Страница 17 из 27
Собственная авиационная активность Британии до сих пор заключалась в разбрасывании листовок. Когда 5–7 марта 1940 г. на Рур были совершены налеты самолетов с листовками, один из пилотов сообщал, что внизу «легко можно было различить свечение доменных печей». 9 марта листовки сбросили на Прагу. В тот же день разгневанный англичанин Х. Харвуд написал в журнал Time and Tide: «Финляндия при смерти, предсмертные хрипы Польши слышны по всей Европе. В обоих случаях решающим фактором стал недостаток военно-воздушной мощи. Несомненно, есть множество достойных поводов, по которым мы не смогли помочь, но дает ли это основания прибавлять к бессилию тщетные попытки? Если нельзя рисковать керосином и пилотами даже для защиты жизненно важных объектов, как можно оправдать отправку самолетов на 2300 километров вглубь вражеской территории для сброса листовок?»
Британский кабинет должен был принять решение о начале первой операции Великобритании в этой войне. Он сделал это в тот самый момент, когда заместитель госсекретаря США Самнер Уэллес посещал с визитами Рим, Берлин, Париж и Лондон в поисках формулы, которая могла бы закончить войну, пока она не разрослась. В Берлине Уэллес говорил с Гитлером; 10 марта он прибыл в Лондон. Прежде чем Уэллес смог изложить Невиллу Чемберлену свои мирные предложения, военный кабинет, в котором председательствовал Чемберлен, решил отправить британскую военную группировку в норвежский порт Нарвик, чтобы захватить миллион тонн железной руды, которая дожидалась там транспортировки в Германию, и приготовиться к движению через границу Швеции для захвата месторождений Елливаре. В дополнение к нарвикской операции, получившей кодовое название «Уилфред», британские силы должны были высадиться в трех норвежских портах – Тронхейме, Ставангере и Бергене, чтобы предвосхитить любую германскую контратаку.
Позднее в тот же день, когда Самнер Уэллес излагал свой мирный план Чемберлену и Галифаксу, подчеркивая, что он будет включать в себя поступательное разоружение воюющих сторон, британские министры ответили: «Мы не можем доверять Гитлеру; даже при значительной степени разоружения Германия может легко победить более слабую страну, например Румынию». Британия может согласиться, сказали министры, дать «Соединенным Штатам формальное обязательство не нападать на Германию», но должна быть вольна исполнять «обязательства помощи третьей стороне, которая может быть жертвой германской агрессии».
На следующий день после объявления принципов британский кабинет формально разрешил военный десант в Нарвик. Сразу после получения сведений об успешной высадке вторая группировка должна была высадиться в Тронхейме. Дополнительные силы должны были держаться в готовности для занятия Ставангера и Бергена. На встрече 12 марта 1940 г. британцы решили не уведомлять норвежское правительство «о намерении высадить силы в Нарвике», пока корабли не прибудут в порт.
За решением Британии предпринять военную инициативу в надежде лишить немцев необходимых им поставок железной руды на следующий день, 13 марта 1940 г., последовало подписание в Москве советско-финского договора. Одна война в Скандинавии закончилась. Другая, казалось, должна была вот-вот начаться, но как только новости о советско-финском договоре достигли Лондона, британский кабинет пересмотрел свое решение и утром 14 марта полностью отказался от нарвикского плана. Черчилль решительно, но безуспешно протестовал. Подобное действие, предупредил лорд Галифакс коллег по кабинету, «только подтолкнет норвежцев и шведов в руки к немцам». Операция «Уилфред» закончилась.
Финляндия заплатила за мир высокую цену и уступила Советскому Союзу большие территории вдоль Балтийского побережья и на севере, а также сдала ему в аренду полуостров Ханко сроком на 30 лет. Погибло около 27 000 финских солдат. Согласно Молотову, советско-финская война унесла жизни 58 000 советских людей[10].
