Солнце (ЛП)

— Нет, — сказала я. — Нет, я этого не хочу.

Он стиснул мою руку, затопляя мою грудь и живот теплом.

— Элли, всё хорошо. Я ожидал этого. Я ожидал этого, ладно? Я говорил серьёзно, когда сказал, что это не обвинение, — он снова стал массировать мою руку обеими ладонями. — Уйе, похоже, считает, что это будет временным, если мы сможем говорить, снова открываться друг другу. Похоже, он думает, что эта роль передастся мне, если ты того захочешь.

Моя боль усилилась, ослепив меня.

Когда Ревик перечислил это всё, спросил, хочу ли я присутствия Джема, предположил, что он не тот, с кем я хочу делить беременность, у меня возникло желание ударить его. Я знала, что он пытается сделать всё правильно. Я чувствовала, что он пытается… прикладывает усилия, чтобы дать мне время, не делать предположений.

Но я всё равно хотела ударить его просто за то, что он вообще задал этот вопрос.

Но я не могла заставить себя заговорить. Я не могла ничего сказать.

Возможно, Ревик тоже это почувствовал. Он умолк, всё ещё терпеливо массируя мои пальцы.

Слёзы продолжали катиться по моему лицу. Чувство вины захлестнуло меня, когда я осознала, что чувствую то, о чём он говорил. Я чувствовала, как какая-то часть моего света звала Джема, хотела его присутствия здесь. Я ненавидела себя за это.

Ревик скользнул поближе ко мне.

Прежде чем я успела поднять взгляд, он обнял меня рукой и привлёк к своей груди. Я почувствовала, как мои мышцы напряглись, но я хотела, чтобы он меня обнял. Чёрт, мне хотелось его ударить, но мне также хотелось, чтобы он меня обнимал. То чувство в моей груди усилилось — сомнение в себе и всё, что я пыталась сделать и забыть за последние несколько месяцев, промелькнуло перед моими глазами.

Дракон в тех пещерах. Джем, когда он сказал мне, что сбит с толку.

Даже в те моменты я никогда не забывала, что я делала, и как я туда попала.

Чем дольше я думала об этом, тем хуже становилось то интенсивное чувство в моей груди.

Как Ревик мог до сих пор так влиять на меня? Никто больше не мог.

Джем не мог. Даже в самые смятенные моменты с Джемом я не чувствовала себя так.

Даже когда дела обстояли хуже всего во время отсутствия Ревика, я делала свою работу.

Я делала это всё без него, месяцами, и всё же этот примитивный ужас от потери его не ослабевал. С тех пор, как мы с ним познакомились, какая-то часть меня пребывала в ужасе от мысли, что он бросит меня, если я скажу или сделаю что-то не то…

— Я никуда не уйду, Элли, — Ревик крепче стиснул меня, сильнее прижимая к своей груди и боку. — Элли, я никуда не денусь. Нам надо начать там. Нам обоим надо начать там. Вот почему я хочу, чтобы мы заключили новое соглашение.

Его голос понизился, превратившись в едва слышное бормотание.

— Элли, я клянусь богами, я никуда не уйду. Мне даже в голову никогда не приходило уйти. Я ужасно боялся, что ты уйдёшь от меня. Я ни разу не подумал о том, чтобы уйти от тебя. Думаю, нам надо признать, что этот страх — часть проблемы между нами.

Помедлив, он заговорил ещё тише.

— Думаю, этот страх вызван тем, что мы не завершили связь. Это от той нехватки доверия, о которой говорил Уйе. Вот почему я хочу, чтобы мы нашли какой-то способ начать с начала. Я надеялся, что мы сможем заключить соглашение… разложить всё по полочкам, чтобы было предельно ясно, чего хотим мы оба. Думаю, нам обоим будет проще доверять друг другу, если мы всё увидим. Без фильтров. Так, чтобы наши страхи не изменяли историю, чтобы мы не умалчивали вещи, которые нужно увидеть, чтобы понимать друг друга. Я хочу, чтобы мы увидели это всё глазами друг друга и больше не принимали что-либо по ошибке за другое.

Подумав над его словами, я медленно кивнула.

Уткнувшись лбом в его грудь, я нахмурилась.

— То есть, это соглашение… оно о том, чтобы говорить? Рассказать друг другу всё?

Последовало молчание.

