Страница 6 из 16
Приезжали на машине, ставили пёстрый зонтик, Августа ложилась отдыхать. Эдик, как она окликала его поминутно, шёл смотреть, как продвигается наша работа.
– Витя, вы сами выкопали траншею под фундамент? Неужели? Вы знаете, сколько вы сэкономили! И сами начали фундамент! Вы знаете, сколько стоит поставить фундамент!
Меня он донимал вопросами по агротехнике, но я просто подарила ему справочник. Правда, это не помогло.
Мне кажется, он больше времени проводил на нашем участке. Чуть не увяз в болоте, когда мы с Витей отвлеклись. Я же не могла ему сказать, идите к себе!
А однажды, стоя на моей горке, он вдруг предложил:
– Давайте осушать болото коллективно. Возьмём технику и сравняем все три участка.
– Ни в коем случае.
– Вы же выиграете от этого, ваш – самый низкий.
– Значит, судьба моя такая. И он опять шёл к Вите.
– Вы работаете, не правда ли? Я смотрю, вы приезжаете только по выходным, а Светлана и по будням здесь бывает. Это она – литератор? А я переводчик, нигде сейчас не служу. Жена моя никогда не работала. Да, где вы собираетесь отпуск проводить, не на участке? В санатории! Хорошее дело. И когда вы уезжаете? Через неделю… Прекрасное время для отдыха.
Мы уехали в Кисловодск.
Это была моя первая поездка после операции. Врач в санатории, как и мой хирург, была убеждена, что я слабая женщина и нуждаюсь в постоянном уходе.
– В горы? Какие горы! Вы дойдите до Красных камней хотя бы к концу смены!
До Красных камней я дошла в первый день. А потом упрямо прибавляла по витку серпантина – до той скамейки, потом до грибка.
Этот грибок долго был пределом моих возможностей. Я шла к нему медленно, отдыхая на всех встречных скамейках.
После завтрака Витя убегал в горы. Названия его маршрутов звучали завораживающе – Малое седло, Большое седло… Потом он спускался ко мне, и мы ещё немного бродили в нижнем парке.
– К концу смены я встречу тебя на Красном солнышке.
– Только не надо подвигов, ты очень быстро всё забываешь.
Его одинокие прогулки не прошли незамеченными. Как-то я сидела под грибком и поглядывала то на часы, то на дорожку, откуда он должен был появиться. Он и появился в окружении трёх молоденьких девиц. И, очевидно, неплохо развлекал их всю дорогу, им было очень весело. Помню их удивлённые мордашки, когда я поднялась из-под грибка им навстречу. Я плохо выглядела, я знаю.
Им пришлось идти медленней, но Витя продолжал рассказывать что-то весёлое, и они прямо смотрели ему в рот. Я шла рядом, стараясь не отставать, не показывать явной своей слабости. Они всё равно опережали меня, но Витя замедлял шаг, и они тоже шли медленней, несмотря на заряд молодости и энергии.
Витя совсем не смотрел на меня! Как он только замечал, что я отстаю! И в лифте он продолжал развлекать их. Расплакалась я уже в номере.
– Тебе было так хорошо и весело с ними! Конечно, где мне угнаться за вами по горам!
– Ты ревнуешь меня! – почему-то обрадовался Витя. – За десять лет в первый раз!
– Повода не было, я была уверена, что я – главная женщина в твоей жизни.
– А теперь не уверена? Надо же!
– Чему ты радуешься, я не понимаю!
И всё же в последний наш день в Кисловодске я одолела последние витки серпантина до Красного солнышка. Я стояла на солнце лицом к дороге, и широчайшая Витина улыбка того стоила.
Я не вспоминала про Москву. Для меня долгие годы дом был там, где Витя. Вспомнила в поезде на обратном пути.
– Как там без полива наше хозяйство!
– Это не Ростов, засухи в средней полосе не бывает. Проживут от дождика до дождика, растения должны выживать сами.
– У нас на самом деле очень плохая земля.
– Вот-вот. Это в Ростове у тебя был сад, и ты не знала, куда девать урожай. А в Подмосковье – дачи. Люди приезжают отдыхать, так что не устраивай каторгу.
