Страница 64 из 67
Недоверие в его взгляде растаяло, и он улыбнулся.
– Ты хочешь сделать такой список для меня?
Я кивнула:
– Может, он тебя тоже замотивирует.
Он посмотрел на пустую страницу записной книжки и наконец кивнул:
– О’кей.
Улыбаясь, я начала писать. Наверху посередине витиевато вывела: Сделать. Подчеркнула этот заголовок волнистой линией. Потом написала: 1. Поехать в Бангкок. Выжидательно посмотрела на Джеймса:
– Что напишем дальше?
Он задумчиво потер подбородок.
– Это может быть все, что угодно, – напомнила я ему.
– Я хотел бы играть в лакросс, – наконец тихо произнес он.
– О да, – пробормотала я и записала второй пункт списка. Рядом нарисовала маленькую клюшку для лакросса и трико Джеймса с номером 17. Когда я снова подняла глаза, то заметила в его взгляде такую теплоту, что у меня перехватило дыхание.
– Так, что дальше?
Ему опять потребовалось время, чтобы подумать. Я не хотела его торопить и терпеливо ждала.
– Больше читать, – сказал он. – Выйти за рамки программных произведений.
– А что ты обычно читаешь?
– Специализированную литературу, которую дает отец. Биографии успешных предпринимателей. – Он нахмурился. – Но есть ведь и много другого. Например, я хотел бы попробовать прочитать мангу. – Он многозначительно улыбнулся мне.
– Я могла бы тебе составить рекомендательный список, – сказала я, отвечая на его улыбку.
– Я бы все из него немедленно прочитал.
Я ухмыльнулась и написала: 3. Больше разножанровых книг.
– Что еще?
Джеймс сглотнул.
– Я хотел бы, конечно, заниматься чем-нибудь профессионально, тем, что осуществимо. Я не знаю, что бы это могло быть и возможно ли это вообще, но… – Он пожал плечами. Такое впечатление, что он пытался сказать больше, но не разрешил себе этого. Я отложила ручку и обняла его. Нежно погладила большими пальцами теплую кожу и наклонилась, чтобы поцеловать. Он закрыл глаза и тихо вздохнул.
– Все возможно, Джеймс, – прошептала я и снова ровно села. Взяла ручку и написала: 4. Найти область для профессиональной реализации. После этого задумчиво посмотрела на свой труд.
– Не хватает еще одного пункта, – сказал Джеймс и забрал у меня записную книжку, ручку и начал что-то писать. – Готово, – пробормотал он, держа результаты своей работы перед собой.
Я подползла вплотную к нему, так что наши голые бедра соприкоснулись, и прочитала то, что он написал.
5. Руби.
Я замерла, глядя то на список, то на Джеймса.
– Когда ты со мной, возникает такое чувство, что я могу все, – сипло признался он. – Поэтому, если этот список сделает меня счастливым, ты точно должна быть в нем.
Я не знала, что сказать. И только забралась к нему на колени и обвила руками шею. Мы вместе упали на подушки, слившись губами и держа в руках его мечты.
31
Джеймс
Самой лучшей ночи моей жизни когда-нибудь суждено было закончиться. Мы с Руби пытались продержаться, но в четыре часа утра все же заснули, чтобы спустя три часа вскочить в испуге, что мы проспали и что родители уже ждут ее под дверью. К счастью, это была ложная тревога, но и времени у нас все равно осталось не так уж много.
Мне оказалось непостижимо тяжело отпустить Руби в ее комнату. Я не хотел с ней расставаться, то и дело привлекал к себе и целовал так, будто больше не увижу по меньшей мере месяц. При том что уже сегодня утром мы должны были увидеться в школе, а может, и вечером, если мне удастся улизнуть из дома. Шансы очень даже благоприятные: то, что меня пригласили в колледж Св. Хильды, было для моего отца равносильно оскорблению. Он даже предлагал, чтобы мы с Лидией поменялись местами, потому что она получила приглашение в Баллиол. Такие слова, как «позор» и «бестолочь», все еще не давали мне покоя. Я не думаю, что ему будет интересно, как прошли собеседования.
За мной приехал Перси. Он взял у меня чемодан и поместил его в багажник «Роллс-Ройса», потом мы заехали за Лидией. Водительская ширма была поднята, громкоговоритель отключен. Кажется, у него не осталось сил со мной беседовать. А мне это оказалось только на руку, и я мог еще раз посмотреть список Руби. Не знаю, насколько реалистично то, что в нем стоит, но он хотя бы напоминал мне о вчерашней ночи.
