Четыре жизни

Ирина Романова

Четыре жизни

***

–Ну почему, почему ты меня подставляешь так? Предатель! – сокрушалась я на телефон, – нашел, когда разрядиться!

Хочу немного разбавить эту негативную обстановку и пояснить, что собственно происходит.

Меня зовут Дана, я учусь в 11 классе, вот-вот и у меня начнутся экзамены. Страшно ли мне? Я сама пока не знаю, в любом случае – чему быть, того не миновать. Я живу с бабушкой, потому что мама умерла, а папа, чтобы меня обеспечивать, постоянно ездит в командировки, я тоскую по нему, но понимаю, что все ради меня, поэтому стараюсь не огорчать. К бабушке я переехала, когда училась в 10 классе, тогда зимой мама и умерла.. Я очень тяжело перенесла эту утрату, конечно, мое состояние отразилось и на учебе, и на моем образе жизни в целом. Я начала бесконечно хандрить, переживала из-за любой мелочи и часто срывалась на слезы. Учителя понимали мое состояние и частенько отпускали домой, но там мне было еще хуже, потому что мне все напоминало о ней.. Бабушка Агата – мамина мама – безумно меня любила всегда, конечно, единственная внучка, да еще и как две капли воды похожа на её дочь. Она делала для меня всё и даже больше, поэтому вскоре после этого печального события забрала меня к себе, а отец перестал вылезать из командировок.

Так вот, поскольку бабушка очень трепетно относилась ко мне, я старалась её не разочаровывать, поэтому всегда звонила, когда шла с занятий. Но сегодня именно тот день, когда телефон подставил меня, он разрядился в тот момент, когда я уже почти начала звонить, надеюсь, хоть гудок к ней дошел. На всякий случай пришлось ускорить шаг. На улице такая жара, что создается ощущение, будто подошва моих балеток горит диким пламенем, а по спине течет водопад «Потный». Пытаясь спастись от жары, я не заметила, как от ускоренного перешла на быстрый шаг и практически летела, думая о том, как быстрее выпить стакан холодной воды.

–Отлично, – сигнал зеленого светофора показывал еще 3 секунды, – я успею, – пробормотала себе под нос я.

Вовремя проскочив по зебре на другую сторону, я, не сбавляя шагу, направилась дальше, но мой марафон прервал дикий собачий скулеж. Я обернулась и увидела, что на дороге лежит беленький комочек шерсти, вокруг него образовалась лужа крови. Щенок тихо поскуливал, а его лапки бились в мучительных судорогах.

Отключив всякую логику, я понеслась спасать собаку, о чем очень скоро пожалела. Я ведь не учла, что светофор уже для меня красный. Как только я вышла на проезжую часть, на меня наехал лихач. Удар пришелся четко в область живота, и меня откинуло на приличное расстояние от места происшествия. Дико больно, такое ощущение, что я оказалась под огромным прессом, который скоро оставит от меня только маленькую лужицу. Секунда, две, три – и боль резко исчезла. Странно.. Может, болевой шок? Ладно, не больно и хорошо, я, наверно, просто испугалась. Надо идти домой скорее, бабушка начнет волноваться, потом еще, не дай Бог, узнает, что со мной случилось, не хочу, чтобы она переживала.

Ой! Собака! Что там с ней? Стоило мне об этом подумать, как в поле моего зрения появился тот самый белый комочек шерсти, только как странно, он так бодр и весел, будто не его только что сбила машина. Случаи из разряда мистики меня всегда выбивали из колеи, и этот не стал исключением.

–Эй, дружочек! – я взяла пса на руки, – ты как воскрес-то?

В самом деле, абсолютно живая и здоровая собака, что ж не так-то? Может его не сбивали? Он от испуга может скулил? Ничего понять не могу..

–Солнышко, ты безумно милый, но мне уже пора, если хочешь, пойдем вместе.

Я улыбнулась этому очаровашке во все 32. Его молочная шерстка с коричневыми пятнышками на спине и вокруг правого глаза была такая пушистая, что казалось, как будто он облачко. Милый пес с умным взглядом. Я взяла ее на руки и начала гладить, не могу унять своего умиления по отношению к нему. В одну секунду по всему телу проскочила волна, будто током прошибло. Я подумала, что меня просто передернуло от случившегося, не придав этому никакого значения. Собака спрыгнула с моих рук и начала звать меня куда-то:

–Я, к сожалению, не понимаю собачий язык, но, по-видимому, мне придется идти, но потом сразу пойдем к бабушке! – кричу в след уже давно скрывшейся за углом улицы собаке.

