Инстинкт матери

– Вы что, с ума сошли? – только и смогла она выговорить.

Оба залились веселым смехом.

– Ты видела, как это красиво, мама! – воскликнул Мило, выпрямляясь и давая матери полюбоваться его макияжем.

– Мило! Максим! Что вы делаете?

– Мы превращаемся в стариков, – не без гордости ответил Максим.

Летиция поняла, что полосы на лице ее сына – вовсе не шрамы, а морщины.

– Ну уж хватит! Максим, сейчас же отдай мне фломастер!

Она двинулась к кровати и чуть не вывихнула лодыжку на разбросанных игрушках, расчищая себе дорогу в этом бедламе. Добравшись до кровати, она сгребла в охапку сначала одного, потом другого и повернула обратно. Потом привела обоих в ванную и, не жалея воды, принялась с мылом оттирать фломастер с их лиц. Впрочем, его следы только чуть побледнели.

– Твоя мама меня убьет! – бормотала она, разглядывая мордаху Максима.

– Тебе не нравится? – спросил Мило, глядя на мать со смесью любопытства и разочарования в глазах.

– Нет, не нравится! – вспылила Летиция. – Мне не нравится, когда вы занимаетесь ерундой, мне не нравится, когда вы устраиваете повсюду кавардак, мне не нравится, когда вы напоминаете двух чертенят! В конце-то концов, Мило! Что это вам взбрело в голову? Ты видел, во что превратилась комната? Если будете продолжать в том же духе, будете наказаны!

– А как наказаны? – поинтересовался Максим.

Летиция на несколько секунд задумалась.

– Потом, когда вы станете взрослыми, у вас будут такие же хулиганистые дети.

– А откуда ты знаешь?

– А я, когда была маленькая, тоже делала много глупостей. И мама говорила мне, что, когда придет день и у меня будет такой же сорванец, вот тогда я пойму. И буду как следует наказана. И вот вам, пожалуйста, у меня появился несносный мальчишка.

– Нет, эта штука не пройдет, – убежденно заявил Мило.

– Вот как? И почему?

– А потому что, если я вырасту такой умный, чтобы не иметь своего сорванца, значит, и ты, получится, не наказана за глупости, которые наделала, когда была маленькая.

Летиция устало взглянула на сына, колеблясь между двумя решениями: ответить ему зло и хлестко или вообще прекратить разговор. Но желание быть злюкой у нее пропало. Сначала она выбрала первое решение и даже несколько секунд соображала, какой бы резкий аргумент привести, чтобы поставить на место этого желторотого. Но потом склонилась ко второму и даже включила мальчишкам мультик, чтобы не усугублять ситуацию.

– То есть в награду за то, что они перевернули комнату вверх дном, да еще разрисовали себе физиономии, ты разрешила им смотреть телевизор? – удивилась Тифэн, когда пришла за Максимом. – Оригинальный принцип воспитания!

– Что же мне, выдрать их было, что ли? – отбивалась Летиция. – Им ведь всего по пять лет… Это нормально, что они шалят…

– И нормально было бы наказать их за эти шалости, – сухо отрезала Тифэн. – У них здесь своя роль, у нас – своя.

Летиция вздохнула:

– Слушай, но это просто смешно, Тифэн! Что ты хочешь мне сказать? Что я плохо воспитываю сына?

Тифэн замялась, а потом решила все высказать начистоту:

– Мне кажется, что вы не ставите им никаких ограничений. Всякий раз, как я оставляю у вас Максима, мальчишки что-нибудь да натворят. И всякий раз в ответ на их шалости ты разрешаешь им прилипнуть к телевизору.

– Я разрешила им, как ты выражаешься, «прилипнуть к телевизору», потому что через полчаса должна была прийти ты!

– И потом, я не знаю… Мне не пришло бы в голову оставить их одних, без присмотра, в комнате Максима.

– Да что с ними такого случилось?

– А вот что! – парировала Тифэн, указав пальцем на лицо сына.

– Ах, это… Но ведь им не угрожала никакая опасность! Помоешь его хорошенько вечером, и инцидент будет исчерпан.

Тифэн с долгим, тяжелым вздохом опустилась на стул и закурила.

– Прости меня. Просто меня сегодня довели до крайности.

