Отрок

— Спасибо, Корней Агеич, у нас место для больных есть, не первый раз.

— Ну, все равно, Анну дождись, вдруг еще чего из дому понадобится, так ты и захватишь. Михайла, давай рассказывай: чего ты там надумал?

— Рисовать надо, деда.

— Бери уголек и вот прямо на столе и рисуй, Марья потом еще раз протрет, после пса-то.

Мишка набросал схематическое изображение токарного станка с ножным приводом для работы по дереву. Насколько правильно вышло он не представлял — сам видел такой станок только по телевизору. Правда, еще в пятидесятые годы у его бабки была швейная машинка с таким же приводом. Он даже однажды по малолетству подсунул под приводной ремень палец. Больно было, аж искры из глаз. Потому, наверно, и запомнил.

— Вот здесь ногой качаешь туда-сюда, раскручиваешь большое колесо. — Принялся он пояснять свой чертеж. — На нем ремень, от него маленькое колесо наверху крутится. Вот здесь полочка, к ней резец прижимаешь, чтоб твердо стоял. Заготовка крутится, а резец с нее лишнее состругивает. А еще к маленькому колесу можно на одной оси точильный камень посадить. Тогда все, что хочешь точить можно. Ногой крутишь, а обе руки свободны.

— А насколько маленькое колесо быстрее большого крутиться будет? — Лавр почти мгновенно понял принцип работы ножного привода и уже что-то прикидывал про себя.

— Насколько большое колесо больше маленького, настолько и быстрее. Если вдвое, то вдвое быстрее, если втрое, то — втрое.

— Это почему же?

— Ремень-то общий. Сколько ремня через одно колесо проходит, столько и через второе. Но второе-то меньше, значит, чтобы столько же ремня пропустить ему быстрее крутиться нужно.

— Хитро… А что? Может и получиться. Приходи завтра с утра в кузницу…

— Завтра с утра — вмешался дед — он поедет туда, куда сегодня не доехал. Сено с лесных полян вывозить надо, а то снегу наметет — не пролезешь.

— Ну ладно, я тогда своим мальцам объясню. — не стал перечить отцу Лавр. — Если сделают, будет им по самострелу.

— Не спеши, Лавруха! Пока вы мне не объясните: для чего нужно, чтоб у трех пацанов в руках убойное оружие оказалось, и как сделать так, чтобы они с ним беды не натворили, до тех пор я тебе самострелы делать не дозволяю! Понял меня?

— Понял, батюшка, но Михайла сегодня сам спасся и мать от смерти спас. Это разве не причина?

— Такой случай может еще много лет не повториться, а пацаны с самострелами по селу каждый день таскаться будут. Ты мне причину найди, которая от случая не зависит. Такую причину, которая каждый день — причина. Тогда соглашусь! А этот станок, как ты сказал? Ножной? Так его пусть делают. Ты сам подумай: сколько круглых вещей в хозяйстве нужно бывает? И себе наделаем и другим, если пожелают и заплатят. Вот это — причина на каждый день. Такую причину и для самострелов придумайте. И не забудьте еще: как сделать так, чтобы случайно беды не вышло. Болт вылетит — не поймаешь!

В этот вечер Мишка заснул далеко не сразу, хотя вымотался за день и физически и духовно, — перебирал в уме различные аргументы, способные убедить деда дать согласие на изготовление еще двух самострелов для своих двоюродных братьев — близнецов Кузьмы и Демьяна.

"Вот задал старый задачку! Объясни ему: зачем детям оружие и дай гарантии, что они никого не подстрелят. Это ж дети! Да пошли, они все, в конце концов, хотят самострелы получить, пусть сами головы и ломают! И так уже достали: "Дай стрельнуть, да дай стрельнуть". Вот обзаведутся своими, тогда отвяжутся. Но это — аргумент для меня, а не для деда. Чего ж он хочет-то? А может, специально поставил невыполнимые условия? Не придумаем ничего, и проблемы не будет. Ладно, хватит мозги мозолить. Если решение у дедовой задачи есть — завтра всплывет: подсознание за ночь все варианты переберет, и что-нибудь да отыщется. Надо только не мешать ему, то есть: спать. Ну и будем спать. Интересно, о чем это Анька с мужиками шепталась, когда от Настены пришла?…".

Утром ничего путного не всплыло. Сидя в санях рядом с Анной-младшей, Мишка снова, было, попробовал поразмышлять над дедовой задачей, но думалось как-то лениво.

— Что там с матерью? Чего ты вчера с дедом шепталась?

— Да хорошо все, сегодня она еще у тетки Настены побудет, а завтра сани подгоним и домой перевезем. Ушиблась она сильно… спиной.

"Ну да, так ты мне правду и сказала. Дитем меня считаешь, хотя самой только весной пятнадцать стукнет. Ну, как же? "Что вы, мужики в этом понимаете? Тем более — дети"… Понимаем, Аннушка, может быть, и побольше вашего, только виду показывать нельзя. Эх, доля пацанская! А ведь, сколько стариков мечтает молодость вернуть. Вот, вернул и что? Любая девчонка с куриными мозгами, тебя за недоумка держит. Да будет Вам, сэр Майкл Бога гневить. Парились бы сейчас на зоне или, что более вероятно, в могиле лежали бы. А молодость — недостаток, который обязательно проходит со временем, простите великодушно за банальность".

— Минь, а волки на вас где напали, здесь? — Робко поинтересовалась Анька-младшая.

— Нет, дольше немного, скоро подъедем. — Пробурчал в ответ Мишка.

— А ты как думаешь: ты вчера всю стаю перебил, или еще остались?

— Если остались, сегодня добьем. Или они нас.

— Дурак!

— Какой есть.

Анька обиженно надулась и какое-то время брат с сестрой ехали молча. Наконец показалось место вчерашнего побоища.

— Вот это место. Вон оттуда они выскочили, а вот здесь — видишь кровь на снегу? — мы с ними воевали.

— Минь, давай побыстрее поедем.

— Пожалей Рыжуху-то, вчера набегалась.

— Ты самострел-то держи под рукой… На всякий случай. — Анька принялась опасливо озираться по сторонам.

— Да перестань ты трястись! — Попытался образумить сестру Мишка. — Отпустили бы нас, если б опасность была? А? В одном месте двух стай не бывает, а одиночка на людей не нападет. Скоро замуж идти, а простых вещей не знаешь!

— Все равно, боязно, как-то…

— Тогда песни пой. Глядишь и полегчает.

— Да ну тебя!

Когда подъехали к тому месту, где надо было сворачивать в лес, Мишка заметил на снегу следы лосиного стада, ведущие в сторону поляны со стогами. Остановив Рыжуху, он вылез из саней и взвел самострел.