Спаси меня (ЛП)

О’кей, с меня хватит. Я вскочил. Не говоря ни слова, пошел к игровому полю. Хорошо, что на мне темные очки. Не потому, что солнце сегодня светит не по-октябрьски ярко, а потому, что никто не видит, как мне паршиво.

Я встал на небольшое расстояние от тренера Фримана и, скрестив руки, осмотрел все поле. Это просто зверство – смотреть на команду, не имея возможности что-нибудь сделать. После свистка не прошло и пяти минут, как нам забили первый гол.

Вдруг я услышал шаги за спиной. Оглянувшись, я увидел подбегающих к полю Руби и ее подругу Лин. Обе покраснели от бега, волосы растрепались. Они остановились, и Руби громко выругалась. Она меня еще не увидела, появилась возможность незаметно на нее посмотреть.

Она была в школьной форме, хотя большинство из нашей школы приходят на игру в повседневной одежде или в футболках команды. В одной руке она держала штатив, в другой блокнот, а на спине у нее, как всегда, висел этот мерзкий рюкзак, который того и гляди развалится. Он в точности цвета блевоты, но Руби выглядела при этом очень мило и была похожа на черепашку-ниндзя, только растрепанную и красную как рак.

Я поплелся к ним, глядя на то, как они устанавливают штатив и ставят на него довольно тяжелую камеру.

– Вам помочь? – спросил я.

Руби повернулась ко мне и вытаращила глаза. Она явно пока не привыкла к моим попыткам с ней подружиться. Я всю неделю здоровался с Руби в коридоре, и всякий раз она вздрагивала, как будто никогда не случалась, чтобы кто-нибудь заговаривал с ней вне уроков.

– Мы что-то пропустили? – лихорадочно спросила она. Взгляд ее быстро пробежал по игровому полю и остановился на тренере Фримане. Но тот был настолько погружен в игру, что не заметил опоздания Руби и Лин.

– Риджевью забросили один гол. Вколотили, – ответил я.

Руби кивнула и что-то записала в блокнотик.

– Супер, спасибо.

Лин в это время навела камеру и проверила настройки перед тем, как начать снимать.

После этого обе погрузились в документирование игры.

Я обнаружил, что мне вообще-то интереснее смотреть на Руби, чем на команду. Ее вид, по крайней мере, не причинял такой боли. Мы уже давно наверстали упущенное время и вовсю уделывали Риджевью – но я при всем желании не мог этому радоваться. Когда Кри давал пас для двух голов, а во второй половине даже сам забросил один, стало ясно, что ребята прекрасно без меня обходятся. Да лучше б мне было сквозь землю провалиться, непонятно только, почему я это до сих пор не сделал.

Вместо этого я с каменным лицом стоял у края игрового поля, хлопал, когда наши забрасывали мяч, ругался, когда противники атаковали, и между делом отвечал на вопросы, которые задавали Руби и Лин.

После полуторачасовой игры я не чувствовал, будто штурмом взял этот мир, а ведь так было всегда, когда мы выигрывали. Я был весь выжат и не мог больше здесь оставаться ни на секунду. Сама мысль о том, чтобы отправиться сегодня на вечеринку к Сирилу и там выслушивать соболезнования от всех, кто видел меня стоящим у края поля, делала мне больно. Не дожидаясь, когда команда покинет поле, я молча пошел в сторону школы. Я вынул из кармана телефон и нажал кнопку быстрого вызова Перси, чтобы он приехал за мной.

– Джеймс!

Я обернулся.

Ко мне бежала Руби. Ее челка и ветер не особо ладят друг с другом, и отдельные пряди волос поднимались вверх. Она заметила мой взгляд и пригладила челку ко лбу. Это ее странность, на которую я в очередной раз обратил внимание. Я теперь знал про маленький гребешок, который она носит в пенале и использует, когда ей кажется, что ее никто не видит.

– Чего тебе? – спросил я.

– У тебя все в порядке?

Почему она спросила? Никто не спрашивал меня о таком – потому что никого не интересует, что со мной. И даже если бы кого-то и интересовало, то большинство из них не осмелились бы задать подобный вопрос – кто-то от страха, а кто-то из уважения.

– Должно быть, противно смотреть, как играют другие? – мягко спросила она.

– Ну…

Она переступала с ноги на ногу:

– Тебе хочется побыть одному?

Я неуверенно потер затылок и пожал плечами. Слава богу, Алистер спас меня от ответа на этот вопрос. С красной мордой он бежал по траве, не разбирая дороги, и остановился перед нами.

