Страница 5 из 15
Попадающиеся на пути городища вендов предпочитали откупаться от грозных чужаков, и Ролл, чувствуя меру, много не требовал. Главная цель лежала на юге, и связываться с лесными людьми и терять бойцов ему тоже не хотелось. Так шло до тех пор, пока они не наткнулись на хорошо укрепленный острог перед порожистым участком. Здесь нужно было вытаскивать драккар на берег и тащить волоком по суше. Венды в городке не только отказались платить отступные – более того, они сами потребовали плату за проход. Мимо не пройдешь, городище перекрывало подступы к волоку, и Ролл встал перед сложным выбором: штурмовать высокие стены или откупиться? Собрали тинг, и засидевшиеся за зиму руголандцы выбрали штурм.
Городище оказалось крепким орешком, и попытка взять его нахрапом не увенчалась успехом. Венды отбивались стойко, сбрасывая приставленные лестницы и осыпая нападавших стрелами. Первые потери охладили пыл наиболее рьяных, и вот тогда неожиданно вызвался Лава. Со стороны реки город был хорошо укреплен, а вот с другой венды больше надеялись на крутизну бегущего вдоль стены оврага, и Лава, подметив это, предложил Роллу свой план. Перед самым рассветом он с веревкой бесшумно заберется на башню, а по веревке уже вслед за ним поднимется небольшой отряд. Оттуда они смогут прицельно бить по защитникам на стенах, и даже если город не удастся захватить, то переговоры уж точно потекут в ином ключе. Роллу идея понравилась, но, оглядев гладко отесанные стволы башни, он засомневался.
– Сможешь залезть?
Лава только плечами пожал – попробую.
Небо еще только засерело, когда Лава с привязанной к поясу веревкой начал подъем. Фарлан усмехнулся, вспоминая: да уж, лазить этот парень умел. Стремительно, как белка, он взбирался по совершенно гладкой стене, цепляясь за только одному ему видимые выступы. В несколько секунд Лава достиг верха и перевалился через частокол. За ним по узлам, специально навязанным на веревке, пополз затаившийся внизу десяток руголандцев.
Ролл же, глядя на то, как лихо парень скользит по отвесной стене, только хмыкнул:
– Быстрый, стервец!
С тех пор прозвище прилипло к венду, и иначе как Лава Быстрый его уже никто никогда не называл.
Молниеносный захват чужаками башни резко поменял настрой горожан, и они запросили перемирия. Из городища вышли трое старейшин, и начался торг. Кроме бесплатного прохода, Ролл выторговал еще виру за погибших при первом штурме, и после ударили по рукам. Проход был свободен.
Хвалить за подвиги у руголандцев было не принято, и когда все закончилось, глава клана, взяв меч одного из погибших бойцов, просто протянул его Лаве.
– Держи, заслужил! Отныне ты один из нас!
Глава 4
Белые буруны катились по морю снежной лавиной, вспениваясь у борта и обдавая промокшего до нитки Фарлана новой порцией соленой воды. Старый рыбак по-прежнему молча правил по ветру, а неистовствующий ветер упрямо гнул мачту, стараясь сорвать светлый лоскут паруса. В лунном свете мелькнуло побледневшее лицо Ольгерда, и венд добродушно усмехнулся: из парня выйдет толк. Страшно ему, но держится молодцом. Бояться смерти не стыдно – стыдно этому страху поддаться, позволить ему взять верх.
В памяти Фарлана вновь всплыло другое, южное море. Тогда оно встретило чужаков таким же злым штормовым ветром, словно предупреждая – не будет вам здесь удачи, убирайтесь, откуда пришли.
И вправду, сказочные берега империи на деле оказались не такой уж легкой добычей, как описывали скальды в своих балладах. Богатые города окружали каменные стены, а в маленьких прибрежных поселках люди разбегались, лишь завидев их полосатый парус. Добыча была совсем скудной, и они рыскали по побережью в поисках поживы, скрываясь от преследующих их имперских либурн. Длинные боевые корабли туринцев не уступали драккару в скорости, а бронированная пехота на палубе сулила только большие неприятности.
