Страница 4 из 6
Шаманка чуть вздрогнула и открыла глаза.
– Следи за малышами, мне скоро станет лучше. Просто я потеряла много силы. Летите на озеро. Я сама приду.
Ее голос был еле слышен, и Квакахрям понял, что не сможет оставить ее здесь одну. Тогда он обратился мысленно к Доброй Волшебнице и прошептал: «Помоги нам!» и тут же вспомнил заклинание, и слова сами полились у него изо рта: «Одолень-трава, одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса дремучие! Одолей ты злых людей, лихо бы на нас не думали, дурно бы нам не делали! Дорогу бы нам не закрывали! В добрый путь!».
И пока он шептал заклинание, шаманка лежала недвижимая. Обступили ее журавлята, закурлыкали так грустно и протяжно, что выпала слеза у Квакахряма на грудь шаманки. И снова открыла она глаза, зашевелилась, на бок перекатилась и села. Тут же Квакахрям помог ей подняться, удивляясь, какая эта старая женщина была легкая и худая. В своей белой одежде она всегда казалась Квакахряму необъятной. Отыскав ей палку и поддерживая под локоть, довел Квакахрям шаманку до юрты. Журавлята послушно семенили следом, как будто понимая, что сейчас их «папе» плохо и шалить нельзя.
Трое суток выхаживал Квакахрям шаманку. Она ничего не ела, только лежала в юрте и изредка пила воду.
Трудно ему было бессменно следить за десятком журавлят. Был среди них один самый младший, вылупился он попозже и все время отставал. Прозвал его Квакахрям Соней. А был один крепыш, по прозвищу Торопыш, который на еду всегда первым бросался.
Вечером перед сном Квакахрям рассказывал шаманке, как вели себя малыши на прогулке. Она радовалась и все более и более крепла. И вот на четвертое утро проснулся Квакахрям от того, что шаманка ему воду подавала и даже кашу сварила. И снова стали они вдвоем выгуливать журавлят. Полетают-полетают они с Квакахрямом, и по озеру за шаманкой ходят. Она все новые и новые им вкусности показывает. Растут птицы, могут теперь и рыбку поймать и лягушкой не брезгуют. Сам Квакахрям никогда лягушек им не ловил, жалко было. Пробовал с лягушками как-то поговорить, но они от него ускакали, напугались.
Целыми днями Квакахрям с журавлятами. И кажется ему, что они совсем не меняются. А посмотрит на других журавлей и сразу в глаза бросается, как они выросли, окрепли, а желтых пятен у них все меньше и меньше.
Однажды шаманка с хитрым видом позвала Квакахряма за собой лететь. Покурлыкал он журавлятам, взвились они в небо, да над шаманкой давай круги нарезать. Отправилась она на дальнюю сопку. Туда они раньше не ходили. И приказывает им опускаться. Приземлились Квакахрям с журавлями. Место незнакомое, цветы красивые растут, а среди них что-то из земли торчит, будто коряга. Смахнула шаманка землю, а там светлая кость виднеется.
– Это бивень мамонта, – похвалилась шаманка, будто сама его туда спрятала. – Никто его еще не нашел, одна я его выкопала, да не хочу никому показывать, а то увезут его и в музее выставят.
– А что ж тут плохого? – спросил Квакахрям.
– А то, что он мне самой нужен. Около него мне легко с духами предков разговаривать. Знаешь, он какой древний? Почти как динозавры!
Тут в голове у Квакахряма что-то как щелкнуло. Нагнулся он и лапы на бивень положил. И почудилось ему, что земля содрогнулась и тысяча ног по ней пробежала. А потом все исчезло. Засыпал он старательно бивень землей и решил, что еще как-нибудь к нему придет с духами предков пообщаться.
Отлет
Закончилось лето. Оно и так не жарким было, а тут сразу похолодало, так что Квакахрям все чаще думал об отлете на юг. И страшно ему было, и очень его этот юг манил. Не меньше, чем журавлят, которые уже совсем окрепли и от взрослых птиц отличались только своими желтыми пятнами.
– Вот принесут нам солнышко весной, станет у них голова около клюва красной. А пока солнышка не носили, они еще пятнистые, – смеялась шаманка.
Теперь учил Квакахрям журавлят клином летать. Ох, и быстрые они стали! Приходилось Квакахряму к хитрости прибегать, чтобы в скорости с ними сравняться – перед полетами читал он заклинание, и одолень-трава давала ему силу.