– Бофорт! Куда путь держишь, дружище?

О’кей, вопрос еще дерьмовее того, что задала Руби.

– Домой.

– Ты что, забыл? Сегодня собираемся у Си.

Я не забыл, только, к сожалению, вечеринка у Сирила – последнее, чего бы мне сейчас хотелось. Но я не мог сказать об этом Алистеру. Команда выиграла, и я все еще ее капитан, пусть временно и отстраненный. Не отпраздновать эту победу вместе с ребятами было бы неправильно. Тем более что у меня нет никакой охоты выслушивать вопросы, которые наверняка последуют, если я не появлюсь там вечером.

– Конечно же, я буду. – Краем глаза я видел, как меняется выражение лица Руби. Я старался не глядеть на нее прямо.

– Да не кривись ты так, слышь. Будет суперски. Весь дом в нашем распоряжении.

Я только пробурчал что-то невнятное.

– Эй, а ты что, не с нами, Руби?

Я предостерегающе посмотрел на Алистера, но он только ухмыльнулся.

– Не стоит туда идти, – быстро сказал я. – Вечеринка у Сирила определенно не место для человека твоих убеждений. Не думаю, что тебе там понравится.

Я понял, что выдал что-то не то, когда Руби нахмурилась. Она выглядела так, будто я бросил ей вызов, а ведь хотел я прямо противоположного.

– Откуда тебе знать, что мне понравится, а что нет?

Алистер сдержанно покашлял, и я бросил на него испепеляющий взгляд. Он сделал это намеренно. Он прекрасно знает, что происходит на этих вечеринках и в каком состоянии там люди.

– Я с удовольствием буду, Алистер. Спасибо за приглашение, – сказала Руби с улыбкой, слишком очаровательной, чтобы быть настоящей. – Во сколько и куда приходить?

Алистер хотел было ответить, но тут подключился я.

– Я заеду за тобой.

Руби напряглась.

– В этом нет необходимости, Джеймс.

– Для меня не проблема.

Она подняла бровь:

– А у тебя вообще есть права?

Алистер уважительно присвистнул. Судя по всему, ему нравилось смотреть, как я вербально получил оплеуху. Я уставился на Руби, отрицательно мотая головой.

– Нас отвезет Перси, если ты не против.

Она широко улыбнулась:

– Я совсем не против.

– Перси, хм? Мне он тоже кажется красавчиком. В нем есть что-то от Антонио Бандераса, – прокомментировал Алистер.

– Я сказала то же самое! – Руби засмеялась – и мне стало жарко.

Проклятье. Почему я не могу в ее присутствии сохранять ясный рассудок? Я обещал Лидии, что буду присматривать за ней – и это все, что есть между нами. Мне надо почаще напоминать себе об этом.

– Хорошо, Перси заедет за тобой в восемь.

Руби кивнула:

– Чудесно.

Руби

Сирил Вега жил в самом большом и самом роскошном доме, какой мне только приходилось видеть. Я даже не вполне уверена, корректно ли использовать существительное «дом» в отношении того, что было передо мной. Сам участок, на который мы попали только после того, как охранник через камеру проверил номер машины Перси, казался бесконечным. Озираясь по сторонам, я не видела ничего, кроме подстриженного газона и симметрично посаженных кустов и деревьев.

Когда Джеймс и я вышли из машины, я остановилась, запрокинула голову и залюбовалась фасадом. Высокие колонны по обе стороны от входа и просторный балкон над ним напоминали усадьбу из другой эпохи.

Джеймс, казалось, был абсолютно не впечатлен, когда мы поднимались по белокаменной лестнице к парадному входу в здание. Но это и неудивительно. Во-первых, Сирил один из его лучших друзей, во-вторых, дом, в котором живет он сам, наверняка такой же огромный. Я чувствую, как ладони похолодели, а потом стали влажными.

Что я здесь вообще делаю?

Я же клялась себе никогда не ходить на такие странные вечеринки. И достаточно было одного дурацкого комментария Джеймса, чтобы пробудить дух противоречия. Мне просто хотелось поступить ему наперекор, что впоследствии стало казаться совершенной глупостью. Я с понедельника злилась на себя за то, что поездка с Джеймсом свела на нет мою невидимость в Макстон-холле – и теперь я иду с ним на вечеринку, на которой будут в основном люди из школы. Сегодня я ни секунды не раздумывала о том, что это будет значить для меня. Они обязательно снова начнут судачить о нас – может быть, даже больше прежнего.