Страница 4 из 15
– В чем дело, центурион?
– Простите, мой император, за дерзость, но могу я узнать, где будете вы в это время?
Выдержав паузу и дав Понцию время в полной мере осознать всю тяжесть нарушения субординации, Иоанн все же ответил:
– Я вместе с твоими парнями буду ждать тебя в гостях у Варсания, поэтому советую тебе, центурион, поторопиться, поскольку гостеприимство Великого логофета может оказаться обжигающе нестерпимым.
По лицу Понция пробежала волна, отображая усиленную работу мысли, и цезарь уже было подумал, что зря отяготил иронией мозг доброго солдата, но ответ заставил его в этом усомниться.
Бросив взгляд на два десятка своих бойцов, центурион мрачно заметил:
– Не маловато ли подарков для такого неурочного похода в гости?
Слегка удивленный Иоанн мрачно заметил:
– Боюсь, если заявимся всей компанией сразу, то хозяин успеет припрятать то, что я ищу или еще хуже… – Он не договорил, не желая даже думать о возможности такого исхода.
Бесспорно, безопасней было бы то, на что намекал центурион. Дождаться подхода всей когорты и только после этого врываться в расположение Варсания, но что-то подсказывало Иоанну – к такому варианту логофет точно подготовился. Подход крупного соединения заметят издали, и Сцинарион либо организует сопротивление, либо исчезнет из лагеря, а Зару или перепрячут или убьют. Такой вариант Иоанну никак не подходил. Тот план, что родился в его голове, как только ему стало понятно кто вмешался в игру, стоял на трех «китах». Первое, вряд ли Варсанию нужна сама девушка, скорее ее хотят использовать как наживку. Второе, раз наживка заброшена, стало быть логофет ждет, что Иоанн на нее клюнет. И наконец третье, по словам служителей, конюх в очень плохом состоянии и долго не протянет. Значит, у Варсаний нет времени на игры в долгую. А раз так, то надо дать ему то, чего он хочет.
Излучаемая уверенность Иоанна подействовали на центуриона, и тот, сжав ладонь с перстнем в кулак, произнес:
– Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Развернувшись, он шагнул к своим бойцам и прежде чем уйти, прошелся суровым взглядом по их лицам.
– Не дай вам бог… – В голосе центуриона зазвучала ледяная угроза. – Не дай вам бог подвести меня!
Вытянувшиеся во фрунт легионеры тянули подбородки вверх, не рискуя опустить глаза на своего командира.
– Не дай бог… – Повторив для убедительности еще раз, Понций резко зашагал к выходу из расположения Трибунала.
Иоанн двинулся следом, но за воротами он и два десятка легионеров вслед за ним свернули в другую сторону.
***
Варсаний нервно забарабанил пальцами по столу – томительное ожидание нервировало. Было бы хорошо отвлечься, но сегодня ничего не помогало: ни работа, ни прогулки, ничего, и даже любимая игра не приносила удовлетворения. Мысли лихорадочно перескакивали с одной на другую: «Я сам собственной рукой поднял ставку на критическую высоту. Захватить девчонку цезаря, значило бросить ему вызов, на который он обязан ответить, как бы он к ней не относился. Вопрос, зачем я это сделал? Можно обманывать других, но себя то глупо – для суда она интереса не представляет. От конюха еще могла бы быть польза, но к сожалению, он не протянет и пары дней. Тогда зачем? Зачем я держу эту девку здесь, в своем лагере, ведь в нынешней ситуации она несет лишь одни неприятности».
Вскочив, он заходил из угла в угол. Больше всего его раздражал тот факт, что может быть впервые в жизни, он поступил не обдуманно, а под влиянием эмоций.
«Как же, – он почти выкрикнул это вслух, – меня, такого мудрого и всевидящего, обидели, обыграли! Я, Варсаний Сцинарион, повел себя как сопливый юнец, как кролик загнавший себя в угол. Оставил без возможности маневра».
Остановившись, Варсаний взглянул на шахматную доску и, подойдя к столу, развернул ее черными к себе. – «Иоанн будет ее искать и обязательно узнает про меня, а скорее всего уже знает. Что он предпримет? Одно точно – тянуть не станет, ведь завтрашнее утро непредсказуемо и все может кардинально измениться. Сегодняшняя ночь – последний и поистине реальный шанс решить все одним ударом. Конечно же, он не устоит». – Он сделал ход черным слоном и, подняв взгляд, посмотрел на себя в зеркало.