Я надел серую толстовку, которую утром носила Руби, и приятный запах окутал меня. Было чувство, что и на языке все еще остался ее вкус, и я покрылся гусиной кожей, вспоминая, как она стонала мое имя. Я непременно хочу все это повторить. И лучше всего немедленно.
Лидия, сев в машину, сразу заметила, что во мне что-то изменилось. Прищурившись, она осмотрела меня сверху вниз и снизу вверх. Потом по ее лицу расползлась понимающая ухмылка:
– У тебя такой вид, будто ты провел веселую ночь.
Она слишком хорошо меня знает.
Я снова сложил листок со списком и сунул его в портмоне. Он заменил там карточку с надписью «да пошел ты», которую я порвал и выбросил еще в общежитии.
– Я получу какие-нибудь подробности?
Вопрос удивил. Хотя Лидия недавно и рассказала мне про мистера Саттона, мы все-таки были не настолько откровенны друг с другом по части личной жизни.
Я посмотрел на нее с недоверием:
– С каких это пор тебе интересно, чем я занимаюсь ночами?
Она пожала плечами.
– С тех пор, как ты обжимаешься с Руби.
Слово «обжимаешься» показалось мне совершенно неподходящим для того, что было между мной и Руби.
– Во-первых, кто сказал, что я провел ночь с Руби? И во-вторых, ты ее терпеть не можешь.
Лидия закатила глаза.
– Во-первых, я не дура. А во-вторых, она мне нравится, если она нравится тебе. Очень просто.
– Это хорошо. Поскольку я думаю, что в будущем ты будешь видеть ее не только в школе.
Лидия раскрыла рот.
– Ты это серьезно?
Я ничего не мог поделать с улыбкой, которая расползлась по моему лицу. В следующий момент Лидия хлопнула меня по руке:
– Не верю! Джеймс!
– Что такое?
– Если папа об этом узнает, то свихнется, – сказала она, мотая головой. Ее рука теперь лежала на моем предплечье. Лидия нежно пожимала его. – Но выглядишь ты счастливым. Я рада за тебя.
Я не знал, что это будет именно так. Я не знал, каково это – быть влюбленным. И что одна только мысль о Руби заставит мое сердце биться чаще. Мне так хотелось приказать Перси, чтобы он ехал прямиком к ней, потому что я боялся не выдержать без нее больше ни секунды.
– А что это, собственно, с Перси? – неожиданно спросила Лидия, как будто прочитав мои мысли. Она говорила, понизив голос и кивнув в сторону кабины.
– Понятия не имею.
– Он меня даже не спросил, как все прошло, – пробормотала она.
– Можешь рассказать мне, – предложил я, но Лидия поморщилась.
– Ты такой странный, когда влюблен.
Я только скорчил гримасу.
Остаток пути мы провела в согласном молчании. Лидия смотрела в свой телефон, а я в окно и думал о минувшей ночи. Когда мы приехали, я обошел машину, чтобы помочь Перси с чемоданами. Он остановил меня движением руки и строго осек.
– Идите в дом, мистер Бофорт. – Так резко последний раз он разговаривал со мной, когда мне было семь и я пролил колу на новое заднее сиденье. Перси смотрел то на меня, то на Лидию, потом тяжело сглотнул и повернулся к чемоданам. Мы с Лидией растерянно переглянулись и поднялись по ступеням к двери.
– Что это с ним? – прошептала Лидия, хотя он уже давно нас не слышал.
– Понятия не имею. Ты разговаривала с папой со вчерашнего дня?
Она отрицательно помотала головой, и я, открыв дверь, вошел вместе с ней в холл. Лидия положила сумку на столик возле двери; тут Мэри, одна из наших домработниц, вышла в холл. Увидев нас, она побледнела. Я не успел поздороваться, как она развернулась и убежала в сторону гостиной. Мы с Лидией опять переглянулись. Вместе пошли по холлу в ту комнату, куда убежала Мэри.
У камина расположился папа. Он сидел к нам спиной, но я видел, что в руке у него стакан со светло-коричневой жидкостью, хотя время было даже не обеденным. Огонь в камине тихо потрескивал, и Мэри что-то пробормотала ему перед тем, как снова исчезнуть.