Страница 31 из 32
Салас сбросил с себя шкуру и скопы пахучих ветвей и, выбравшись из груды мешков, подошёл к факелам. Шелест усилился, и юноша понял, что треск издавали именно они. Причудливый лад огня, похожий на крохотный вихрь светящихся и кружащихся пылинок, исходил из окончаний черенков факелов, пропитанных частичками света! И частички эти под тягой воздуха поднимались к дымоотводу, превращаясь в белый дым. Словно завихрения кружили они, а завораживающее пылевое пламя, как показалось юнцу, источало больше свечения, чем виделось привычным взором. Юноша долго рассматривал причудливый склад стихии, а потом осторожно подул на потоки частиц одного из светочей. Светящиеся пылинки всполошились. Часть из них осталась на черенке, а другие беспорядочно завертелись и, на миг покинув своё местопребывание, вернулись обратно и выстроились в прежнюю цельную круговерть.
– Ух ты! – удивлённо воскликнул Салас.
Юноша протянул руку к факелу, норовя ощутить теплоту пламени, но внезапно ужаснулся от представленного зрелища. Уклонившись от своей же кисти, он подался назад и плюхнулся наземь, а затем принялся отползать, пока не упёрся спиной в мешки с убоиной. Деваться уже было некуда, и юнец замер, затаив дыхание. Он не мог поверить своим глазам! Осознав, что эта омерзительная конечность принадлежит ему, подросток медленно и с опаской приблизил её ко взору, а затем стал вращать кистью, рассматривая её отвратное сочленение. Рука Саласа – и одна, и вторая – была лишена кожного покрова!
Из красной жилистой ладони и с тыльной её стороны торчали оголённые кости фаланг пальцев, а их начала перерастали в сплетения мышц, мяса и кровеносных сосудов длани. Сочетания руки прятались под кожаные обмотки до самого локтя. Немного приподняв руку, загонщик разглядел и кость на локте. А хитросплетённые, словно витьё лиановых бечёвок, красно-синие мышцы руки выше локтя уходили под одеяние на торсе. Вся эта оголённая жуть блестела под свечением факелов! По телу подростка пробежала дрожь и проступил холодный пот. Едва Салас осознал, что на нём нет ни кусочка людской кожи, его чуть не стошнило.
Подросток ещё раз осмотрел свои пальцы, а затем взглянул на неприкрытые обмотками мышцы ног. Красная груда таких же сплетений, что и на мускулах верхних конечностей, словно свежая мякоть вырезки с бедра Полосуна, сияла перед глазами. Белые кости, похожие на известковые чаши, что для светочей в стойбище изобрёл Варн, торчали в местах коленей, а из-под лоскутов ниже голени в сандалетах виднелись белые фаланги с когтями.
Салас поднялся с земли, и его осенило. Он нерешительно коснулся лика. Ощутив на нём присутствие кожного покрова, юнец с облегчением вздохнул. Затем он правой рукой медленно потянулся к ладони левой. Боясь почувствовать боль из-за неимения кожи, подросток, затаив дыхание и сощурившись, дотронулся до костей пальцев. Не ощутив ничего необычного, Салас открыл глаза и, уже глядя на действо, повторил движение и снова обомлел. Он водил обнажённой рукой по обнажённым местам другой руки, и во взоре его представлялось, что пальцы не касаются оголённой плоти, а дотрагиваются до невидимой, но осязаемой пустоты. Подросток, осмелев, сжал мышцу выше локтя на левой конечности. Сочетание мускул омерзительно напружилось и на месте касания мышцы приняло синеватый оттенок. Но даже сдавив конечность, Салас таки не смог пронизать невидимую оболочку, и понял юный загонщик в тот час, что кожа его на нём и никуда она не делась! Это глаза его созерцают так! Что явились ему глаза Заврини, которым Варн поучал да которые все охотники племени познали, только вот неправильные глаза оказались почему-то, и видеть плоти людские Салас не должен был. Осознав всё это, юноша закрыл веки и помотал головой, пытаясь освободить взор, но ничего не вышло. Он напружил брови, стараясь овладеть сосредоточением, но снова ничего не получилось. «Что же делать? Как вернуть людское видение?» – принялся размышлять Салас.
Внезапно полог шатра распахнулся, и в постройку влетел встревоженный Тиран. Он начал копошиться в сумках и доставать светочи. Собрав их в охапку, Тиран снял горящие факелы, что висели под дымоотводом и, снова велев Саласу оставаться в шатре и никуда не высовываться, выскочил наружу.
