Медиум Мириам

Она села, перекрутив ноги узлом, коснулась щеки оборотня.

– Слушай… – Наверное, она всё же ждала ссоры. Было бы проще кричать в ответ, а не искать слова для извинений. – Прости.

Дальше полагалось бы идти оправданиям, но у неё их не было. Она хотела поехать дальше – и поехала. Не позвав с собой смешного долговязого мальчишку, с которым они были неразлучны целый год. А до того ещё три. И в первый приезд – целых четыре, когда Мириам сбежала из дома и просто не знала, куда податься.

Леши наклонился вперёд, они почти соприкасались лбами, но невидимая завеса холода, выросшая между ними несмотря на тёплую встречу, никуда не делась.

Оборотень приподнял края рта, но на улыбку это никак не тянуло.

– За что? – шёпотом поинтересовался он.

– За… – медиум запнулась. Она ничего не обещала тому долговязому мальчишке. Лишь поддакивала, когда он фантазировал о том, как они начнут путешествовать, теперь уже вдвоём. Она кивала, но ни разу ничего ему не пообещала. О святые, тогда почему же так стыдно?! – За то, что не писала…

– Та-а-а-ак, – протянул оборотень, по-свойски положив ладонь на её обнажившееся колено. – Ещё?

– За то, что уехала, не попрощавшись.

Рука поползла вверх и Мири беспокойно дёрнула ногой, сгоняя её, как назойливую муху.

– За то что не осталась на твою инициацию.

За это и правда было стыдно. Леши боялся слияния со второй душой, как никто, а Мири, вместо того, чтобы держать за руку в самый, может быть, страшный для него момент жизни, сбежала, даже не пожелав удачи.

– Думай, одноглазая, думай, – подсказал оборотень, придвинувшись ещё немножко.

И тогда Мириам правда начала думать. Но совсем не о том, о чём следовало. Не о том, что она плохой друг и врушка, не о том, что принявшим её в семью двоедушникам наверняка было ужасно обидно, что девчонка уехала ни с того ни с сего. Она думала о том, что превратившийся в мужчину мальчишка тяжело и жарко дышит в губы, сильно прижимаясь к её лбу, что его пальцы сжимают бедро с силой, которой раньше она за Леши не замечала, что кожа на его ладонях шершавая и жёсткая и что она явно чего-то в их отношениях недопоняла.

– Леши, ты что… – задохнулась от возмущения она, но договорить не успела.

Поцелуй последовал сразу, быстрее, чем Мири успела глотнуть воздуха, был напористым, крепким и уверенным: на него ответят. Оборотень не сомневался, что для того она и вернулась, не колебался в решениях и… не собирался останавливаться!

– М! М! М! – требовательно забилась девушка, но Леши уже обхватил её и второй рукой, прижимая к себе, медленно, но верно заваливая на спину.

– Я тоже скучал… – шептал он в её губы, норовящие вывернуться из поцелуя. – Ненормальная, чокнутая девчонка! Как же я скучал!

– М! Лем-м-м-му! М! Леш, дай мне сказать!

Жар от светильника становился невыносим, заполнял собой тесную кладовку, раскалял звериные шкуры и ладони, опалял кожу, проникал в лёгкие, распирая их, грозя взорвать грудь изнутри. Повязка сползла с глаза, открывая взору сокрытое от смертных: рыжие пятна теней проступали сквозь стены, любопытно спускались к возящейся парочке, по большой дуге обходили огонь в металлической чаше.

В мгновение, когда спина Мири коснулась обжигающе горячего меха, а сверху навалился и тут же снова жадно припал к её рту оборотень, она осознала, что меньше всего происходящее похоже на шутку. Вышедшее из-под контроля недоразумение – возможно. Но никак не шутка.

Ладонь нырнула в разрез юбки, а губы переместились к шее.

– Леш, отвали, фу! – рявкнула медиум, воспользовавшись передышкой, и, отбросив опасения повредить другу что-нибудь ценное, пнула его высвободившейся ногой.

Золотой глаз вспыхнул в темноте, а рыжие тени все разом метнулись к нему, как к единственному во всём мире спасительному источнику света… И от этого удар получился совсем не таким, каким ожидала медиум. Словно управляемые ею тени повторили движение рук и толкнули оборотня в грудь. Нет, это не был самый мощный удар из всех виденных, но его вполне хватило, чтобы хрупкая девушка не просто освободилась, но и толкнула двоедушника так мощно, что тот откатился в сторону и сшиб треножник вместе со светильником.

