Правда или заблуждение

Результат не заставил себя долго ждать, послышалось тяжёлое хрипение. Девочка резко дёрнулась и глотнула ртом воздух. Волколак вскочил и придержал её за плечи.

На белом лице ребёнка вспыхнули два злобных огонька. Они будто были налиты кровью, которую она из тебя выпьет, если окажешься слабым противником. Они будто сверлили изнутри, проникали в голову, читали мысли. Казалось, будто секунду назад она с кем-то вела жёсткую борьбу не на жизнь, а на смерть, и теперь по инерции хочет подраться и с мужчиной. Но останавливала себя, изучала, чтобы понять, нависший над ней громила — друг или враг? Ситуация ей была непонятна. Вроде больно схватил за плечи, а вроде намерения благие.

Девочка всё ещё была напряжена. Каждая мышца будто натянутая струна. Мелентий вздохнул облегчённо: живой ослабевший механизм, на время приостановившийся, вновь заработал.

Глаза девочки забегали по комнате, изучая каждый предмет. Взгляд, как у перепуганного зверька: того гляди вскочит, зарычит и выпрыгнет в окно.

— Спи, малышка, отдыхай, — мягко заговорил с ней Мелентий, поглаживая по головке.

Но та резко дёрнулась, давая понять, чтобы он её не трогал. Волколак послушно убрал руку и отошёл в сторону.

Девочка внимательно следила за каждым его шагом. Вскоре ей это надоело, и она уставилась в потолок.

Она попыталась сглотнуть слюну, но тут же сморщилась от боли. Чтобы понять, в чём дело, она потянулась рукой к шее, но волколак тут же остановил её:

— Не надо! Там ещё открытая рана. Ей нужно затянуться. Но хочу сказать, — добавил он в конце с искренним удивлением, — горло у тебя по истине стальное.

Девочка ничего не ответила. Лишь её глаза светились в тёмной комнате, как два красных уголька.

В скором времени рана затянулась розовой кожей, а затем и вовсе превратилась в шрам. Девочка окрепла, потихоньку стала вставать с кровати, изучать комнаты в доме. На всю обстановку — скрипящие полы, продуваемые окна и пыль на полках — она смотрела с нескрываемым отвращением и осуждением, поглядывая на хозяина дома. Мелентий порою просил её помочь с уборкой, но девочка лишь фыркала, давая понять, что это в её обязанности не входит, и вообще она подобными вещами не занимается. Зато это дало ему мотивацию наконец-то взяться за молоток и привести дом в порядок. Заколотил полуразваленную крышу, продуваемые щели, укрепил окна, смазал скрипучую дверь.

Волколак не раз пытался накормить девочку едой из мира Яви, но она лишь брезгливо отворачивалась.

Обычно таких, как она, по подвалам прячут. Избалованная какая-то: всё не так, всё не эдак.

Предложил как-то Мелентий сменить старое лёгкое платье на лисью тёплую шубку, что когда-то его дочка носила, а та отказалась: сморщила капризно носик, повертела головой и ушла в другую комнату.

И даже не разговаривает. Имени не называет. Сбегать не хочет, но всего пугается, прячется, то с опаской поглядывает в окно, то вздрагивает от любого шороха в лесу. Но однажды всё-таки вышла из дому.

Мелентий в тот день по хозяйству хлопотал: в окна новые рамы вставлял, и услышал звуки борьбы и рычание возле дома. Бросил молоток, побежал на звук. Страх его охватил, ведь он учуял запах девочки, а значит она в опасности! Побежал со всех ног и в одно мгновение очутился на другой стороне дома, но не успел. Запах крови ударил в нос. Сердце кольнуло, неужели её убили? Кто бы это ни был, он поплатится за это!

Мелентий увидел красные пятна и тела, лежащие друг на друге. Одна аура ещё не погасла, значит, кто-то из них остался в живых. Подойдя поближе, он увидел страшное зрелище. Девочка прижала к земле бьющегося зайца и, вонзив в его шею длинные и острые клыки, пила кровь, жадно глотая каплю за каплей.

Волколак остолбенел. Не обращая на него никакого внимания, девочка продолжала утолять жажду. Закончив свой обед, она поднялась с земли и манерно вытерла испачканный рот платком. Зайчик, которого она убила, превратился в светловолосого парнишку с шубкой на плечах. Это было последнее превращение в его жизни.

