Страница 27 из 32
– Не-е-ет, милая, – трепетно возразила Эльна. – Реликвии брать нельзя. Нас могут поругать за это.
– Ну-у-у… – малышка тотчас надула губки, а Унга принялся её успокаивать:
– Будет тебе, Оми. Нам действительно выговор за ракушки устроят. И кстати, вы что, забыли зачем мы сюда пришли?
– Точно! – подхватил Ронин. – Посмотреть на вождя!
– А где вождь-то? Где Па? – Оми тут же принялась оглядываться по сторонам.
– Действительно, – подхватила и черновласая дева. – А где же вождь?
Сородичи осмотрелись. Чуть дальше от сияющих символов, ближе к центру пещеры, лучи, исходя из массы наскальных рисунков, пересекались между собой и образовывали в Обители Единства скопления густой туманности и пылевых облаков. Сквозь эту причудливую завесу, которая окутывала почти всё пространство грота, дети подметили небольшой светящийся валун.
– А что это там? – поинтересовался Унга. – Пойдёмте посмотрим.
И будущие охотники устремились к загадочному камню.
Проходя через туманность, Ронин, ступавший впереди всех, вошёл ненароком в пылевое облако. Внезапно облако рассыпалось на множество крошечных частиц. Частицы взметнули ввысь и зависли над юнцом.
– Ой! – юноша остановился и, с опаской подняв голову, уставился на пылинки.
Унга и девочки тоже обратили внимание на происходящее.
– Ух ты! Вы видели? – раскрыв рот от удивления, воскликнул Унга.
– Да-а-а, – хором подхватили юные соплеменницы.
Тем временем светящиеся частицы, слегка подрагивая, продолжали парить в воздухе, будто ждали, когда же нарушитель умиротворения покинет их место пребывания. Подросток медленно и осторожно сделал шаг вперёд. В этот момент крупицы, что дальше всех находились от юноши, плавно спустились чуть ниже и снова зависли.
Эльна, Унга и Оми заохали от восторга, а Ронин понял, что происходит, и сделал ещё несколько шагов – подальше от причудливых пылинок. И тут же все как одна крохотные частички света устремились обратно, в изначальное своё нахождение. Они размерено прильнули друг к другу, по новой воссоздав облако световой пыли.
– Ах! – воскликнула Оми и, недолго думая, резво прыгнула в ту же пылевую завесу.
Крупинки света снова разлетелись и зависли в выси! Как только дочь вождя отдалилась от их прежнего места скопления, частички вновь собрались в единое целое.
– Как же здесь здорово! – обрадовалась Эльна и тоже прыгнула в пылевое облако.
Дети, радуясь и восхищаясь забаве таинственного подземелья, принялись носиться от одного облака к другому, разгоняя частицы света по Обители Единства. А когда молодые сородичи устали от безудержной беготни по Храму, Ронин подозвал соплеменников к себе, и, отдышавшись, будущие охотники наконец-таки подошли к загадочному камню.
– Интересно, а это что такое? – задумчиво поинтересовался Унга.
Странный и немного уродливый чудо-камень был покрыт столь же странными сияющими сплетениями корней, которые напоминали отростки лианового дерева. Сплетения исходили прямо из травянистого островка под камнем, а их свечение было подобно свечению символов первых людей на стенах пещеры.
Ронин, обходя валун, коснулся вершины чудо-камня и тут же подметил стоящие возле чаши и огромный чан.
– Здесь кто-то бы… – юнец не успел договорить, как внезапно, сочетаясь с глухим треском, отростки на причудливом камне зашевелились и, утрачивая свечение, принялись медленно сползать вниз.
Дети заохали от неожиданности и отпрыгнули. Мгновением после лучи света, исходящие из наскальных рисунков и символов первых людей, стали меркнуть по всему Храму Созидателя – угасали светящиеся пылевые облака и туманность. Пещеру стремительно начал окутывать мрак!
Юные сородичи запаниковали.
– Ронин, что ты сделал? – оглядываясь, воскликнула напуганная Эльна.
– Ронин, что происходит? – растерянно спросил Унга.
– Я не знаю, я ничего не делал. Совсем ничего, – оправдывался столь же напуганный юнец.
– Эльна, мне страшно! Эльна!.. – Оми обняла черновласую деву.
– Тише, милая, всё будет хорошо! – Эльна прижала кроху.
