Страница 4 из 5
Дария едва успевает увернуться. Хрисеида в свое оправдание заявляет:
– Так в пьесе написано! Смотри, ты должна ответить: «Ты что ж меня, как жрец голубку, щупаешь?» [8]
Дария силится понять, что здесь смешного, а потом вспоминает, что на сцене говорить и делать все это придется актерам: в афинском театре женские роли играют мужчины. Мужчины в женской одежде, лапающие друг друга за бутафорские груди, – именно таким пошлым юмором и славится ее хозяин, Аристофан.
Дария знает, что они с Хрисеидой – особенные рабыни: они обе умеют читать. Далеко не все свободнорожденные афинянки могут похвастаться тем же. Впрочем, не так уж это и удивительно, ведь хозяин Дарии и Хрисеиды – ведущий афинский комедиограф. Он как раз лег спать и оставил на столе черновик своей новой комедии, которую предприимчивые девушки пытаются читать по ролям.
Хрисеида присматривается к имени своей героини.
– Лисистрата… Какое редкое имя! Кто назовет свою дочку «Распускающей войско»? Почему не Неэра, «Новая»? Или Евдокия – «Красивая»[9]?
– Ну, такие имена приносят несчастье. Знаешь девушку из дома Евдокса, Екатерину? Ее имя значит «непорочная», а сколько у нее мужчин? Да хотя бы меня возьми. Мое значит «многим владеющая», а ведь мне даже моя туника не принадлежит. А тебя зовут Хрисеида…
Дария смущенно умолкает. Имя Хрисеиды – больная тема для его обладательницы. Рабы попадают в Афины разными путями. Хрисеида рассказывала Дарии, что ее путь начался двадцать пять лет назад, когда лидийские пираты захватили лодку в море у Галикарнаса. В лодке находилась мать Хрисеиды, дочь местного аристократа. Этот аристократ отказался выплачивать выкуп за свою дочь, и пираты продали ее в рабство (на решение отца наверняка повлияло то, что у него было еще две дочери, и за каждой в свое время пришлось бы дать большое приданое). Хрисеида родилась в Анатолии, где ее мать стала наложницей персидского чиновника. Имя Хрисеиды происходит от слова «золото», но сама она столь же смугла, как и ее отец-перс.
Саму Хрисеиду захватили в плен греки, напавшие на приморский город, в котором она жила. Так Хрисеида стала трофеем. В возрасте восемнадцати лет ее продали в рабство в Афинах. Когда-то мать научила ее читать и писать – это и привлекло в ней драматурга Аристофана, которому как раз нужен был раб-секретарь, а заодно и уборщик, и помощник по хозяйству. С тех пор Хрисеида живет в доме комедиографа.
Хрисеиде еще повезло. В отличие от нее, Дария понятия не имеет, кем был ее отец. Гордое имя ей дала честолюбивая мать – рабыня-проститутка, жившая в одном из лучших борделей Кидафинея (самого большого из пяти районов в городской черте Афин). Мать Дарии не хотела, чтобы дочь пошла по ее стопам, и сделала все, чтобы девочка обучилась не только грамоте, но и основам счетоводства. В результате Дарию продали одному из постоянных клиентов борделя – Аристофану. В доме нового хозяина она встретила Хрисеиду, которая восполнила пробелы в ее знаниях – в том числе для того, чтобы как-то себя развлечь.
Этим женщинам живется не так уж плохо. Они обе провели в рабстве всю жизнь, но свысока смотрят на свободорожденных нищих, сидящих в грязи и выпрашивающих подаяние. Рабынь, по крайней мере, кормят и одевают, и им не приходится спать на улице.
Вдобавок большинство греков относятся к рабам как к людям, оказавшимся в трудных жизненных обстоятельствах, а не как к несвободным от природы существам (разумеется, если речь идет о рабах-греках – все знают, что варвары рождены для рабства). Образованные рабы-греки рассматривают свою рабскую участь как нечто временное, и их хозяева мыслят так же. Разумеется, Дария и Хрисеида не собираются оставаться рабынями до конца своих дней. За Хрисеидой ухаживает помощник одного финикийского купца, паренек, которому ее смуглая кожа и темные кудри кажутся весьма привлекательными. Если он купит ее у Аристофана, Хрисеида выйдет за него замуж и потребует свободу в приданое. В конце концов, нет ничего невозможного.
Дария метит еще выше: она надеется выйти за самого Аристофана. А почему бы и нет? Многие наложницы в один прекрасный момент становятся женами. Аристофану чуть больше тридцати лет – самое время для брака. Обычно афинские мужчины берут в жены девушек, которые младше их на десять-пятнадцать лет, и семнадцатилетняя Дария – идеальная пара для драматурга. В самом деле, зачем ему жениться на какой-нибудь чопорной аристократке, с которой он едва знаком?
Денег у Аристофана достаточно, а до мнения афинских политиканов ему нет никакого дела – не зря же он регулярно высмеивает их в своих пьесах. Несколько лет назад демагогу Клеону настолько не понравилось, как Аристофан изобразил его в одной из своих комедий, что он решил судиться с драматургом (несмотря на это – а возможно, именно благодаря этому – пьеса получила первый приз на Ленейских состязаниях: афиняне никогда не испытывали благоговения перед своими политиками).
Гнев Клеона наверняка был вызван тем, что Аристофан намекал на его нечистоплотность. Дария припоминает, как читала эти строки:
В общем, Клеона нельзя назвать большим поклонником Аристофана – а вот Сократ, как ни странно, не в обиде на драматурга. Это многое говорит о Сократе: мало кто продолжил бы общаться с человеком после такого разноса, который Аристофан учинил Сократу в «Облаках». Не так уж часто одному-единственному философу посвящают целую комедию – а эта комедия представляла собой форменное издевательство над Сократом, его личностью и идеями (которые, если верить Аристофану, изготовлены в своего рода мастерской под названием «мыслильня»). Впрочем, «Облака» не имели большого успеха у публики. От афинских сплетников Дария узнала, что виноват в этом был сам Сократ. Слушая меткие нападки, он не гневался и даже не морщился, а казалось, искренне наслаждался представлением. На праздник Дионисий в город стекаются толпы чужаков, жаждущих увидеть театральные постановки, и, когда один из них недоуменно спросил: «Да кто такой этот Сократ?», философ встал со своего места и весело помахал собравшимся. В результате вместо того, чтобы приветствовать разоблачение самовлюбленного эгоиста, зрители сочли, что Аристофан набросился на благоразумного и добродушного гражданина, который к тому же имел репутацию героя войны (когда Сократ не спорил об этике или о природе души, он дрался, словно бешеный волк). В тот раз Аристофан занял третье место из трех возможных.
Дарии «Облака», безусловно, нравятся. Один из главных героев, Стрепсиад, влезает в долги, потому что его испорченная супруга-аристократка разрешает их не менее испорченному сыну растрачивать деньги, которых у Стрепсиада попросту нет. Здесь Дария полностью согласна: нет ничего хуже жен-аристократок, которым подавай лошадей, шелка и красивую жизнь. Аристофану нужна красивая, хозяйственная и благоразумная невеста. А чтобы найти такую невесту, ему достаточно присмотреться к женщине, с которой он делит постель. Дария не оставляет попыток склонить драматурга к браку, хотя для человека, считающегося мастером слова, Аристофан поразительно плохо считывает даже самые прозрачные намеки.
8
Там же, 83. Прим. пер.
9
Имя Евдокия происходит от греческого слова «благоволение» Прим. пер.
10
Аристофан. «Всадники», 247–251, 259–260, 264–265.