Теперь по вечерам, когда снаружи уже начинало подмораживать, а все журавлята спали по углам юрты, засунув голову под крыло, шаманка объясняла Квакахряму дорогу. Лететь надо будет долго, строго на юг. Она показывала карту, поясняла приметы, предостерегала от опасностей, требовала, чтобы Квакахрям все это повторял.
Как-то раз обмолвилась она про драконов, что живут в далеких горах. И про то, что камней у них видимо-невидимо, а больше всего они ценят горный хрусталь.
– А у меня как раз горный хрусталь есть, – похвалился зверек, доставая камешек из-за щеки. – А как же мне эти горы найти?
– Про то мой учитель – волшебник Лао Мо знает. Живет он неподалеку от озера, куда тебе журавлей привести надо будет. Вот он тебе все и расскажет. Только берегись, драконы – животные хитрые. С ними надо ухо востро держать, а то можно жизни лишиться или на веки у них в пещере остаться.
– А мне обратно не надо будет наших журавлей вести? – решил уточнить Квакахрям.
– Обратно они дорогу уже знать будут и сами прилетят.
На следующий день, когда солнышко уже спряталось за горизонт, а Квакахрям отправлял своих журавликов домой, он задержался на пороге юрты, и вдруг обомлел. Солнышко, которое скрылось, вдруг осветило небо разными цветами, которые переливались один в другой, будто небесный художник никак не мог решить, какие ему краски взять.
Квакахрям заскочил в юрту.
– Там! Там такое! – дальше говорить он не мог, а просто потянул за собою шаманку.
Она встрепенулась, шикнула на журавлей и вышла из юрты. Небо озарялось зарницей.
– А вот и северное сияние! Никогда не видел? Значит, пора к отлету готовится. Зима уже заявляет о своем появлении. Скоро холода придут.
И по ее голосу Квакахрям понял, что те холода, что сейчас стоят, еще теплынь.
На следующий день шаманка ходила хмурая.
– Трудный перелет вам предстоит. Береги птенцов.
Квакахрям посмотрел на кружащихся над головой огромных птиц с крыльями как у дельтаплана и подумал, что они навсегда останутся для шаманки птенцами, которых она выкармливала из своего клюва-перчатки.
Вечером, когда все птицы уже спали в юрте, шаманка достала странные кольца и начала вокруг них танцевать. Квакахрям уже привык к ее обрядам и больше не прятался. Закончив танец, шаманка взяла кольца и одела каждой птице на лапу, а на удивленный взгляд Квакахряма пояснила:
– Так делают ученые, изучающие птиц. По цветным кольцам с номерами всегда можно определить, откуда этот журавль. А чтобы вам легче было лететь, я сделала из них обереги.
– Тогда надень нашему Соне два кольца, вечно он отстает.
На следующее утро, шаманка встала раньше обычного, что-то шептала у очага, а потом приготовила сытную кашу. Пока Квакахрям завтракал, журавли ходили с шаманкой по мелководью. Убедившись, что птицы хорошо наелись, она собрала их в большой круг и каждому проклекотала свои напутствия. Квакахрям стоял в кругу, и ему было грустно покидать этот ледяной, но красивый край, в которой живут странные люди и чудесные птицы. Последним шаманка подошла к Квакахряму и, взяв его на руки, прижала к груди. Он увидел ее узкие глаза близко-близко, в них блестели слезы. Подбросив его в воздух, она сорвалась с места и побежала на встречу ветру. Журавлята один за другим разбегались и взлетали.
Вскоре ровный клин журавлей, возглавляемых маленькой коричневой точкой, стал почти не заметен. Шаманка что-то шептала себе под нос, перебирая висящие на шее камешки.
Дорога с журавлями
У Квакахряма была самая сложная роль – вожака стаи. Ему приходилось не только выбирать путь, высоту и скорость, но и следить, чтобы никто не отставал. Первые два часа они летели на восток в сторону реки Индигирки. Боковой ветер был не сильным, и Квакахрям уверенно держал курс. Через некоторое время он заметил, что Соня начал отставать. Отвлекаясь на него, он тоже стал замедляться. От этого клин потерял свою красивую форму, превратившись в дугу. Лететь стало тяжелее. «И это только начало, – подумал Квакахрям и взмолился: «Волшебница, помоги!»