Затем Ревик мягко прищёлкнул языком.

— Я не думаю, что нам стоит только говорить, — сказал он после паузы. — Я не думаю, что разговоров будет достаточно. Разговоры всё равно будут идти через мириады фильтров, сознательных и бессознательных. Люди говорят, говорят, говорят, а в их отношениях всё равно царит бардак.

Ревик помедлил, гладя меня по затылку, пока я прислонялась к нему. Я осознала, что сосредотачиваюсь на биении его сердца и наконец-то расслабляюсь под его руками.

— Я подумал, что мы могли бы делиться воспоминаниями, Элли, — он прочистил горло, продолжая массировать мою шею сзади. — Я подумал, что мы могли бы начать с самого начала. С того момента, где, как нам кажется, начались наши отношения. Для меня будет проще определить этот момент, чем для тебя.

Он помедлил, оценивая моё лицо, когда я подняла взгляд.

— Мы можем также говорить, — пояснил он. — Мы можем говорить обо всём, о чём ты захочешь. Но я подумал, что может, нам стоит действительно увидеть это. Я подумал, мы должны испытать это друг с другом, чтобы мы знали, что мы чувствовали, что думали в то время, чего мы не знали друг о друге. Я подумал, что мы могли бы продвигаться от прошлого к настоящему. Посмотреть, как всё разворачивалось в действительности. Для нас обоих.

Я посмотрела в его прозрачные хрустальные глаза.

Там мелькала нервозность, но я также видела там решимость.

Наблюдая, как я смотрю на него, Ревик склонил голову в жесте, который у видящих означал уступку.

— Мы могли бы чередоваться, — сказал он. — Одну ночь ты, другую я. Или мы можем делать это последовательно, чтобы наблюдать за ходом событий. Как ты сама захочешь, Элли.

Помедлив, он добавил низким голосом.

— Я хотел бы увезти тебя куда-нибудь. Я хотел, чтобы мы связались так, как начали связываться в хижине. Уйе, похоже, считает, что тогда всё сложилось бы, если бы мы сумели закончить, — нахмурившись, он пожал плечом. — Но сейчас мы не можем это сделать. Из-за всего происходящего. Но мы можем сделать это. Мы можем сделать это, даже продолжая работать, не отстраняясь от операций. Мы можем выкраивать время каждый день.

Подумав над этим, я фыркнула.

В этом звуке не было много юмора.

— Это не пройдёт гладко, знаешь ли, — сказала я, поднимая взгляд. — Полагаю, ты помнишь, какими мы были в последний раз, когда образовывали связь. Если мы будем смотреть на всё это в прошлом друг друга, со всеми уродливыми деталями, мы будем периодическим срываться друг на друга. Ты знаешь, что это случится.

Глаза Ревика сделались задумчивыми. Он кивнул.

— Да, — сказал он. — Я думал об этом. Мы будем злиться друг на друга… обижаться. Поначалу наверняка будет больше непонимания, а не понимания. Уйе тоже предупреждал меня об этом. Он говорил, что в хижине мы так и не добрались до сложной части образования связи. Он думает, что поэтому мы с тех пор так не доверяем друг другу. Более того, он сказал, что разрыв на полпути значительно повредил связь. Видимо, во многом поэтому видящие уединяются для образования связи. Дело не только в приватности, хотя именно так обычно говорят молодым видящим или парам, которые в этом заинтересованы. Для видящих действительно опасно вот так останавливаться на середине пути.

Я обдумала его слова, хмурясь, пока он массировал мою шею.

Это многое объясняло.

Это также заставило меня задаться вопросом, почему Тарси и Вэш ничего не сказали.

С другой стороны, Вэш постоянно поощрял меня делать всё возможное, чтобы образовать связь с Ревиком. Даже когда Ревик был Сайримном, он поощрял это. Может, он думал, что всё само собой устаканится, если мы проведём достаточно времени вместе.

Может, так оно и было бы, если бы нас с Ревиком не разлучали так много раз — то мы сами, то Менлим и Дренги, то Териан.

Посмотрев на него, я нахмурилась.

— Я думаю, это хорошая идея, Ревик. Правда. Но ты действительно считаешь, что нам стоит делать это сейчас? Нам нужно отправиться за Брукс. Нам нужно разобраться с Чандрэ. И ещё Дренги. Возможно, Менлим.