На протяжении трех с половиной месяцев советские войска проходили проверку в жестоком конфликте; несмотря на потери, они показали мастерство, упорство и храбрость. Несмотря на первоначальную задержку, они полностью воспользовались невзгодами зимы. Прежде всего учитывая значительное численное превосходство собственного населения, они могли привлекать существенные резервы людских ресурсов, куда более крупные, нежели их противник. Хотя их часто отбивали, они всегда возобновляли наступление. «Еще одна война в истории закончилась, – написал Джеффри Кокс, сидя 13 марта в маленьком финском кафе и слушая по радио новости о конце конфликта. – На улице светились в небе станционные часы, зажженные впервые с 29 ноября, – знак, возвещающий в XX веке о наступлении мира».
У народа Польши не было ни мира, ни таких перспектив. Даже когда на востоке Балтики смолкли советские и финские орудия, из порта Штеттин и бывшего приграничного города Шнайдемюля, что к северо-востоку от Берлина, немецких евреев продолжали депортировать в запечатанных товарных поездах в Люблинское воеводство. Эта депортация завершилась 12 марта 1940 г. Во время 14-часового пешего марша на восток от Люблина среди снегов и жгучего ветра 72 из 1200 депортированных погибли от холода.
Ночью 15 марта два британских бомбардировщика пролетели над Северным морем, Данией и Балтикой до Варшавы, сбросив на бывшую польскую столицу от шести до семи миллионов листовок. Оба самолета, совершив очень длительный полет и израсходовав много топлива, намеревались возвратиться через Германию на воздушные базы во Франции. Один по ошибке приземлился в самой Германии, но на глазах у изумленных крестьян сумел вновь взлететь и в целости добраться до Франции 16 марта. В тот день немцы действовали более агрессивно. Пятнадцать немецких бомбардировщиков атаковали якорную стоянку британского флота в Скапа-Флоу; одна бомба попала в тяжелый крейсер «Норфолк», убив трех офицеров. Другая бомба, упав на землю, убила глазевшего на налет из дверей своего дома хозяина. «По стране распространилось тяжелое чувство, – сказал Черчилль кабинету через два дня, – что, пока немцы используют бомбы, мы лишь сбрасываем листовки».
Наконец был подготовлен ответный налет, и 19 марта 1940 г. пятьдесят британских бомбардировщиков перелетели Северное море, чтобы сбросить бомбы на немецкую авиабазу в Хорнуме на острове Зюльт. Как утверждалось, до цели добрался 41 самолет, но разведывательный полет одного британского истребителя позднее подтвердил утверждения немцев о том, что они не причинили никакого ущерба. Британский штурман, энтузиазм которого превосходил его летные навыки, повел пилота к другому острову, другому морю и другой стране: бомбы упали на датский остров Борнхольм в Балтийском море. К счастью для англо-датских отношений, они не причинили никакого вреда.
В Германии небольшая группа дипломатов, священников и военных возобновила дискуссию – начатую, еще когда Гитлер угрожал вторжением в Чехословакию в 1938 г., – о мерах, которые могли бы удержать страну от тотальной войны против Великобритании. 16 марта 1940 г. дипломат Ульрих фон Хассель по наущению бывшего мэра Лейпцига Карла Гёрделера обсудил возможные мирные шаги с двумя высокопоставленными представителями германских вооруженных сил. Одним из них был генерал Людвиг Бек, а другим – полковник Остер. Казалось, что папа Пий XII проявил интерес к переговорам такого рода, которые включали децентрализацию Германии и проведение плебисцита в Австрии, при условии, что лица, которые будут их инициировать, готовы поддержать «смену режима и открытое признание христианской морали».
Из переговоров ничего не вышло. Мучения этой искренней, но небольшой оппозиционной группы резко контрастировали с неумолимыми военными приготовлениями и консолидацией власти нацистов над Третьим рейхом. 17 марта 1940 г. доктор Фриц Тодт был официально назначен рейхсминистром вооружения и боеприпасов, возвестив новую эпоху промышленной производительности и эксплуатации труда военнопленных.
10
Данные о советских потерях сильно разнятся. По именным спискам, составленным Главным управлением кадров Министерства Вооруженных сил СССР и Главным штабом Сухопутных войск в 1949–1951 гг., безвозвратные потери РККА составили почти 127 000 человек.