Стриптиз

Глава 10

Шэда явно заинтриговали лохматые, кустистые брови психиатра.

– Они у вас настоящие? – спросил он.

– Только не трогайте, пожалуйста, – торопливо проговорил доктор, делая шаг назад.

Это был первый визит Шэда к врачу, порекомендованному Мордекаем. Его звали Виббз, и он был лучшим другом истцов, затевающих процессы. На стене кабинета висел под стеклом диплом Йельского университета. Однако внимание Шэда больше привлекло другое – банка леденцов на столе у доктора. Шэд набил себе щеки и принялся сосать.

– Расскажите мне о вашем таракане, – попросил доктор Виббз.

– Просто ночной кошмар, – сквозь леденцы выговорил Шэд.

– Это очень подействовало на вас?

Шэд расхохотался, чуть не выронив изо рта огромный мятный комок.

– Подействовало? Это нанесло мне травму, черт побери! Так и запишите.

Доктора буквально потрясло появление в его кабинете этого огромного, угловатого, безволосого создания. Большинство пациентов, которых присылал к нему Мордекай, были людьми вполне обыкновенными, но этот... Когда лысый гигант нагнулся, чтобы подобрать упавшую конфетную обертку, доктор заметил большую букву Г, вырезанную у него на макушке. И, конечно, решил, что этот странный субъект сам украсил себя столь необычным образом.

«Нужно быть с ним поосторожнее», – подумал доктор Виббз.

– Я должен задать вам несколько вопросов, – начал он. – Личного характера. Так принято... Так полагается... чтобы врач мог правильно оценить ваше состояние.

– Ну, так оценивайте, черт побери! Я же сказал, это нанесло мне травму. Что вам еще нужно?

– У вас бывают ночные кошмары?

– Нет.

– Может быть, что-нибудь, связанное с этим тараканом? Постарайтесь вспомнить.

– А-а, – протянул Шэд, наконец поняв, что от него требуется. – Вот сейчас, когда вы напомнили... Точно: были у меня кошмары. Жуткие! Как раз с тех пор и начались.

– Это вполне понятно, – поддакнул доктор Виббз, начиная писать. – Расскажите мне об этих кошмарах.

– На бульваре Санрайз за мной погнался гигантский таракан. А оттуда, где у него глаза, так и капал йогурт!

– Угу, угу. – Доктор Виббз писал с бешеной скоростью, не поднимая глаз от истории болезни.

Шэд решил, что ему следует еще поднажать.

– Ну так вот, это чудовище гоняло меня туда-сюда и при этом ревело и рычало, как тысяча тигров сразу. Он был здоровенный, как хорошая цистерна. А в зубах у него был загрызенный младенец.

– Угу, угу...

– А когда он меня уже почти догнал, он... он вдруг превратился... в мою собственную мать!

– Хорошо, – бесстрастно отозвался доктор Виббз. – Расскажите мне поподробнее о вашей матери.

– Что?

– Прошу вас, расскажите поподробнее о вашей матери. О ваших отношениях с ней. Это меня очень интересует.

– Ах, это тебя интересует?

Глаза Шэда блеснули. Протянув руку, он вытащил доктора Виббза из кресла и швырнул его на пол лицом вниз. Затем, взяв со стола изящные ножницы с деревянными головками, разрезал на несчастном психиатре одежду от шеи до самых ягодиц. Почти на краю стола он заметил вращающуюся подставку с разноцветными штемпелями и печатями. Выбрав красный штемпель со словами «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ», Шэд неторопливо принялся украшать ими обнаженный торс доктора Виббза. Краски ему хватило довольно надолго. В течение всего времени, пока Шэд занимался своим художественным творчеством, психиатр, распростертый на полу вниз лицом, издавал какие-то жалобные, тоскливые, похожие на щенячий скулеж звуки.

– А в рекламах пишут: хватит на сто лет, – пожаловался Шэд, когда слова «СТРАХОВКА ОТСУТСТВУЕТ» заметно побледнели. Он поставил штемпель на место и, сунув руку в банку с леденцами, загреб себе горсть на дорогу.

– Вы просто сумасшедший! – пискнул доктор Виббз.

– Я не сумасшедший, – возразил Шэд. – Это называется: травмированный. Я же сказал. А тебе следовало бы записать.

– Уходите, – простонал доктор Виббз.

– Уйду, – спокойно ответил Шэд, глядя с высоты своего роста на все еще лежащего на полу психиатра. – Но сначала я должен проверить, хорошо ли ты запомнил это слово. А ну, давай!

– Что «давай»?

– Скажи-ка мне его, да как следует. Ну! Трав-ми-ро-ван-ный.

Стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, психиатр повторил.

– Я горжусь тобой, – сказал Шэд, переступая через него и направляясь к двери. – А насчет моей матери ты уже забыл, лады? Сам не знаю, что это на меня нашло.

Чтобы держать в повиновении своих служащих, мистер Орли имел обыкновение хвастать своими связями с мафией и многолетней дружбой с Анджело Бруно, Никки Скарфо, толстяком Тони Салерно и другими знаменитыми гангстерами, чьи имена он вычитывал из газет и журналов. Особенно любил он пораспространяться о клятвах, скрепленных кровью, нарушение которых грозило неотвратимой и беспощадной расправой. Орли разыгрывал это представление всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал о повышении жалованья, пособиях на оплату медицинских услуг или улучшении – хотя бы самом незначительном – условий труда в «И хочется, и можется», и его блеф обычно производил желаемый эффект. На самом деле у мистера Орли ни теперь, ни раньше не было никаких связей с организованной преступностью. Его заведение ничуть не интересовало мафию, поскольку стрип-бары пользуются усиленным вниманием со стороны полиции. Орли знал об этом, что называется, из первых рук – от единственного настоящего мафиозо, с которым ему довелось познакомиться за всю жизнь. Этот парень попал под суд за то, что сломал большие пальцы рук какому-то типу, занимавшемуся торговлей товарами фирмы «Крайслер», а кроме того, как выяснилось, и разными не слишком благовидными делами. Орли отправился в суд из чисто личного интереса. Во время перерыва он подошел к обвиняемому и затеял с ним дружескую беседу. В ответ на вопрос, не знает ли он кого-нибудь, кто интересовался бы стрип-заведением, тот сказал, нахмурившись: нет, такого добра и даром не нужно – уж больно там стремно. Вот разные видеосалоны, прокат кассет – это другое дело, в это стоит вкладывать деньги. Орли был разочарован, однако из учтивости остался в зале до самого вынесения приговора. Обвиняемый был признан невиновным. Членов суда (некоторые из них сами еще недавно приобретали крайслеровские товары) явно не тронуло жалобное повествование жертвы. Орли заметил, что кое-кто из них улыбался, когда злосчастный торговец рассказывал, как его руки засунули в щель между косяком и дверцей «седана» модели «Нью-йоркер» цвета вороненой стали. И все из-за того, что он не вернул долг – какие-то несчастные шесть сотен! Это произвело впечатление на мистера Орли, и он еще пуще прежнего принялся мечтать о том, что в один прекрасный день мафия примет его в партнеры.