Девочка переступила через него и, сморщив носик, произнесла:

— Невкусно.

Мелентий хотел задать ей множество вопросов, но воздержался: вдруг спугнёт. Надо начинать разговор аккуратно:

— Почему невкусно?

— У меня дома было лучше, — капризно ответила девочка.

— А где твой дом?

— Неважно, — огрызнулась она.

Мужчина думал, что на этом их беседа окончена, но неожиданно маленькая демонесса добавила с обидой в голосе:

— Уже неважно. Меня там предали. Меня там не любят. Больше ничего вспоминать не хочу.

— Имя тоже вспоминать не хочешь?

Она немного помолчала, размышляя, стоит ли доверять своему спасителю, и, немного прошуршав листьями, наконец решилась:

— Верилия.

— Красивое имя.

— Ну, конечно, — гордо вздёрнула она носик.

— Обычно на комплименты отвечают «спасибо», — с ноткой строгости ответил Мелентий, скрестив руки на груди.

— Не за что, — буркнула девочка и пошла домой.

Не успел волколак обрадоваться, как тут же огорчился. Капризная, однако, попалась, озлобленная. Неужели её не учили манерам?

Да к чёрту манеры. Она же перебьёт пол-леса из-за жажды крови! Нужно найти замену в Яви, иначе беды не миновать.

Так, пока она была маленькая, он убивал людей и приносил так называемую еду малышке. В скором времени, когда она подросла, она сама научилась добывать себе пропитание и утолять жажду.

— Всё равно не то, — сказала однажды Верилия, — там я пила четвёртую группу, а здесь попадаются только обычная первая и вторая.

— Ты же сказала, что хочешь всё забыть, — ответил волколак с ироничной улыбкой на лице.

Больше она эту тему не поднимала.

В людском мире у демонов бывают и другие развлечения: то, ради чего они были созданы и ради чего существовали. Искушение.

Каждый демон специализируется на своих грехах и пороках. Каких именно — определяется с рождения.

Верилия, к примеру, любила подходить к спорящим приятелям и, нашёптывая на ушко нужные слова, ещё больше разжигать спор и мешать прийти к согласию.

— А я тебе говорю, что Великий Князь Сергей Александрович в пятом году умер! — орал голосом один из говорящих.

— Дурак ты! В третьем! — кричал на него второй, нервно размахивая руками.

— Не слушай его, — прошептала Верилия ему на ушко. Её никто не видел и не слышал, кроме жестикулирующего собеседника, — в третьем он умер, и точка.

— В пятом! Тогда ещё…

— Нет, в третьем и точка, — он поставил её пальцем в воздухе и развернулся, не дослушав приятеля, который как раз-таки был прав.

— Эх, — грустно вздохнул первый, — заблуждаешься ты, — и пошёл дальше по дождливой тропе, опустив голову.

К Верилии, шлёпая ногами по лужам, подошёл Мелентий и одобрительно положил лапищу ей на плечо:

— И как тебе? — спросил он.

— Понравилось, — девочка заулыбалась от удовольствия, показав два длинных клыка, и посмотрела поссорившимся приятелям вслед.

— А ты слыхала, как они тебя назвали?

— Как?

— Заблуждение.

========== Глава 2 ==========

За те годы, пока Верилия, демон заблуждения, дочь гордости и человечности, жила в доме у Мелентия, она забыла навсегда, кем была, как звали её родителей и кем является по статусу. Она обрела дом, в котором её любят, в котором не предадут и не осудят за происхождение и внешность.

Волколак наконец-то вернулся к жизни. Каждый день приносил ему радость, стремление и новые цели. Дом был отремонтирован, выглядел как новый, даже несколько комнат пристроил, чтобы можно было ужиться вдвоём. Внутри царили чистота и порядок. Девочка перестала капризничать, шугаться от каждого шороха, теперь она помогала убирать комнаты, научилась пользоваться травами, запомнила свойства каждого эликсира.

Только тяги к стряпне и рукоделию у неё не было — не привлекало, да и не получалось особо. Зато Мелентий застал Верилию за совершенно другим занятием.