Страница 22 из 32
– А почему нет? Она уже взрослая. Она за нами следила от самых араукарий, обошла дозорных. Её никто не слышал, даже мы! Пускай идёт, тем более там её вождь, её отец. Мы посмотрим на вождя и сразу вернёмся!
– Да, да, я хочу с вами, – обрадовалась Оми.
– Да, да, Оми пойдёт с нами! – подхватил Унга.
Эльна нахмурилась и нехотя согласилась:
– Ну ладно… Но только туда и обратно. Обещаешь, Ронин? – смиренно посмотрела она на подростка.
– Обещаю! Туда и обратно!
***
В нише возле входа в пещеру догорал трапезный костёр. Угасающие языки пламени иногда вздрагивали от резких порывов ветра, а хруст обугленной древесины после внезапных дуновений затягивал трескучую мелодию пламенной стихии. То возбуждая огонь, то подавляя его вовсе, восточный муссон вылавливал в дымке тлеющих поленьев ароматы недавно съеденного мяса и разносил их по тропам Великого Вулкана. Неподалёку от костра, вдоль остроугольных стен, на подстилах спали старцы. Их храп эхом разлетался по утёсам могучей горы. Время от времени отголоски глубоких сновидений пожилых соплеменников сливались в монотонный гремящий рокот, будто где-то среди скал приютился на ночлег древний Гигантозавр.
По наставлению Радона этой ночью сторожили ход в Храм Созидателя молодые охотники – Барда и Велес. Когда старцы после ужина и познавательных бесед погрузились в сон, дозорные вышли из грота и расположились под открытым небом на уступе у самого обрыва.
– Удивительно, правда? – Велес указал рукой на огненный столп. – И как он до этого додумался? Представить себе не могу…
Поток раскалённых частиц Тотема Пламени раскачивался от порывов ветра и при этом сдерживал свою целостность, будто неведомая сила заставляла огоньки цепляться друг за друга. Странное явление – самобытная стихия, ни с какой другой стихией не схожая – тянулось из едва видимого с высоты пещер дымоотвода шатра. Тусклое свечение огненного столба еле-еле освещало уклад поселения и покатых склонов Великого Вулкана, словно раскалённые частицы сдерживали потоки света в себе, не выпуская их за пределы круговерти. Но в центре свечение было ярким и слепительным. С возвышенности казалось, что окутанное со всех сторон ночной теменью завихрение возникло из пустоты – из черни ночи. Только огни стойбища местами освещали вездесущий мрак.
– Варн молодец! – воскликнул Барда. – Теперь охотничьи отряды без труда смогут найти дорогу домой.
– Это точно! – подхватил сородич.
– Велес, а ты случаем, пока мы ужинали, не слышал горн? Мне почудился сигнал, будто следопыты вернулись с Большой Охоты.
– Нет, брат, не слышал, – озадачено ответил Велес. – Да вряд ли это был горн. Шестая ночь всего. Так быстро никто не мог вернуться. Тут такой ветер – почудиться может всё что угодно.
– Хм… наверное почудилось… – засомневался Барда и распластался на уступе.
Утёсы Великого Вулкана раскрывали дивный вид на юго-восточные земли. Днём отсюда можно было разглядеть холмы и низины, на которых стоял хвойный лес, опушки и условные тропы. Местами среди древ виднелись скалистые валуны, покрытые мхом и папоротниковыми зарослями, ветхие сухостои промелькивали среди гущи араукарий и даже заметны были низкорослые деревья гинкго. Но ночью вид от пещер старцев был особенно пригляден. Здесь словно два мира сливались воедино – мир Пангеи и обитель звёзд.
Снизу, от пьедестала горы и до бесконечности рощи, утопали во тьме силуэты Её раздолья. Даже свечение Луны не давало возможности разглядеть подробности далей. Лишь чернящая мгла, разбавленная светочами стойбища, тянулась от подножия вулкана до линии горизонта. И там, где горизонт сливался с поднебесьем, начинался звёздный лад. Бесконечность светил нависала прямо над лесом, и казалось, что если добраться до пределов араукарий, то можно очутиться на краю земель – ступить на звёздное небо. А раз в десяток лун, когда под покровами ночей звёзд загоралось больше чем обычно, у небосвода происходило непередаваемое зрелище: ночные светила спускались с небес!