Мы пошли в сторону той самой дороги, люди, которые скопились на перекрестке, уже разошлись, машины не было, стояла только «скорая помощь», врачи бегали, суетились, но мне было неинтересно, что там происходит. Я бежала за собакой, которая вела меня по каким-то странным закоулкам, которые раньше я никогда не замечала. Оказывается, она вела меня к бабушке!

–Молодец! Как мне тебя звать.. Нори! Ты большой молодец, как ты узнал, где живет моя бабушка?

Бабушкин дом, пожалуй, ничем не отличается от среднестатистического. Дворик с небольшим палисадником, в котором растут ароматные цветы пестрых окрасов, по двору бегает немецкая овчарка Граф, любимчик всех членов нашей семьи. Несмотря на свои размеры, он очень уютный, особенно зимними вечерами, когда он любит залезть между толпой людей и греть их всех своим теплом. Думаю, ему это нравится. Сам дом обложен белым кирпичом, смотрится аккуратно. На крыше тоже есть полуэтаж, там моя отдельная комната, без меня в ней никто не живет. Я сделала в ней все по своему вкусу.

Нори, не подавая голоса, молча смотрел на меня и на двор бабушки. Я оставила его на улице, потому что не знаю, как отреагирует Граф. Я зашла, пес подошел ко мне, обнюхал и, присев на задние лапы, поклонился и начал протяжно скулить.

–Граф, ты чего? У тебя новолуние сегодня? – посмеялась я.

Открываю тяжеленую деревянную дверь, которую красили уже наверно миллион раз. В доме гробовая тишина. Обычно, когда бабушка дома, у нее работает радио или телевизор. Из дальней спальни слышу тихие всхлипывания, мне это не нравится, неужели что-то случилось? Надеюсь, она не из-за меня, не люблю, когда она расстраивается, особенно, когда в этом виновата я..

Бабушка сидит в своей спальне. Посередине комнаты стоит железная кровать, на которой лежит толстенная перина, из-за этого кровать кажется высоченной. Возле небольшого окошка с прозрачными ажурными занавесками стоит журнальный столик. На нем лекарства от давления, снотворные таблетки, блокнот с ручкой. В последнее время она очень беспокойно спит, бабушка сама рассказывала, что ей снятся плохие сны, и она подолгу из-за этого не может уснуть. Сейчас она сидит на стуле рядом с этим столиком, ко мне она сидит лицом, но почему-то делает вид, что не видит, может, обиделась? По ее щекам стекают градины слез, она говорит по телефону.

–Сашенька, да ты понимаешь, что сейчас они ничего не могут сделать, они подключили ее к аппарату искусственного жизнеобеспечения. Но так долго нельзя, если она не придет в себя в ближайшие три дня, мы ничем ей не поможем.

Она разговаривает с папой, он как обычно в длительной командировке, мы с ним практически не видимся. Бабушка начинает заливаться слезами еще больше, я не могу на это смотреть, мое сердце будто сейчас выскочит из груди, оно бешено стучит, слышу его стук даже в ушах. Я сажусь перед бабушкой на колени, положив ее свободную руку в свои. Она такая горячая. Чувствую, что по ее телу пробегает легкий холодок, это заметно, потому что у нее появились мурашки. Она вздрагивает и отдергивает руку.

–Саш, будем надеяться на то, что наша Даночка справится, у нее сильные гены, дед наш вон какой. За всю жизнь ни разу не болел. И наше золотко справится. Я буду держать тебя в курсе всего происходящего. Пока.

–Что? Баб, я здесь! Ты чего? Со мной все хорошо, я же тут, жива и здорова! О чем ты???

Мое подсознание мечется из угла в угол. Вот они те самые странности и всплыли.. Я смотрю в ее голубые, заплаканные глаза и жду, что она мне хоть что-то скажет. Но она по-прежнему делает вид, что меня здесь нет. Значит точно.. Она не видит меня и не слышит..

–Даночка, солнышко мое, держись, – говорит она сквозь слезы.