За окнами время от времени проплывали маленькие оазисы зелени среди бескрайней неухоженной земли. Аккуратные грядки, без единого сорняка, и на чёрной вспушённой земле роскошные картофельные кусты, белоснежные вилки капусты – исконная крестьянская еда.
Пусть, кто хочет, ездит на дачи отдыхать, для меня земля всегда была кормилицей. У нас обязательно будет своя картошка и капуста, огурцы и помидоры. Я не верю, что они не родятся в Подмосковье, надо только руки приложить!
Мы приехали на дачу в первый же выходной и не поверили своим глазам! Прямо за сараем, на продолжении нашего участка, стоял соседский дом. Настоящий дом, под крышей, сверкающий свежей краской и белыми наличниками.
– С возвращением! Как отдохнули? Витя, продайте мне ваш сарай, хорошие деньги заплачу.
– Нет, – сказала я, – ни за какие деньги. И как это вы здесь дом поставили? Это же продолжение нашего участка, нам разрешили его осваивать.
– Что, есть письменное разрешение? Нет, вот видите. Это ничейная земля. Продайте сарай, что, вам деньги не нужны?
– Ни в коем случае! Витя, надо срочно ставить забор, хотя бы до воды, а то он всё тут застроит. Вот тебе и чай с соседями.
– Но я же здесь отсыпал дорожку, как я буду грунт возить?
– Дом стоит, его не передвинешь.
На одной базе я нашла невысокие столбики, фирменные, с наваренной внизу основой, с выступами для продольных брусьев. Покрашены были заводским способом, краска не сошла за многие годы. Нашла я и штакетник в вязанках по двадцать штук.
Граница получилась уникальная: сначала шла прямая линия, потом заворачивала под углом и выходила на объездную дорогу. Тропинку Витя всё же оставил.
Но Содомов фактически отрезал нас от объездной дороги, оставил всего шесть метров, и посредине росла сосна.
– Надо будет попросить другого соседа отступить немного, чтобы можно было поставить машину. Очередь вот-вот подойдёт, а мы не сможем даже вкатить её на участок. Делать въезд со стороны Первой улицы нереально.
– А если он не согласится?
– Не может быть вражеское окружение с двух сторон!
– Ты всё ещё надеешься на чай под сосной?
Столбы были вкопаны, и мы уехали.
Среди недели я съездила, наконец, к Тимирязевке и купила двенадцать кустов смородины. Люди покупали по два-три, но я этого никогда не умела.
В следующие выходные мы повезли её на участок. Усталые, притащили её к будущему забору.
Столбы лежали как попало на земле! Я стояла между ними и едва находила слова от возмущения. А Витя молча взял лопату и вкопал столбы на прежнее место.
– Неси свою смородину.
– Давай подождём до следующих выходных, если он её повыдёргивает так же, как столбы, у меня просто сердце разорвётся!
В следующие выходные столбы снова лежали на земле, и среди них стоял Содомов. К моему ужасу, Витя поднял над головой лопату и двинулся на него!
Это мой Витя, умный, спокойный, уравновешенный, ироничный! Моя реакция была мгновенной, я кинулась ему на шею:
– Витенька, родненький! Пусть он подавится этой землёй, Витенька!
Он взял меня за плечи и увёл от этих столбов. Назавтра по моему заявлению пришла конфликтная комиссия, председатель испугался – не хватало только убийства на меже.
– Пусть он сам установит границу, комиссия утвердит, и мы поставим забор, – сказала я.
Никогда не забуду, как Содомов танцевал на границе, отступая на шаг, ещё на шаг, ещё на шаг в нашу сторону.
Я молча стояла с колышками. Витя в этом не участвовал, он только переживал, что Содомов отхватил себе его дорожку.
Потом они с Олегом поставили столбы, и мы посадили смородину.
– Светлана, может, вы всё-таки продадите мне сарай?
Самое удивительное, он считал, раз всё улажено, можно общаться с нами как ни в чём не бывало. А я никак не могла пережить мгновения, когда Витя шёл на него, подняв лопату над головой, не могла этого простить Содомову.
Витя же отвечал на его бесконечные вопросы, односложно, но отвечал!