***
Далеко на окраине беннеттитового поля, на покатистом холме, вершина которого граничила лишь со звёздным небом, сородичи разглядели очертания рептилий. Тёмные фигуры ящеров осветила полная Луна, и зрелище, что предстало перед охотниками, захватило дух. Длинношеие смиренно шагали по возвышенному плато, а впереди них, судя по отличным размерам и шипастой спине и шее, величаво шёл Гигантозавр. Огромная рептилия по сравнению с добродушными травоядными даже с далёкого расстояния была настолько основательна, что все ящеры позади неё представлялись её же выводком. Охотники с изумлением смотрели на происходящее. То ли пять (тяжело было разглядеть точно, так как чёрные силуэты сливались между собой), то ли шесть Длинношеих покорно следовали за древним ящером.
На восточном крае того же холма показались ещё очертания всё тех же Длинношеих. А с ними и особи поменьше, видимо детёныши. И даже когда силуэт Гигантозавра смешался с очерками пальмовидных деревьев, а могучая рептилия растворилась в ночи на фоне других холмов, Длинношеие не переставали появляться из-за склона возвышенности.
– Глазам своим не верю! – восторгался Кун. – Откуда их столько? Впереди Гигантозавр шёл?
Охотники стояли, раскрыв рты.
– Да, Кун, это он! – ответил Ирис.
– Я никогда не видел Гигантозавра! – изумился Рилан.
– А я за все свои луны прожитые не видал столько гигантов, сколько вижу сейчас, – сказал Таро.
– Вот, про что я вам говорил, – промолвил Валл. – Стая!
– Откуда они взялись? – поинтересовался Трис.
– Не знаю, мой друг, – ответил вожак. – Только Пангее известно. Тут без единства не обойтись.
– Будто все гиганты всех земель Великого Вулкана собрались в одном месте, – представил Ирис. – А Гигантозавра я не видел со времён провозглашения Рошана вождём.
– Они со стороны лианового леса вышли, – подметил Валл. – Но почему они собрались в стадо?..
– Валл, а ты смог бы в шатре постичь единство? – поинтересовался Арвен.
Соплеменники забубнили, никак не одобряя идею молодого охотника.
– Ты с ума сошёл, юнец? Мне ещё единения здесь не хватало! – возмутился шаман. – Салас, вон, уже побывал в единстве! Нам бы до Великого Вулкана добраться, да поскорее. За последнее время слишком много тревожных событий.
Бывалые следопыты зашастили, поддерживая возмущения вожака, а потом они ещё долго смотрели на очертания рептилий на горизонте, предполагая причины возможного скопления ящеров. И когда на холме из виду скрылся последний Длинношеий, Таро предложил заползти наконец-таки в ночлежку и выспаться. Охотники собрались было идти к шатру, но похрипывание и рокот неподалёку от стойбища застали сородичей врасплох.
– Ока воплоти! – приказал Валл. Следопыты приготовили орудия и обратили глаза.
Справа, в десяти-пятнадцати шагах от рожнов, показался силуэт Острошипа, а за ним ещё несколько подобных ящеров. А затем ещё, и ещё! Огромная стая травоядных, которых стороной обходили не только Разавры, но и не решались тревожить даже повелители небес, медленно подошла к лагерю.
Соплеменники замерли.
– Только Острошипов нам не хватало! – прошептал Таро.
Весьма недружелюбные рептилии, высотой чуть ли не до бёдер взрослого люда и пять-семь шагов в длину с учётом хвоста, обитали небольшими семействами – семь-восемь ящеров. Передвигались они, как и все травоядные, не считая Толстошкуров и прыгунов Пернатых, на четырёх лапах, а на широких спинах рептилиям сама Пангея сотворила крепкие наросты. Панцири – так называли наросты охотники. И панцири эти были полностью усыпаны острыми выступами.
Но Острошипами ящеров величали не из-за этих отростков. В начале шеи из панциря любого Острошипа, даже только что вылупившегося детёныша, торчали в обе стороны – и влево, и вправо – два огромных заострённых шипа. И шипов сторонились все рептилии, которые встречались когда-либо у Острошипов на пути! К слову, отряды Большой Охоты не отказывали себе в рискованном промысле – потравить этих ящеров. Охотничьими уловками загонщики дразнили Острошипов, тем самым заставляя травоядных следовать в нужную сторону и бросаться на дразнящих. А другие следопыты в тот момент убивали одну из отбившихся от стаи ящериц. Доспехи и копья из Острошипа получались на славу не только из костей и шипов, но и из шипастой шкуры со спины!