Домик №10

– Тонь. – Роза посмотрела на повара. – Говорят, Розенберг жаловался?

– Говорят, говорят, да ему всё не так, выискался!

– Что конкретно не так?

– Так эта, котлеты не понравились, а к полднику – и придумают же, по-о-олдник, – шлёпнула она себя по широким коленям, – сырничков налепендили, как в меню указано, значит, сам же с утра одобрил! И те не такие. Творог, говорит, должен быть домашний, фермерский, о! Фермерский, ты послушай его!

– А какой был творог? – Роза словно не понимала.

– Да кто же поймёт в сырниках, какой там творог. Творог и творог. Это он, чтобы не платить, ясно же! Какой мужик с детями вошкаться за так будет? Вот с родителей набрал деньжищ, а сам тебе не заплатит и наварится! Точно тебе говорю!

– Ты мне зубы не заговаривай. Творог я с утра привезла, как и было оговорено, фермерский. Фермерский! Со всеми документами, как и требуется этому Розенбергу. И где он?

– Розенберг-то твой? Да откуда я знаю.

– Творог, Тоня, творог.

Антонина молчала, разыгрывая из себя пионера – героя на допросе.

– В общем, всё просто. Ещё одна подобная жалоба, и ты уволена. То, что на кухне приворовывают, известно, но давай не наглеть. И Елене передай то же самое! – Елена – тот самый новый повар. С ней хоть и была проведена беседа перед устройством, да только Роза уже достаточно пожила в этом регионе, чтобы понимать, что тащить будут всё равно, главное – останавливать, когда переходят «норму». – Что на ужин у «Русского богатыря»?

– Так вот, рисок, мяско, всё постненькое, чистенькое, – засуетилась, будто не услышала слов Розы Антонина.

Роза прошла в пищеблок, посмотрела, не выдержала, отложила себе небольшую порцию, всё-таки готовит Антонина невероятно вкусно. Или это Елениных рук дело? Уволить бы Антонину за воровство, но Роза прекрасно понимала, что за те деньги, что она может себе позволить платить, хорошего повара днём с огнём не найти.

У Антонины же был опыт работы в детском саду, потом школе, при этом готовила она «по-домашнему», с выдумкой, хитростями, свойственными каждой хозяйке. К тому же всё лето занималась соленьями, как свежими, чтобы разнообразить блюда, так и на зиму, и на следующий сезон, с запасом. Что не говори, а свои «домашние» малосольные или солёные огурчики, квашеная капустка, салаты из баклажанов, маринованные помидоры – это не только экономия средств, но и работа на имя.

Постоянные гости знали, что под водочку всегда можно взять капустки или икры заморской, баклажанной. Так что, помимо гласных рабочих соглашений были ещё и негласные, их Роза тоже придерживалась, как и Антонина. Иногда случались проколы, как сегодня.

Роза стояла у столовой, попивая компот из сухофруктов, которого всегда было в достатке, как и собственных сушёных яблок и подкопчёных груш, опять же, благодаря Антонине. На территорию базы, гуськом, зашёл «Русский богатырь». Светик сидела на руках у Сергея Витальевича, а Матвей нёс на плечах Даниила. Остальные шли сами, вернее, бегали вокруг взрослых, и даже пятнадцатилетний Илья носился и скакал, как племенной жеребец, махая длинными конечностями.

У домиков группа свернула, Сергей отправился с детьми, а Матвей, ссадив Даниила, направился к Розе, вернее – к столовой.

– Добрый вечер, как погуляли? – Роза была сама любезность, изо всех сил игнорируя тот факт, что с утра видела этого мужчину голым и впечатлилась этим зрелищем настолько, что в буквальном смысле вспотела. – Мне рассказали об инциденте, приношу извинения от имени всего коллектива и от себя лично, и смею заверить, больше ничего подобного не повторится.

– Надеюсь на это… – Розенберг произнес это таким голосом и интонацией, что казалось, будто надеется мужчина вовсе не сырники из фермерского творога, а на воплощение в жизнь всего, что представляла Роза, стоя в душе, и потом в течение дня.

– У вас ещё есть вопросы, пожелания, жалобы?

– Да.

Роза распахнула глаза, только с одной жалобой разобрались, как вторая на подходе или уже третья, считая котлеты. Ожидаемо, учитывая дотошную переписку и фамилию!