– Что случилось? Кто тебя довел?

– Никто. Все. Работа. Мама. Сильвэн.

– Так… Пожалуй, начни сначала.

– Неохота об этом говорить. Сваришь мне кофейку?

Летиция встала, достала из шкафа две чашки и поставила их в кофеварку, нажав кнопку «эспрессо». Потом приоткрыла окно, чтобы проветрить комнату. Поняв намек, Тифэн покосилась на нее, но сигарету не погасила.

– Что-то ты очень нервничаешь, – заметила Летиция, ставя на стол две чашки кофе.

– Я устала. Надо передохнуть.

– Вы куда-нибудь поедете в этом году?

Тифэн возвела глаза к небу:

– Родители Сильвэна настаивают, чтобы мы приехали к ним в Нормандию.

– Ну и?..

– Ты так говоришь, как будто эта перспектива меня вдохновляет!

– По-моему, Сильвэн не поклонник семейного отдыха…

– Его отец не очень хорошо себя чувствует, и он готов согласиться. Говорит, что этот год может стать последним…

– Ну, если тебя это так тяготит, почему бы ему не поехать к родителям на несколько дней вместе с Максимом? А потом вы втроем отправитесь в настоящий отпуск. И все будут довольны.

Тифэн насмешливо рассмеялась:

– Несчастная! Ты не представляешь себе, что начнется, если я не поеду с ними. Потом еще лет десять об этом будут вспоминать! Сильвэн объявил, что если я не поеду этим летом к его родителям в Нормандию, то он не видит причины, почему он должен ехать к моим на Рождество. А поскольку в прошлом году мы праздновали Рождество с его родителями, то, если я не приеду к маме в этом году, она доведет меня до поноса на нервной почве. Короче, меня загнали в угол.

Тифэн пожала плечами и уставилась в чашку, словно надеялась найти там выход из этого угла.

– Проблема еще в том, – прибавила она, – что Сильвэн не любит свое семейство. Даже когда он был маленьким, там не все шло гладко в отношениях между родителями, его братом и сестрой. С годами семья стала в его глазах средоточием ругани и ссор. Ты не представляешь себе, какая возникает атмосфера, когда они собираются все вместе. Они без конца в чем-то друг друга обвиняют и ругаются по любому поводу. У них нет ни согласия, ни родственной близости, ни симпатии – ничего! Одно сплошное напряжение. Как я это ненавижу!

– А ты ему об этом говорила?

– Да не в этом дело.

– Но тогда в чем?

– Сильвэн поддерживает те же конфликтные и скверные отношения с моей родней, под тем предлогом, что это моя родня. Он не способен смириться с тем, что мы прекрасно ладим друг с другом и что мне доставляет удовольствие находиться среди них.

– Не понимаю.

– Сильвэн не выносит мою мать, отца и брата. И не потому, что они друг друга не понимают… Ну, ладно, допустим, они друг друга не понимают, но единственно, когда это касается членов его семьи. Я убеждена, что, познакомься они вне этого заколдованного круга, они бы подружились.

Она задумалась над тем, что только что сказала, и поправилась:

– В любом случае хотя бы не стали друг друга ненавидеть.

Летиция согласно покачала головой. А Тифэн продолжала:

– Я уже начинаю думать, что он ревнует к согласию у нас в семье, к тому, что мы друг за друга горой: наши родители и мы с братом. И бессознательно обижается на меня. Наверное, он считает, что если у него не складывается с его родней, то и я не имею права быть счастливой со своей. А меня это раздражает! Я ведь обычно так рада видеть их, побыть с ними, поговорить, поделиться… А теперь, когда они нас приглашают, я все время должна занимать оборонительную позицию, потому что знаю, Сильвэну будет там скучно, и, на его взгляд, у них нас не ожидает ничего хорошего, даже мамина кухня, папины разговоры или суждения брата. И конечно, он не постесняется дать им это понять! Я заранее знаю, что все, что они скажут или сделают, по возвращении будет поставлено мне в упрек. И остановить это невозможно, ему нужно всем наговорить гадостей и испортить настроение. Он портит мне все удовольствие. Я стала избегать видеться со своими так часто, как мне бы хотелось, и начала сердиться на Сильвэна.