Раз в десяток лун – между двумя полнолуниями – каждую ночь племя собиралось на уступах Великого Вулкана, чтобы полюбоваться звездопадом. Старцы и мудрецы шаманы считали, что души охотников, покинувшие этот мир не своим упокоением, а от лап рептилий или случая, в ночи эти возвращались обратно в Её обитель и принимали новые обличия в потомках своих или те, которые свершит Пангея, дабы прожить новую жизнь до неподдельной смерти. И было благостно и мудро в такие ночи мужам решиться на продолжение рода своего!
– Ты видишь это, Велес? Тебе не кажется, что она увеличилась?
Велес, свесив ноги над пропастью, сидел рядом. Сородич поднял голову и взглянул ввысь:
– Не знаю, брат. Такой она и была…
– Странно… Как думаешь, что это за знамение?
– Когда душа покидает обитель Пангеи, то в небе загорается новая звезда – так говорят старцы и шаманы, – ответил Велес.
– Да, я помню… Но прошлой ночью было слишком много света для одной души, – Барда засомневался в примете мудрецов. – Сначала разноцветные сияния… вспышка… теперь эта красная звезда. Может, душа какой-то необыкновенной рептилии покинула наш мир? Может, каких-то ящеров мы ещё не видели?
– А может это душа Заврини? – предположил Велес. – Вождь говорил, что духи Заврини просят его о чём-то… узнать, что это за сияние или… Не помню точно. Хорд же находил следы предков. Может быть, где-то погиб последний Заврини?
– Разве Заврини не покинули этот мир десятки тысяч лун назад?
– Не знаю… Может и не покинули, а может душа и вовсе не Заврини. Рошан вернётся – расскажет.
– Да… А тебе не кажется, что его слишком долго нет? Там ведь в тоннелях живут подземные твари. Может, пойти проверить? – предложил Барда.
– Проверить? Я бы не стал этого делать, брат. Валан поучал, что единство прерывать нельзя. Он говорил, что однажды кто-то, будучи ребёнком, прервал единство одному из шаманов. Пробравшись в шатёр, малец, сам того не понимая, коснулся руками жизненных нитей Пангеи. Азис – вроде бы так величали того шамана – сошёл с ума от беспамятства, а через несколько лун и вовсе умер. Вдруг и мы разладим тревожным звуком или своим появлением? А твари-то… В Храме заслоны стоят не один десяток дней. Крепко стоят, и по сей день были недвижимы.
– Тогда остаётся просто ждать. Интересно, кто этот малец, который единство нарушил? Дожил ли он до наших лун?
– Никто не знает. Некоторые старцы разве, но никогда никто не говорил об этом… Лучше покажи свой символ, брат. Ты закончил с гравировкой? – поинтересовался Велес.
– О, точно, как же я забыл?! – воскликнул Барда, в два прыжка добрался до кожаной сумки, что лежала у дотлевающего костра, и мигом вернулся обратно. Из сумки он достал наконечник Грани.
Камень Грани – так называли первые люди очень редкий и стойкий к Её пламени камень. Формы камня, какой бы он ни был и где бы его ни находили охотники, всегда слагались из множества правильных размеренных граней, будто созданы были камни и выточены намеренно самой Пангеей и разбросаны по всем уголкам Её обители. Бывало даже, разделывая на промысле травоядных гигантов, следопыты обнаруживали Грани в их желудках. Как они там оказывались, первое время никому не было известно. Но Викша – старый шаман племени, – когда охотники несколько раз нашли Грани в животах рептилий, в единстве познал, что ящеры специально их проглатывали, и предположил, будто надобно им это, чтобы кору древесную переваривать было легче!
За тысячи лун кочевничества на пути к Великому Вулкану встречались охотникам камни Грани разных величин. И с ладонь они попадались, и те, что унести не получалось. А вытесать камень Грани нужной формы для оружия едва ли казалось возможным! Поэтому, если находился камень с более округлыми складами, то приспосабливали его для дубины, а если с острыми – то для режущего или колющего орудия. Высечь символ на оружии Грани можно было только таким же острием Грани. Никому из люда не представлялось, что может быть крепче этого камня!