– Слушаю вас? – официальным тоном, отставив в сторону стакан с компотом, проговорила Роза.

– Не мешало бы в столовой провести влажную уборку.

– Но там убираются… – Роза нахмурилась.

– Недостаточно тщательно. Поймите правильно, я не придираюсь, но со мной дети, и я не хочу столкнуться с какой-нибудь кишечной палочкой…

– Я всё помою дезинфицирующим средством. Лично, – отчеканила Роза. – Это всё?

– Всё.

– Хорошего вечера.

Роза развернулась и быстрым шагом направилась в административный корпус. Отлично! Кишечная палочка! Сам он палочка! Как и любой пищеблок, их столовая проходит проверку, которая, между прочим, помимо нервов, обходится в кругленькую сумму. И уж за чем, а за чистотой Роза следила, как и мама, даже Палыч нет-нет, а полезет намывать подоконники или стулья. Может, права Антонина, и этот Розенберг М. хочет не платить, ограничится предоплатой, ищи потом ветра в поле, доказывай…

На сайт сил не хватило, скорее моральных, остатки же физических ушли на то, что Роза до ночи намывала столовую, кажется, провоняв моющими средствами с головы до ног. Запах хлорки и полидеза впитался в кожу, волосы, память.

Потом направилась в домик номер десять – нужно же отчитаться о проделанной работе, хотя хотелось совсем другого, например, утопить Розенберга в ведре с дезинфицирующим раствором. Замечательно, что кроме этого ничего другого от русского богатыря уже не хочется. Видимо, хлорка победила не только несуществующую кишечную палочку, но и вполне ощутимо разыгравшееся либидо Розы.

На крыльце домика номер десять сидел Сергей Витальевич, увидев Розу, он махнул головой, показывая, что лучше внутрь не заходить. Роза остановилась, несколько раз моргнула, подошла ближе к златокудрому.

– Передайте, пожалуйста, Матвею, не помню, как по батюшке, что в столовой произведена влажная уборка.

– А, он знает. Нам видно. – Действительно, из одного из окон десятого домика видна столовая и кухня.

– Отлично, – кивнула Роза и направилась к себе. Должен же этот день когда-нибудь закончиться? Она ещё Моне обещала погулять, а на улице, считай, ночь, уже никуда не поедешь в это время. Получается, обманула безобидного пса, который ей верит, и всё из-за какого-то Розенберга М.! Хотя, бесспорно, он гость и в своём праве…

– Ты не расстраивайся, – догнал ее златовласик. – И не злись на него. Он нормальный мужик, просто должность такая, понимаешь?

– Понимаю. – Роза смотрела ровно перед собой и двигалась к дому широкими шагами. Не надо быть гуру от психологии, чтобы понять: она зла и чертовски устала. А про нормальных мужиков с должностями или без, пусть Сергей Витальевич поговорит с кем-нибудь другим.

– Подожди. – Серёг Витальевич схватил Розу за руку, выше локтя, та руку вырвала. – Извини. – Он поднял руки и отступил на шаг. – Давай, я тебя какао угощу. Вкусный, правда. Из Доминиканы.

– О… – Роза остановилась. Какао из Доминиканской республики, что может быть вкуснее? Альбина, когда была замужем за своим перспективным мужем, привозила оттуда какао, но эти времена прошли и вряд ли когда-нибудь вернутся. Во всяком случае, вряд ли Роза сама станет пару раз в год навещать этот солнечный райский уголок.

– Пойдём, пойдём, – тут же подхватил настроение Розы Сергей Витальевич. – По-дружески, раздавим по кружечке какао, а там и…

– И? – Роза вспомнила своё утреннее обещание. Её рассуждения, по большей части, касались Матвея, но это не значит, что для златовласика стоит делать исключение. Здоровый, праведный образ жизни – значит, здоровый и праведный, а не многозначительное «и».

– И разойдёмся по своим делам, – продолжил, как ни в чём не бывало, Сергей Витальевич. – Тем более, там двое спят уже как сурки. Илюха-то наверняка в телефон залипает, я вечером возвращаю, а Сёмка с Ромой точно дрыхнут. А может, и Олег. В общем, не та компания, и стены тонкие. А вот какао на крылечке или в беседке, в компании прекрасной дамы, выпить можно. – Сергей подмигнул и жестом пригласил на крыльцо восьмого домика.