«А что я?» – Словно бы извиняясь, он развел руками и, глядя на свое отражение, произнес вслух:
– У меня нет выбора – мне придется его убить, хотя это не принесет ни мне, ни Феодоре никаких дивидендов, а пойдет на пользу лишь Василию и его безумной сестрице.
Вновь развернув доску, Варсаний с удивлением увидел, что черные только что непростительно подставились.
– Ннн-да, – процедил он, не забывая кто играл за черных и передвинув белого ферзя, произнес. – Мат!
Рука непроизвольно потянулась и со стуком впечатала черного короля в клетчатую доску.
– Мат! – Повторив, Сцинарион прислушался и уловил едва различимые звуки снаружи. «Вот, кажется, и началось» – Пронеслось в голове, и словно подтверждая его мысль, чуть приоткрылся полог шатра, впуская первого секретаря канцелярии.
Вопросительный взгляд логофета метнулся к вошедшему и тот, застыв у входа, ответил спокойным, почтительным тоном.
– Да, мой господин, как вы и говорили, Иоанн с небольшим отрядом железных легионеров пытается прорваться в лагерь.
Кивок удовлетворения, и вопросительный взгляд вновь вцепился в лицо клерка. Не отводя глаз, секретарь произнес то, что от него ждали.
– Охрана действует строго по вашим указаниям. Оказывая минимальное сопротивление, заманивает цезаря в центр расположения.
– Хорошо. – Варсаний шагнул к выходу, на ходу поправляя стальную кирасу.
Чего-то такого он и ждал. Большой отряд имперских легионеров вряд ли сможет пройти незамеченным через расположение диких легионов, – рассуждал Сцинарион, – значит, Иоанн попытается с небольшой группой хороших бойцов обойти весь лагерь вокруг через горы. Обойти и внезапно ударить, предварительно отвлекая внимание какой-нибудь ложной опасностью.
Откинув полог, Варсаний остановился на пороге. Перед ним лежал уже набивший оскомину вид вытоптанной земли и выцветших на солнце палаток. Они окружали его шатер со всех сторон: палатки канцелярии, охраны и прочих служб, оставляя лишь в центре небольшое, словно вычерченное по циркулю свободное пространство. От этой площади до рогаток входа протянулась короткая, но прямая как струна улица. Глава имперской канцелярии во всем любил порядок и геометрическую точность.
Со своего места ему было хорошо видно, как небольшой отряд имперских легионеров, разбросав рогатки, пробил себе проход в лагерь. Прямо перед ними откатывался назад передовой десяток охранников и несколько из них уже осталось неподвижно лежать на песке.
Сцинарион разглядел в первом ряду цезаря и недовольно поморщился, он был готов к тому, что Иоанн попытается забрать свое, но такая бесхитростность противника огорчила.
«Мой юный друг, – мысленно обращаясь к Иоанну, съязвил он, – ну почему же так банально! Где какой-нибудь отвлекающий маневр, где изюминка? – Недовольное выражение лица, следуя за мыслью, сменилось на снисходительное. – Впрочем, по-юношески это, наверное, выглядит очень романтично и безумно красиво. Броситься на превосходящего врага с горсткой храбрецов в надежде на неожиданность и натиск. Увы, мой юный друг, увы! Я с таким нетерпением ждал вас, что боюсь сюрприза не получится».
***
Иоанн бежал в первой шеренге. Ширины между шатрами хватало лишь на пятерых. Два легионера справа, два слева, позади еще три линии. Выставленные вперед щиты, зажатые в ладонях рукояти мечей.
Впереди улица вытекала на открытое пространство. Там сжался в пружину откатившийся отряд охраны. Цезарь постарался выбросить лишние мысли из головы. Все, что от него зависело, он уже сделал, остальное в руках всесильных богов, а ему остается только драться и не посрамить величие предков.
Расстояние стремительно уменьшалось, до столкновения оставались считанные мгновения. Заведенное адреналином сердце бешено бухало в груди, грозя разорвать грудную клетку. Открытый рот издавал какие-то вопли, но Иоанн не слышал даже собственного крика, он уже не принадлежал себе, он стал частью бегущей на смерть шеренги. Одной общностью с бойцами слева, справа, с теми, что дышали в затылок. Единой массой топающей коваными сандалиями по утрамбованной земле.