Страница 15 из 32
Рептилия замедлила ход и обратила внимание на людской вопль, а Таро с молниеносной быстротой прокатился под её брюхом и, отпрыгнув в сторону, прицельно метнул копье в кровоточащую рану на шее. Яркий зеленый свет гравировки первых людей на острие Грани во взоре Таро вспыхнул ослепляющим пламенем. Копье пронзило плоть и наполовину вышло с другой стороны. Над беннеттитовым полем пролетел оглушительный рёв. Тело ящера склонилось к земле. Издав тяжёлый вздох, рептилия окончательно повалилась с ног, подняв вокруг себя огромный столб пыли.
***
Валл направился к Длинношеему. Подойдя к телу ящерицы, шаман снял шлем. Его запутанные чёрные волосы, освободившись от костяного доспеха, небрежно легли на широкие плечи. Чешуйчатый нос вожака вспотел от схватки с гигантом и поблёскивал под лучами Великого Огня. Борода его, сквозь кою проглядывали шипастые наросты, была скреплена заколкой в маленький хвостик. В правом ухе шамана висела серьга из нескольких клыков Разавра, а над ухом красовался огромный шрам, который по диагонали добрался до левой части подбородка. Рубец также пришёлся на верхнюю и нижнюю губу, и достался он вожаку во время спасения от когтей небесного хищника. Шрам, как всегда выкрашенный в зелёный цвет, не обезображивал лицо Валла, а лишь придавал лику вызывающий вид.
Шаман оглядел тело смертельно раненой ящерицы. Затем, подойдя ближе к голове рептилии, он уставился в её еще не остывшее око. Скулы главаря Большой Охоты напружились, и людские глаза снова воплотились в рептилоподобные, а Длинношеий тотчас уловил взгляд охотника и замер. Валл широко раскрыл веки. Пожелтевшие белки его глаз заблестели так, словно в них налилась слеза, а взор застыл во взоре ящера. Вожак воссоединился с угасающим разумом травоядного и перенёс своё видение в его умиротворённое прошлое. Как небо и земля отражаются от поверхности ничем не тревожимой водной глади, так и виденье шаманов в единстве с рептилиями в сияющих зеницах отражало обрывки минувшего, и в глазах вожака проявился лиановый лес…
Подоспевшие сородичи стали пристально рассматривать своего предводителя, наблюдая за его гармониею с Длинношеим. Глаза Заврини во взоре Валла всегда восхищали соплеменников. Схожи его зрачки были с цветом пламени творца, что таила гравировка стойких охотников. Ни у кого не было таких ярких зелёных глаз! И наблюдать за тем, как Валл проницает недавний путь гиганта, пытаясь найти подобных травоядных, было всегда завораживающе.
Перед шаманом возник небольшой водоем, окружённый растительностью и могучими лиановыми деревьями. Тонкие лучики Великого Огня, с трудом проходящие сквозь кроны древ, игриво вращали в воздухе частички мха и древесной пыли, рассеивая свет над мутным озерцом посреди дремучего леса. У берегов водоёма, над зарослями хвоща и папоротника, кружили стаи разноцветных стрекоз, а позади него, среди молодых побегов гинкго, шаман ненароком углядел поваленный сухостой – ветхая коряга вожаку показалась встречавшейся прежде. Затем Валл услышал, как где-то, совсем рядом, пролетел рогатый жук, а за ним – ещё один.
Тут же мираж воспоминаний стал быстро перемещать виденье ближе к воде, постоянно цепляясь и обрывая сухие отростки лозы – видимо, рептилия хотела утолить жажду. Несколько Лапокрылов перемахнули со свисающей лианы на другую. Гигант проводил их взором, а Валл заметил, как один из этих крох ловко схватил на лету большую красную стрекозу. Внезапно глаза Длинношеего сосредоточились на дрожащих кустах по ту сторону озера, переместив фрагмент прошлого почти вплотную к растительности: круги на воде перед кущами нарушили безмятежную гладь, и шаман успел разглядеть силуэт нырнувшего под воду Острозуба. Тело рептилии растворилось в глубине водоёма, как и виденье ящера, а отрывок воспоминаний перенес вожака Большой Охоты под проливной дождь в беннеттитовое поле.
Пред взором шамана в сторону лианового леса под напором мощного ливня грациозно шла стая тёмно-синих гигантов, а убитый в недалеком будущем Длинношеий покорно следовал за ними. Ливень приходился настолько сильным, что было видно, как небесная вода на спинах рептилий превращалась в небольшие ручейки. Играя и бурля между складками кожи, обтекая изгибы мышц, ручьи собирались в целые течения и обрушивались на почву и растительность под лапами ящеров.
