Калевала

19. Ильмаринен добивается руки красавицы Похьолы

Тут подоспел к дому невесты и кузнец Ильмаринен. Как вошел он в горницу и встал рядом с Вяйнемёйненом, поднесла ему красавица Похьолы тотчас кружку сладкого меда, но отстранил Ильмаринен рукой угощение и так сказал хозяевам:

— Не стану я пить этого меда, если не согласится дева пойти за меня замуж.

— Приглянулся ты на этот раз моей дочери, — схитрила злая старуха Лоухи, — но придется тебе за нее потрудиться: лишь тогда получишь ее, когда вспашешь змеиное поле Лемпо, что сын мой оставил недопаханным.

— Так ли ты со мной говорила, когда ковал я тебе Сампо! — огорчился Ильмаринен. — Такие ли давала обеты!

Вышел он, печальный, на двор, но тут окликнула его тихонько в окошко красавица Похьолы и подсказала, как исполнить старухино дело: из золота и серебра надо сковать сошник да надеть железную обувку, тогда без труда вспашется гадючье поле.

Так и сделал кузнец — сработал сошник из золота и серебра, выковал железные сапоги и поножи из меди, сработал себе железную рубашку, пояс из стали и железные рукавицы. Оделся и обулся Ильмаринен, запряг огненного коня Хийси, что взнуздал для Лоухи Лемминкяйнен, и пошел бороздить змеиное поле.

Со всех сторон поднялись гадючьи головы, замелькали вокруг ядовитые жала, и наполнился воздух ужасным шипением. Твердо ступая за плугом, нашептал Ильмаринен заговор:

Так он и прошел змеиной пашней, так и поднял гадюк плугом.

Вернулся славный кователь в дом хозяйки Похьолы и сказал:

— Выполнил я твою работу, отдашь ли теперь дочь, старуха?

Но не хотела Лоухи отпускать за Ильмаринена девицу, красу земли и моря.

— Еще раз я тебя испытаю, прежде чем доверить тебе родную дочь, — сказала хозяйка Похьолы. — Поймай мне в царстве мертвых медведя Туонелы и седого волка Маналы. Это тебе не за плугом стоять — многие герои за ними ходили, но никто еще не возвращался.

Вновь вышел на двор опечаленный кузнец, но и тут помогла ему советом красавица Похьолы — вдоволь уже наигралась она девичьими играми и набегалась в роще, хотелось ей замуж за молодого Ильмаринена. Подсказала она ему выковать на камне посреди бурной реки, в белой пене потока, стальную узду и крепкую железную цепь — ими и укротить медведя Туонелы и волка Маналы в дремучих лесах подземного мира.

Все исполнил Ильмаринен, как сказала красавица Похьолы, и отправился с уздой и цепью за страшной добычей в царство мертвых. По пути упросил он Терхенетар, дочь туманов, укрыть пеленою Маналу, рассыпать сквозь сито на чащи белесое марево, чтобы не увидели и не почуяли звери, как подкрадывается к ним ловец.

В густом тумане удалось Ильмаринену незамеченньм выследить добычу — и сковал он стальной уздой пасть седому волку, и опутал железной цепью грозного медведя Туонелы.

Возвратясь обратно в Похьолу с плененными чудовищами, сказал кузнец злой Лоухи:

— Взял я в Манале добычу — теперь наряжай невесту! Но по-прежнему не желала уступать старуха:

— Раз добыл ты страшных зверей в Туонеле, то исполни и третью волю: отдам я тебе мою голубку, если поймаешь в глубоких водах Маналы огромную щуку, не плетя сетей и не ставя неводов.

Охватило героя уныние — было это испытание труднее прежних, — но посоветовала ему красавица Похьолы не падать духом, а выковать в огне могучего орла, чтобы изловила птица Ильмаринену огромную щуку в черных потоках Туонелы. И сделал великий мастер огненную птицу: лапы у нее — из железа, когти длиною в пять кос — из каленой стали, крылья — как борта великой лодки, клюв железный, точно скала, торчит на десять сажен. Взошел кузнец на спину орлу и велел ему лететь к глубоким водам Маналы ловить огромную щуку.

Быстро доставил орел Ильмаринена на место. Сошел кузнец на берег и направился вдоль черной речки выискивать жуткую рыбу, а огненная птица кружит над ним и служит ему охраной. Недолго искал Ильмаринен чудовище — поднялась щука из воды и раскрыла пасть, чтобы пожрать отважного героя, — были челюсти у нее шириною в рукоять грабель, а на спине умещалось семь лодок, — но упал орел камнем сверху и вогнал щуку в густую тину. Однако извернулась проворная рыба и ухватила зубами когтистую лапу птицы. Взвился орел ввысь, забил огненными крыльями и вырвал лапу из жуткой пасти. Сделал он круг над рекою и вновь напал на ужасную щуку — вонзился когтями одной лапы в спину водяной собаке, а другою лапой задел железный утес и промахнулся мимо щучьего бока, — так опять, уже с распоротой спиною, ускользнула огромная рыба. Собралась она уже уйти в глуби, но тут в третий раз, пламенея крыльями и меча из глаз искры, упал орел и вонзил стальные когти чудовищу в жирную спину. Побелела река Туонелы от щучьей чешуи, и вспыхнул воздух от орлиных перьев, но осилила могучая птица страшную щуку и отнесла добычу на раскидистые ветви дуба, что высился неподалеку.

Принялся орел терзать рыбу когтями и рвать ей клювом брюхо, желая восполнить силы, отнятые битвой, и так пожрал ее целиком, оставив лишь зубастую голову.

— Плохой из тебя помощник! — воскликнул Ильмаринен. — С какой добычей возвращаться мне в Похьолу?!

Разгневался орел и, кинув остатки щуки, взмыл стремительно ввысь — и застонало небо от его могучих крыльев, прогнулись тучи, и гулко загудела кровля воздуха. Подхватил кузнец щучью голову и понес на двор старухи Лоухи.

Воротясь в Сариолу, бросил Ильмаринен добычу к ногам хозяйки Похьолы и сказал:

— Пусть служит эта голова троном владыкам полночных стран.

— Отчего принес ты одну голову, — спросила Лоухи, — отчего не дал отведать нам щучьего мяса?

— Не взять охотнику добычу без ущерба, — ответил Ильмаринен, — а эту рыбу добыл я в самой Манале! Говори-ка лучше, готова ли теперь невеста?

Некуда было на этот раз деваться Лоухи, и отдала она красу земли и моря за кузнеца, чтобы стала она ему спутницей в жизни, чтобы делила с ним дни и была его любимой лебедушкой. Остальным же дочерям так сказала хозяйка Похьолы: