, занесённой снегом улице в синем свете фонарей рядом с ней шагали люди-мужчины и женщины в одинаковых черных куртках с белыми нашивками ЛЧК на рукавах и груди. Их здесь были десятки, а может быть даже сотни. В ярком синем свете уличных фонарей Тоне начало казаться что это и не люди вовсе, а река, черная, угрюмая, безрадостная и она тоже была частью этой реки её черной маленькой каплей. Узкая улица вывела Тоню на широкий проспект и её закружил другой людской поток более мощный и пугающий своей непреодолимой силой. Её как щепку влекло вперёд и Тоня понимала, что не может сопротивляться, не имеет на это права. Она покорно шла, опустив голову и эта её покорность, и покорность всех вокруг повергала в отчаяние. «Неужели нет выхода от сюда?! – думала Тоня, – Неужели я всю жизнь проживу вот так меряя шагами расстояние от общежития до работы и обратно?!» От этой мысли у неё холодели и без того озябшие от ветра руки.

Добравшись до остановки она кое-как втиснулась в набитый битком вагон внутреннего транспорта и уже через десять минут вышла, доехав до места. Швейный Концерн подал голос загудев оглушительно и его гудок подхватили другие предприятия. Тоня прибавила шаг. После третьего гудка те, кто не успевали пройти на территорию предприятия считались опоздавшими и автоматически лишались бонусов за неделю. Миновав ворота проходной с арками сканерами Тоня подняла голову и посмотрела на гигантское здание Концерна. «Сто двадцать этажей, – подумала она, не сбавляя шаг, – тысячи рабочих и одна судьба на всех! Только одна!» – эта мысли не давала покоя Тоне с тех самых пор, как она покинула школу.

Учебный Цех где работала Тоня располагался в одном из цокольных этажей. Она спустилась по ступенькам лестницы вниз и вошла в раздевалку. Девушки галдели, обсуждая прошедший день и вечер. Тоня молча сняла и повесила в шкаф свою куртку, взяла фартук и пошла в цех. Это было большое помещение с высоким пожелтевшим потолком, и прямоугольными узкими окнами серыми от пыли. Вдоль правой стены стояли в три ряда швейные машины, в углу большой неуклюжий раскроенный комплекс. А вот всё пространство у левой стены занимали горы ненужного хлама. Там валялись рулоны пожелтевшей и почти истлевшей от старости ткани, ворохи бракованных изделий, старые выкройки, коробки, детали машин, сломанная мебель. Словом, туда стаскивали всё отслужившее свой век. Не раз начальница цеха Неля и четыре бригадирши организовывали субботник чтобы убрать всё, но дальше слов дело так и не двигалось.

Однако сегодня войдя Тоня замерла от удивления. Хлама не было, а освобождённая левая стена блестела от толстого слоя новой краски. В цеху даже дышать стало как-то легче. Тоня поискала глазами, но не нашла никого кто бы был способен на такой трудовой подвиг. Все девушки, входящие следом за Тоней в замешательстве, останавливались у пустой стены.

– Что здесь будет?

– Кто всё убрал?

– Когда?

Галдели молодые работницы.

– Мать честная! – вдруг раздался позади Тони громкий мужской голос.

Девушки притихнув обернулись, как по команде. В дверях стояло несколько молодых мужчин и судя по их черным комбинезонам это были монтажники из «летучей бригады».

– Да это же невесты! – продолжал тот же мужчина, рассматривая смущённых работниц, – Братцы, в цветнике работать будем! – подытожил он.

– Вот это подарочек от Системы! – смеялись мужчины, – Ну что давайте знакомиться?! Вечерком погуляем?! Кто по смелее?! – и они бесцеремонно начали тискать удивлённых работниц прямо в цеху. Тоня сама едва увернулась от чьих-то грубых цепких рук.

– Что происходит?! Кто разрешил?! – из комнаты мастеров выбежала начальница цеха, – Где ваш бригадир?!

– На что тебе этот дед? Он уже давно ни на кого не смотрит и ничего не может, – заливались смехом монтажники, издеваясь над Нелей она краснея злилась.

– Чего ржёте, где старший? – кричала она.

– Да тут я, – между столпившихся у входа пробирался коренастый седой мужчина, – Да разойдитесь вы, раздолбаи, – расталкивал он своих подчинённых, – На тебе разрешение! – наконец выбравшись из толпы раздраженно сказал он и сунул в руки Нели пластиковый многоразовый лист для настольного сканера.

– Развела помойку! – строго сказал он, – Я монтировать приехал, а не срач твой разбирать! Пол ночи таскали, потом полночи красили. За простой я твои деньги мне между ребятами должен делить?! – спросил он и грозно воззрился на Нелю.

Та, оробев в начале молча хлопала глазами, но потом подбоченившись язвительно заявила.

– Чего это ты тут командуешь?

– Так дёргай от сюда, помоичница, – рявкнул на Нелю седой мужчина, смерив её насмешливым взглядом и его подчинённые снова дружно засмеялись, – А вы чего гогочете? – строго спросил седой, – А ну за работу! Живо!

Неля больше не решилась ничего говорить строгому начальнику монтажников и сорвала злость на стоявших по близости девушках и Тоня поспешила уйти на своё рабочее место.

Вечером, когда соседки Тони убежали на танцы забыв о дневной усталости и она, лёжа в постели грустно смотрела в потолок. Сон не шёл. Тоня ворочалась. В окно комнаты заглядывал тусклый белый диск не полной луны. В чёрном небе плыл густой белый пар из труб многочисленных катален. Глядя на чернеющий квадрат окна Тоня чувствовала себя одинокой, крохотной песчинкой в огромной и холодной вселенной. Став заложницей своей мечты о другой жизни Тоня сознательно лишала себя не многих радостей, что были доступны тем, кто не бредил учёбой и II Ступенью гражданства. Подружки смотрели на Тоню косо в обществе осуждалось стремление иметь, что-то сверх того, что было распределено Системой, но хорошо это было или плохо, Тоне всегда было плевать на чужое мнение. Она делал то что считала нужным медленно, но верно продвигаясь к своей цели.