Солнце (ЛП)

Теперь я скользнула в ту самую часть себя.

Я сделала это без раздумий, без какого-то осознанного плана.

Слегка манипулируя структурами над моей головой, я нацелила их на то, что осталось от руки Анжелины. Я нежно притягивала свет сверху — бледно-сиреневую частоту, которую я как-то узнавала и понимала, что она подходит для этих структур, хотя ни того, ни другого не знала сознательно.

Этот свет потёк из того высокого тихого пространства, затопив моё тело, скользнув через мою голову, шею и конечности, выходя через пальцы.

Когда свет начал напитывать её руку, она испуганно ахнула, отдёрнув руку.

— Всё хорошо, — сказала я ей, поднимая глаза и удерживая её взгляд. — Всё хорошо, Анж. Я обещаю.

Вливая в неё свой свет, я продолжала смотреть ей в лицо, уравновешивая её.

— Всё хорошо, Анжи, — мягко повторила я. — Я могу помочь. Позволь мне помочь.

Я осознала, что мои радужки светятся, только когда увидела их отражение в её глазах.

Ободряюще улыбнувшись, я влила в неё ещё больше сиреневого света, так много, что едва видела её саму сквозь всё это.

— Постарайся расслабиться, ладно? У тебя шок.

После небольшой паузы Анжелина кивнула.

Мгновение спустя напряжение в её глазах слегка ослабло, словно она запоздало осмыслила мои слова… а может, дело в том сиреневом свете.

Я сосредоточилась обратно на её руке.

Опять-таки, не знаю, как я это сделала.

Я определённо не смогла бы описать процесс кому-то другому.

Мой свет метнулся как живое существо, ощупывая её руку. Через этот свет я увидела карту того, из чего она состояла — чего не хватало, и как всё должно работать. Я ничего не могла поделать с отсутствующими пальцами, но нашла разорванные вены и восстановила их, вливая в них ещё больше света, чтобы зарастить их и сохранить кровь в ней.

Я смотрела, как клетки реагируют на сиреневый свет, медленно, но верно соединяются, сплетаются воедино и наполняются живым светом. Двинувшись в более верхнюю часть её руки, я начала делать то же самое с мышцами её бицепса, сначала поработав со слоём мышц… затем со слоем жира поверх них… затем со слоем кожи.

В том пространстве это ощущалось медленным.

Это казалось до боли медленным.

Я чувствовала, как сердцебиение Анжелины участилось, и влила туда свет, чтобы успокоить её.

Я осознала, что наращивание нитей костей, плоти, кожи, жира причиняет ей боль. Я подождала, когда добрая порция плоти на её предплечье восстановится, а также когда кости и суставы локтя почти полностью заживут, и только потом взялась за нервные окончания, стараясь сохранить эффект онемения, чтобы уменьшить боль.

Но в определённый момент я поняла, что уже пора.

— Держи её, — сказала я Мэйгару, мельком встретившись с ним взглядом. — Будет больно.

Он не спорил. Он даже не кивнул.

Обхватив её за здоровое плечо и талию, он прижал её к своему мускулистому телу, аккуратно стараясь не задевать раненую руку.

Найдя нервные окончания, я сплела и их тоже, чувствуя, как она вздрогнула, когда те заискрили и заставили её хватать воздух ртом.

После этого она издала стон.

— Элли! Элли, больно!

— Знаю, что больно, — я послала ей ещё больше сиреневого света. — Но так надо, Анж, прости. Постарайся потерпеть, ладно? Медики дадут тебе что-нибудь от боли, когда я закончу.

Позади меня наблюдающие видящие притихли.

Я чувствовала, как Ревик пытается помочь Мэйгару успокоить Анжелину, и успокаивая её свет, и используя лёгкие тычки телекинеза, чтобы удерживать её в неподвижном положении.

Она хныкала и стонала, пока я продолжала работать над её рукой. Постепенно к ней возвращалась нормальная форма. Постепенно рука начинала выглядеть так, как и должна выглядеть рука.

Я всё ещё не представляла, что можно сделать с пальцами.

Это меня беспокоило.

Анжелина была художницей. Она была одной из лучших художниц, что я знала.

— Всё в порядке, Элли, — сказал Мэйгар. — Всё в порядке. Она всё равно сможет рисовать. Всё будет хорошо.

