Страница 18 из 21
Глава пятая. Уйти можно всегда
Иван работал честно. Если он действительно мог починить винтовку, он чинил. Если этого было сделать нельзя, он сразу говорил об этом Ргину.
В ходе работы они ещё немного поговорили о местной обстановке. Кузнец говорил не очень охотно, но Иван умел спрашивать и делать некоторые выводы даже из того, что говорит не желающий делиться информацией человек.
Так он узнал, что вокруг полно поселений пустынных жителей, торгующих между собой и с военной базой синеодёжных, расположенной сильно близко к горам.
Синеодёжные — это военные, к которым, получается, принадлежит тело Ивана. Ргин не знает, кто это такие, чем занимаются и что забыли на окраине пустыни. Единственное, что ему известно: они воюют с красноодёжными, причём, как будто, при кровной вражде, то есть даже пленных в рабство не берут.
Последнее, к слову, насторожило Ивана, но не удивило. Это обычное дело, когда нецивилизованные народы имеют институт рабовладельчества. Пленных воинов враждебного клана массово убивать, всё же, как-то не очень, поэтому лучше использовать их с экономической выгодой. А ещё в ходе удачных набегов удаётся выцепить пленницу посочнее, чтобы по хозяйству помогала жене и постель грела. Это для Ивана местные все одинаковые, но к Ргину приходил парень лет семнадцати, отношение к которому у кузнеца было не особо хорошее. Как узнал Иван, напрямую спросив об этом парне, это был раб, купленный Ргином за стальную саблю. Причём из племени, в котором старейшиной был настоящий колдун. Набежали два месяца назад, забрали целых восемьдесят человек в плен, а также сорок с лишним единиц рабочих винтовок, а ещё скота сто с чем-то голов.
«Люди здесь примитивные, верят во всякую ерунду», — решил для себя Иван. — «В Афгане тоже в каждом кишлаке по десять могучих колдунов проживало…»
Хотя, эти сведения, всё же, заставили его задуматься. Та старая цыганка под капельницей, которую он пристрелил — она ведь точно прокляла его. Связано ли то, что он, в итоге, оказался здесь, с этим её проклятьем?
«Вряд ли бомбу под машину проклятье принесло…» — подумал Иван. — «Это Сёма, сукин сын, подсуетился…»
Но размышления о мощи колдунов и проклятий он решил оставить на потом. Больше его волновал конфликт синеодёжных и красноодёжных. Что ими движет? Почему они говорят на одном языке? Откуда Иван знает этот язык? Как быть, если он столкнётся с синеодёжными?
То, что это не русский язык, Иван понял давно. А ещё он понял, что Сай и Ргин говорят не на том языке, на котором говорили синеодёжные и красноодёжные. Выходит, что ныне покойный Ван владел языками пустынных обитателей и людей на стальных кораблях. Кем был этот Ван? Загадка…
«Переключение» между языками происходит без участия самого Ивана, будто спонтанно. А ещё пустынники говорят не «Иван», а «Вань». И сам Иван, говоря своё имя, тоже говорит «Вань» или «Ван», если на языке сине- и красноодёжных.
Это значит, что Ван не кончился бесследно, а как бы слился памятью с Иваном, уступив место в сознании и утеряв свою идентичность. Ивану хотелось верить, что это навсегда, и он не утеряет над собой контроль в один не очень прекрасный день…
Ргин не знает, что за дела у обитателей небесных странников между собой, а с Саем Иван не общался с разговора за ужином, состоявшегося два дня назад, потому что старейшина уехал с группой воинов в неизвестном направлении и вернулся только сегодня к обеду. Это была хорошая возможность прояснить все непонятные моменты и взять награду за выполненную работу. Потому что всё, что можно было починить, Иван починил, но не до конца верил в честность пустынников. Небольшая страховка покоится в потайных ножнах под кобурой: среди инструментов на верстаке Иван обнаружил ржавый штык-нож, четырёхгранный, с игловидным острием. Ргин не заметил пропажи, так как не очень внимательно относился к груде инструментов, большую часть из которых не умел использовать.
Если переговоры пройдут не очень успешно, Иван планирует захватить старейшину в заложники и получить всё, что ему причитается. Шансов на успех мало, но ситуация такова, что особо и не побрыкаешься. Он и так рискует, задерживаясь тут и испытывая пустынников соблазном обратить его в рабство, как компетентного ремонтника оружия. Надо уходить.
Войдя в дом Сая, он прошёл в главную комнату и застал старейшину за поджиганием некой травы в жаровне. Судя по запаху, конопля. Этот характерный смолянистый запах вызвал ненужные ассоциации и на миг вернул Ивана в Афганистан. Много кто курил там анашу, но Ивана никогда не привлекало такое времяпровождение. Если ты не можешь расслабиться без наркоты, то ты слабак — так Иван считал и считает. Всё, что с тобой случилось и ещё случится из-за наркоты — это твоя и только твоя вина.
Наркота мешает работать, поэтому торчки в его профессии надолго не задерживаются.
— Что ты делаешь? — спросил Иван, отступив к порогу.
— Это дух-трава, — ответил Сай, красноглазый и расслабленно улыбающийся. — Удалось выменять пятнадцать мер этой травы на одно ружьё.
— Пятнадцать мер — это сколько? — уточнил Иван.
— В каждой мере десять горстей, кха-кха! — ответил старейшина.
— Неравноценный обмен, — покачал Иван головой. — Но это ваше дело. Я пришёл поговорить о награде за мою работу.
— Награда? — сперва не понял его старейшина, вставший над жаровней для очередного вдоха.
— Ты обещал, что за ремонт винтовок и мушкетов мне вернут мой пистолет, дадут двадцать патронов и еды на неделю, — напомнил ему Иван.
— А, эта награда… — покивал Сай, выдохнув втянутый дым.
Иван отошёл ещё дальше назад, так как конопляную вонь не переносил ещё во времена службы в ОКСВА.
— Почему ты отходишь? — спросил старейшина.
— Эта дрянь делает людей слабыми, — ответил Иван честно.
— Сочноземельцев — уж точно, но не людей песков… — усмехнулся Сай, выдыхая в сторону Ивана дымное колечко. — Так мы говорим с духами предков…
— Все так говорят, — отмахнулся тот от клубков дыма. — Но за пять патронов к пистолету я подскажу тебе способ, чтобы курить эту твою дух-траву в любом месте, не задымляя весь дом.
Старейшина уже плотно сидит на этой дури, но Ивану было на это плевать. Каждый сам выбирает, чем убиться. А если Сай свой выбор сделал, то почему бы ему не помочь, ещё и с собственной выгодой? Пять патронов ведь могут спасти жизнь…
— Ты заинтересовал меня, — степенно кивнул красноглазый старейшина. — Если удивишь меня, то, так и быть, будет тебе пять патронов. Только дай мне додымить.