Наверное, кто-то, кто знал оборотня хуже, на этом предпочёл бы знакомство и закончить: выбежать из кладовки, покинуть дом, а лучше и город. Но Мири, как-никак, провела с ним достаточно лет, поэтому тут же перешла в наступление:

– Ты что творишь, плешивая твоя морда?! Думаешь, я сделала крюк на две сотни вёрст и припёрлась только чтобы с тобой тут пообжиматься?!

Потерев ушибленный бок, Леши хрустнул шеей и обезоруживающе развёл руками:

– Нет, ну так-то я именно это и подумал. Виноват, неправильно истолковал сигналы!

– Да не было никаких сигналов!

– Это ты так думаешь. – Как ни в чём не бывало он поправил гульку на затылке. – Ну что, значит, теперь нам обоим есть, за что извиняться. Считай, что квиты. Кстати, – он потянул носом воздух, – а чем пахнет?

Не отводя взгляда от чего-то за спиной друга, Мири медленно стащила кофту и прежде, чем оборотень успел поинтересоваться, не передумала ли она, сообщила:

– Неприятностями…

Леши сшиб треножник с горючей смесью.

Леши сшиб треножник с горючей смесью…

Леши сшиб треножник с горючей смесью!

И, как бы сильно Мириам не хлестала кофтой по разрастающемуся пожару, его уже было не остановить.

Дым заполнил кладовку едва ли не быстрее, чем вспыхнули политые горючим шкуры. Нос щипало, глаза, казалось, собираются вытечь из глазниц, но, сколько бы слёз из них не выжал едкий смрад, потушить огонь не хватило бы.

– Вниз!!!

Не рискуя остаться без натянутого крепкой рукой подола платья, а если по-честному, то не слишком соображая, что вообще происходит, Мири последовала приказу. Так они и выползли: грязные, потемневшие от копоти и углей, рыдающие в три ручья. А огонь, выедая из кладовки остатки корма, облизывал стены и валил из щелей.

Повезло лишь в одном: живущие преимущественно в деревянных домах двоедушники умели быстро и без паники (в отличие от Мириам) тушить пожары, а в соседнем зале народу было предостаточно. По цепочке передавая воду, песок и ругань, они быстро справились с пламенем, успевшим лишь уничтожить кладовую и подкоптить соседние помещения.

Но старуха, величаво вышедшая к парочке, не была похожа на того, кто собирается радоваться.

Мириам и Леши стояли перед ней, понурив головы, а перешёптывающиеся вокруг оборотни наперебой предлагали варианты, что бы такого страшного сделать с двумя идиотами.

Что ж, если медиум вернулась в родные края, чтобы снова почувствовать себя ребёнком, у неё это отлично получилось!

– Здравствуй, бабуля Ледна… – пролепетала она.

Обманка третья

Про неприятные разговоры

Старуха была страшна в гневе. Оно и понятно: шаманке, связывающей мир духов с миром живым, и полагается быть грозной. И Ледна освоила эту науку в совершенстве.

Хотя нет, было бы нечестно выставлять её чудовищем. Потому что сначала шаманка коротко мотнула головой, приказывая следовать за ней, и в трепетном молчании провела нарушителей спокойствия в свою комнату. Потом, притворив дверь, избавилась от ритуального мехового жилета, передающегося по наследству и наверняка шитого на мужчину: вдвое шире нужного, тяжёлого, доходящего почти до колена и мешающего двигаться; бережно устроила его на лежаке (из-за старой задубевшей кожи жилет так и остался стоять колом), после чего вернулась и сердечно обняла нежданную гостью.

Мири нырнула в эти объятия как в пуховую перину: тёплая мягкая старушка ощущалась, да и сама походила на подошедшее тесто. Невысокая, в отличие от внука, стоптавшаяся за годы, такая же сивая и, несмотря на почтенный возраст, без единого седого волоса!

Она отстранилась, блаженно вздохнула, заправила растрёпанные косички Мири за уши и спросила:

– Как ты, детка, хорошо? Случилось что?