Видение остановилось и развернулось в противоположную сторону. Позади гигантов шли три ещё совсем молодых выводка, а далеко за пеленой дождя виднелся лес араукарий. Валл узнал местность – юго-западная граница ведомых земель, отряд у этой опушки вышел из рощи, покинув знакомые тропы. Взор Длинношеего суетливо окинул окрестности по обе стороны от детёнышей. Где-то далеко раздался рёв, похожий на зов молодой рептилии, и видение прошлого растворилось, вернув главаря охотников в реальность. Глаза шамана приняли людской облик, а Длинношеий тяжело вздохнул, и его веки сомкнулись.
Валл присел перед мёртвым ящером. Воцарилась тишина. Умолкли гул и стрекотанье насекомых. Всё вокруг будто замерло, лишь вольный ветер, перебирая листья саговников, позволял себе нарушать странное затишье. Так иногда случалось во времена Большой Охоты: словно проведя к небесным звёздам одно из своих великих творений, тишиной Она напоминала первым людям о том, что жизнь созданного Ею существа прочно связана с другими обывателями мира. Охотники навострили уши, и вскоре безмолвие заполнилось пением примитивных – действительность снова забила ключом.
– Первые люди благодарны Великому Огню за тёплый свет Большой Охоты. Душа Её творения украсит ночное небо, а плоть продлит наши жизни, – прошептал Валл.
– Душа Её творения навсегда украсит ночное небо, а плоть продлит наши жизни, – повторили соплеменники.
– Разобьем лагерь на вон той поляне! Триса и Рилана свистать сюда и поставить в дозоре здесь! – скомандовал шаман. – Таро, благодарю, мой друг, ты как всегда вовремя! А теперь будь добр – возьми людей и вернись к скале. Притащите припасы и древесину!
– Да, Валл! – ответил рыжеволосый.
Таро подошёл к мёртвому Длинношеему, выдернул копьё и, позвав свистом нескольких охотников, помчался выполнять поручение.
– Валл! Валл, иди сюда скорее! – окрикнул Тиран.
Шаман развернулся и увидел, как Тиран и ещё несколько соплеменников окружили стонущего Саласа.
– А-а-а, Салас! Хорошая работа, юнец! Радон будет доволен! – подходя ближе, нахваливал шаман. – Не забудь поблагодарить Таро за то, что спас тебя сего… Во имя Пангеи! Что с ним?
Когда Тиран привёл в чувство подростка, тот сразу же начал пятиться от сородичей. Достав нож, Салас стал угрожать соплеменнику. А глаза юноши воплотились в странный облик глаз Заврини: белки налились багряным оттенком, а радужки стали чёрные, словно ночь, и слились со зрачками.
– Не подходите ко мне! – закричал Салас.
– Эй, ты чего?! Это же я – Тиран!
Но сорванец продолжал пятиться, размахивая ножом.
– Не подходите!
На происходящее обратили внимание и другие охотники, и принялись сходиться вокруг юнца.
– Валл, а что у него с глазами? Почему они красные и радужки почернели?! – спросил Кун – косматый сородич со шрамом во весь лоб.
– Да, действительно!
– Что с глазами?
– Почему?..
Остальные охотники тоже начали бубнить и перешёптываться.
– Кто вы? А-а-а, мои ока! – продолжал вопить Салас. – Не подходите!
Валл находился в недоумении от происходящего, но попытался успокоить юного загонщика.
– Тише, тише, Салас, тише. Позволь я помогу тебе. Отдай нож, – промолвил шаман.
Но Салас не слушал и продолжал размахивать оружием.
– Что с моими глазами?! Кто вы такие? – орал он.
Внезапно один из соплеменников набросился на юнца и схватил его за руку. Тут же подоспел второй. И вот они уже навалились на него гурьбой. Салас принялся судорожно визжать.
– Сынок, остынь! Это я – Валл! – успокаивал шаман, придерживая Саласа. – Расслабься, мы исцелим твои ока. Всё будет в порядке!
Как только Валл приблизился лицом к лику подростка, чтобы осмотреть глаза, тот тотчас потерял сознание. Шаман немедля шлёпнул пару раз ладонью по щекам юноши, чтобы растормошить. Не помогло. Затем Валл приоткрыл ему веки, и это было невероятно! Воплощение глаз Саласа не сходило даже в бесчувственном состоянии!