Стриптиз

Шэд извлек из висевшей на поясе сумочки небольшой ручной буравчик фирмы «Блэк-энд-Деккер» с четырехдюймовым стальным острием и, ни слова не говоря, начал аккуратно пробивать дырочки в висевшей на стене репродукции Матисса – любимой картине Мордекая.

– Это новый пуантилизм, – пояснил он обалдевшему адвокату.

Вскоре картина брякнулась на пол, обнажив занимаемый ею раньше кусок стены с точно таким же узором из белых дырочек в тех местах, где отвалилась штукатурка. На шум прибежала было секретарша Мордекая, но Шэд несколькими убедительными словами отправил ее назад. Мордекай, упав на колени, взмолился о пощаде. Он начал репетировать эту сцену с того самого момента, как ему позвонил одуревший от снотворного доктор Виббз. Его общение с Шэдом прошло весьма неудачно.

– Не убивайте меня! – молил Мордекай. – Я придумаю, я сделаю что-нибудь!

Шэд сунул буравчик под мышку.

– Рассказывай с самого начала, придурок, – скомандовал он.

Всхлипывая, адвокат принялся рассказывать. Йогурт был надежно спрятан в холодильнике в приемной. Беверли в тот день была больна, ее заменяла временная секретарша. И вот она, она... даже не спросила – так и слопала все: и йогурт, и таракана...

Черепашьи глазки Шэда медленно закрылись и оставались закрытыми еще долгое время после того, как Мордекай закончил свое печальное повествование. У Мордекая ломило колени, но он был чересчур напуган, чтобы позволить себе шевельнуться. Беверли снова просунула голову в дверь, и Мордекай даже вздрогнул от звука собственного голоса, приказывающего ей успокоиться и удалиться.

«Еще один социопат-нарколептик, которому нужны юридические услуги», – подумал он.

– С вами все в порядке? – осмелился наконец спросить незадачливый адвокат.

Безволосый гигант открыл глаза. Его лицо не выражало ровным счетом ничего. Запустив руку в нагрудный карман, он вытащил целую горсть скрюченных дохлых насекомых – тараканов, кузнечиков, майских жуков, даже одного скорпиона – и выложил их на стол Мордекая.

– Но чтобы на сей раз никаких кретинских штучек, – предупредил он.

Адвокат с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, медленно обошел кругом стол, тщательно делая вид, что восхищается коллекцией Шэда.

– Мы должны обсудить это, – сказал он.

– Никаких обсуждений, старичок. Пошли свою девчонку в супермаркет. И чтобы взяла только фруктовые.

– Вы не понимаете...

– Да скажи, чтобы хорошенько проверила срок годности. Я не собираюсь засовывать моих зверушек в прокисший йогурт. – Шэд снова уселся и выжидательно уставился на Мордекая.

– Но ведь это... это подлог, – слабым голосом возразил адвокат. – Может случиться, что меня за это исключат из коллегии адвокатов.

– Может случиться, что тебя разделают на отбивные, – спокойно проговорил Шэд, – если ты не начнешь шевелить своим жирным задом.

Мордекай почувствовал, что ноги у него стали ватными. Через пару секунд он перестал ощущать всю нижнюю часть тела, будто ее вовсе не было. У него перехватило горло.

– У меня... есть... другой план, – с трудом выдавил он.

– Я не сомневался.

– Есть... правда есть!

Легким толчком в плечо Шэд свалил его на пол. Мордекай тихонько взвыл, и Шэд велел ему заткнуться и не быть бабой. Мордекай вякнул погромче.

Шэд встал над ним и прицелился.

– Слабак, – сказал он, отпуская дохлого скорпиона, которого держал за хвост.

Скорпион упал прямо в открытый рот Мордекая, и крики немедленно прекратились, уступив место сдавленным, перхающим звукам.

– Там есть еще, – предупредил Шэд.

Внезапно на пороге появилась секретарша Мордекая. В руке она сжимала дешевый позолоченный нож для открывания писем, которым и попыталась поразить Шэда, но, ударившись об его массивное тело, нож согнулся, словно был сделан из обычной фольги для шоколада. Шэд спокойно разоружил женщину и велел ей принести своему боссу стакан воды.

Позже, когда Мордекай отхаркался и отплевался, Беверли подтвердила Шэду, что с его вещественным доказательством – злосчастным тараканом – все произошло именно так, как рассказывал Мордекай: временная секретарша съела его вместе с йогуртом.

– Ай-яй-яй! Это пахнет злоупотреблением доверием, – заметил Шэд, аккуратно выстраивая своих насекомых на столе, будто полки на военном параде.

– Я вас умоляю! Это произошло случайно, – проскулил Мордекай.

– Этот распроклятый таракан должен был обеспечить мою старость, понятно?

– Если вы хотите разбогатеть, мистер Шэд, выслушайте меня. – Мордекай сделал знак секретарше, чтобы она вышла из кабинета. – Выслушайте меня внимательно. Пожалуйста!

Указательным и большим пальцами одной руки Шэд осторожно взял кузнечика, другой – майского жука и, приблизив их друг к другу, начал передвигать их по столу, точно в танце.

– Давайте, валяйте. Я вас прекрасно слышу.

Мордекай достал цветной слайд, сделанный во время мальчишника Пола Гьюбера.

– Взгляните-ка вот на это.

– Что это такое?

– Посмотрите сами. Только осторожно, держите за уголок.

Положив насекомых туда, куда их надлежало положить, чтобы не нарушить симметрии, Шэд переключил свое внимание на снимок. Он поднес его поближе к лампе и прищурился, чтобы разглядеть мелкое изображение.

– Интересненько, – протянул он.

– Вы знаете, где это было сфотографировано?

– Конечно. В нашем заведении.

– А кто там на снимке?

– Я, Эрин и парочка пьяных кретинов.

– Эрин – это стриптизерша?

Шэд медленно повернул голову к Мордекаю.

– Эрин – это танцовщица. И самая лучшая из всех.

В его голосе прозвучала угроза. «О Господи, – подумал Мордекай, – теперь я оскорбил подружку этого монстра. Какая еще невезуха меня ждет?»

– Этого молодого человека зовут Пол Гьюбер, – несколько неуверенно продолжал он. – Он тоже мой клиент.

– Тогда помоги ему Боже.

– Тот пожилой, с бутылкой в руках – вы узнаете его?

Шэд снова взглянул на снимок.

– Нет. А бутылка от шампанского. От «Корбеля».

– Имя этого человека – Дэвид Дилбек. Вы следите за политикой, мистер Шэд?

– А что, я похож на человека, который следит за политикой?