Несмотря на затянувшуюся полосу невезения, Ролл решил остаться в южном море до весны, надеясь своим упорством разорвать цепь неудач. Он двинулся еще южнее, рассчитывая, что чем дальше от опасной границы с варварским миром, тем беспечнее будут становится туринцы и менее укрепленными города. К самому концу зимы, когда дружина уже начала ворчать в открытую, они наткнулись на то, что так долго искали. В закрытой бухте лежал небольшой городок, привлекающий видом богатых особняков и сверкающей меди на крыше храма. Полуразрушенная в некоторых местах стена демонстрировала беспечность горожан, а гарнизон крепости руголандцев не пугал. Сотня голодных озлобленных рубак готовы были броситься на хоть вдесятеро превосходящего врага, лишь бы закончить поход славной битвой и богатой добычей. Возвращаться с пустыми руками им уж очень не хотелось. Это не считалось позором, но и героических песен о таком тоже не слагали. Свои, конечно, корить не будут, но зато будут тихо посмеиваться над неудачниками и с ноткой снисхождения вспоминать зимними ночами: «Помните тех глупцов, что ходили к южному морю и вернулись не солоно хлебавши?»
Ролл решил ударить с восходом солнца, нагло заплыть прямо в бухту и, пользуясь суматохой, захватить город. План удался на все сто. Едва руголандский корабль вошел в залив, как горожан охватила паника. Сопротивления почти не было, едва держащиеся на петлях ворота вылетели с одного удара, а дальше уже пошла откровенная резня. Опьяневшая от крови дружина творила полное непотребство, убивая направо и налево и хватая все ценное, что подвернется под руку. Фарлан вспомнил, как они с Лавой ворвались в какой-то дом. Трое мужчин сгрудились во дворе перед дверью, по всей видимости, отец с сыновьями. У защитников тряслись руки, и тяжелые мечи висели в них, как гири, в глазах застыл ужас и непонимание. Разгоряченный Фарлан сходу рубанул выскочившего вперед отца, выверенный удар с легкостью пробил защиту и обрушился на голову туринцу. Рядом уже был не Лава, а Большой Уго. Разбросав горе-вояк как тряпичные куклы, тот не задумываясь добил молящих о пощаде парней и бросился к входной двери. Дом оказался богатым: серебряная посуда, бронза, дорогая одежда, но Уго, словно ведомый чужим страхом, бежал дальше. Влетев на второй этаж и распахнув дверь ударом ноги, он остановился и довольно осклабился. В дальнем углу комнаты, закрыв собой двух малышей, стояла совсем юная девушка. Черный волосы разметались по лицу, а в глазах застыла мольба и отчаяние.
Расплывшись в сальной усмешке, руголандец отстегнул пояс с мечом и двинулся вперед, растопырив руки на тот случай, если девчонка захочет убежать, но та и не думала спасаться. Отступая перед чудовищем, она заслоняла своим телом двух малолетних братьев, плачущих у ее ног.
Фарлан, прислонившись к косяку, прикрыл глаза. Он знал, что ждет этих детей: Уго и в мирной жизни был не подарок, а в бою вообще становился зверем. Детей он прикончит, чтобы не вопили, девушку изнасилует, а потом убьет. Может, и наоборот – так ему тоже нравилось. Угар боя в голове венда утих, и в таком состоянии все воспринималось уже иначе – пакостно и мерзко. Он развернулся, чтобы уйти, и вдруг наткнулся на Лаву: тот стоял и смотрел на девчонку, на детей, на огромную спину Уго, и в глазах друга Фарлан увидел пустоту. Тот сейчас был не здесь – в этот момент он был в далеком детстве, в маленькой вендской хижине, где сестра так же закрывала его собой. В следующий миг Лава метнулся вперед, и его юношеская фигура тараном снесла громоздкую тушу Уго.
Взревев бешеным быком, Уго вскочил на ноги и заозирался, не сразу поняв, что случилось. Когда он осознал, что венд встал между ним и добычей, то даже не поверил. Никто не может помешать руголандцу взять полученное в бою – это святое, это непреложное правило! Даже конунг не может позволить себе такого, а тут кто – какой-то безродный венд! За такое можно убить, и никто, никто во всем Руголанде не осудит.
Зло оскалившись, Уго шагнул вперед.
– Голыми руками задушу, щенок!
Лава лишь жестче стиснул зубы. Огромная лапища, сжатая в кулак, с размахом полетела ему в голову. Присев, венд ушел от удара, и, как неваляшка, вновь возник перед налитыми кровью глазами Уго. Зарычав, тот повторил удар, и вновь всесокрушающая сила пролетела впустую.