– Ро-ро…и-нин, Ро-о-ни-и-н, что это? – дрожащим голосом вымолвил Унга.
Побледневший юноша указывал на валун и пытался что-то выговорить, но слова больше не исходили из его уст. Подросток будто утратил дар речи. Раскрыв рот и безмолвно шевеля губами, Унга плюхнулся на зад и оторопел. Повязка на его бёдрах взмокла, и под юнцом образовалась лужа.
– А-а-а! – завопила маленькая Оми и вцепилась в Эльну так, что та почувствовала, как острые коготки малышки пронзили кожу до крови.
Едва светящиеся стебли обнажили вершину валуна, и юные сородичи разглядели в каменных формах чьё-то лико. И поняла молодь в тот час, что загадочный камень был не камнем вовсе! Распознали дети меж сплетений людское тело, и заключалось оно сплетениями, облечённое с ног до головы, словно в неволе. А между отвратительных отростков безмятежно проглядывалось серое и, казалось, окаменелое лицо незнакомца. Веки его были опущены, будто пребывал он во сне, но в полумраке виделось юным сородичам, что глаза его беспокойно ворошатся. И виденье это вселяло смятенье и страх!
Ронин опешил. Унга в страхе отполз подальше от сплетений. А у Эльны от волнения затряслись ноги, и, обняв малышку ещё сильнее, черновласая дева пала на колени на острые очерки рельефа.
Изумрудные потоки света и светящиеся пылевые облака в Храме Созидателя полностью померкли. Обитель Единства окутала тьма, и в пещере будто всё замерло в тот час. В непроглядном мраке дети больше не различали один одного – ничего невозможно было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Только Оми и Эльна находились вместе – в объятиях друг друга. Девочки затаились. Они не разговаривали и даже не шевелились, ибо боялись нарушить тишину грота и пробудить заточённого в корни незнакомца. Слева и справа они порой улавливали дрожащее дыхание и сопение Унги и Ронина да едва слышимый ручеёк, протекающий в складах подземелья, нарушал жуткое затишье.
И вдруг посреди темнящей черни, прямо перед молодью, засветились красные глаза, а в них возникли огромные зрачки чернее ночи: взгляд незнакомца вмиг оживился, и пламенные глаза, кой-когда смыкая веки, взялись смотреть то на Ронина, то на Унгу, то на Эльну и Оми, то куда-то вдаль.
Ронин рухнул без сознания. Оми, завидев светящийся зрак, отвернулась и закричала что есть сил: её визг эхом разнёсся по Храму Созидателя. Ещё сильнее прижавшись к черновласой деве, кроха принялась реветь взахлёб. Унги и вовсе не было слышно, а побледневшая Эльна, в тот момент вся трясясь от страха и не чувствуя ног, ненароком уловила пленительный и ужасающий взор.
И был тот взор живой и разумный! И не было никакого света в Обители Единства, кроме света огненных глаз. Отблески сияний жуткого взгляда тускло подсвечивали очерки окаменевшего лица, и узнала черновласая дева в тех очерках черты лика своего вождя. И мерещилось Эльне в тот час, будто губы вождя шевелятся, пытаясь что-то вымолвить, но мрачные стебли сдерживали скулы, словно подавляли глас…
Полночное шествие
К приходу сумерек отряд Валла успел освежевать Длинношеего. Сородичи срезали столько мяса, сколько без затруднений смогли бы доставить в стойбище, а треть туши пришлось оставить на растерзание плотоядным.
Из шкуры побеждённой рептилии изготовили мешки. Их-то и набили убоиной. И костями охотники тоже поживились на славу: каждый раз любой поверженный гигант своими останками пополнял запасы экипировки – по меньшей мере два костяных снаряжения. Прибавилось добычи и для других полезных в обыденной жизни принадлежностей, не говоря уже о трофеях в виде зубов и черепа. Часть хребта в окончании хвоста и вовсе являлась одной из составляющих костяного лука. Ещё один такой хвост, и полноценное мощное стрелковое орудие на смену древесного взял бы в руки какой-нибудь следопыт.
За сотню с лишним шагов от остатков ящера отряд поставил шатёр для ночлега, и уже в темноте, под стрекот и цокот ночной живности, вокруг постройки сородичи добивали последние рожны. Тут-то охотники и приметили в небе недалёко от Луны странное светило.