Он обнимал Анжелину, прижимая её к своему боку, и в его глазах стояли слёзы, пока он смотрел на меня. Он улыбнулся и вытер щёки одной рукой.

— Спасибо, — сказал он. — Спасибо тебе, Мост.

Я улыбнулась в ответ, тронутая тем, как он смотрел на мою подругу.

— Теперь можно снять жгут, — сказала я ему. — Нам надо убедиться, что теперь кровь течёт нормально, и я ничего не пропустила.

Он поколебался, глядя на окровавленный ремень, затем обратно на меня. После секундного колебания он кивнул, потянувшись к сцепленным концам. Аккуратно удерживая нейлоновый ремень на месте, он бережно убрал серебристый язычок из обрамлённой металлом дырки. Я смотрела, как плоть в этом месте из белой становится розовой, затем красной, когда он снял жгут и бросил на пол пещеры.

Когда кровь вернулась в руку, Анжелина заёрзала, снова застонав от боли.

Мэйгар крепче обнял её рукой, почти затащив к себе на колени. Она заплакала, уткнувшись в его плечо, а он гладил её по волосам, стараясь не дотрагиваться до порезов и синяков на лице. Он был с ней таким нежным, что я снова ощутила ту боль в сердце.

Я не собиралась допустить, чтобы он потерял её. Не сейчас.

Ревик, стоявший сзади, положил ладонь на моё плечо.

Из этого нежного прикосновения струилась любовь, благодарность.

«Спасибо, — послал он. — Спасибо тебе большое, жена».

Я подняла взгляд, улыбаясь ему.

Затем я снова сосредоточилась на Анжелине.

Согласно тому сиреневому свету, я сделала почти всё, что возможно. Я снова перепроверила всё, просто чтобы убедиться, и нашла несколько моментов, которые пропустила, сосредоточившись на её руке и ладони. Сиреневый свет затянул рану на её шее, и Балидор позади меня ахнул, увидев, как кожа смыкается воедино.

Тот сиреневый свет нашёл ещё одну глубокую рану на коже головы и затянул её тоже.

Я ещё раз перепроверила её, но остальное казалось поверхностным.

Она довольно сильно ударилась головой, но я не видела и не чувствовала сотрясения. Я смягчила синяк и опухоль, которые заметила там, ещё раз осмотрела её, затем решила, что на этом хватит.

Сиреневый свет начал медленно рассеиваться вокруг меня.

Перед глазами постепенно прояснилось.

Я посмотрела на Мэйгара, всё ещё державшего Анжелину почти на коленях. На моих глазах он поцеловал её и прижался щекой к её лбу.

— Думаю, пока что это всё, что я могу сделать, — сказала я ему. — Но кажется, она в порядке. Она до сих пор в шоке, — добавила я, когда он покосился на меня с каким-то непонимающим неверием. — Ей надо попить воды, если у нас есть под рукой питьё. И поесть. Она потеряла реально много крови, и я могу немного ускорить процесс, но это всё равно займёт время.

Я поколебалась, стараясь подумать, не забыла ли чего.

Но ничего не приходило в голову.

Когда это отложилось в голове, я медленно поднялась на ноги.

— Где Локи? — спросила я.

Только тогда я осознала, что толпа людей и видящих окружила сидевших Анжи и Мэйгара, а также меня и Ревика. Они просто молча стояли там плотным полукругом. Затем они медленно расступились, и я увидела Локи, сидевшего на земляном полу вместе с Джиной.

Подойдя к нему, я обнаружила, что его ранили в бедро.

Призвав сиреневый свет, я принялась работать над ним, пока Джина обнимала его и ласково убирала с лица его длинные волосы, которые полностью рассыпались из хвостика, обычно удерживаемого заколкой видящих.

Чтобы устранить причинённый ему урон, потребовалось намного меньше времени.

Он тоже потерял много крови и aleimi-структур — похоже, это сделали с ним клоны-телекинетики. Я попыталась влить больше света в них и в целом дать ему свет, поскольку я до сих пор вибрировала от того света, который передали мне, пока я пыталась открыть дверь.

Когда я закончила, его лицо обрело более здоровый цвет, а Джина испытывала явное облегчение.

В одной руке она держала пулю, которую я достала из его бедра, и уставилась на неё.