Страница 4 из 12
Другая, почти такая же, как в Sant Alessio, икона сохраняется совсем недалеко от Авентина, на Капитолийском холме, в храме Santa Maria in ara coeli, и с нее тоже Пречистая Дева смотрит на нас вот уже полторы тысячи лет. К церкви этой на Капитолий ведет высокая и крутая лестница (сто двадцать четыре мраморные ступени), подниматься по которой ужасно трудно, – это отличает ее от той пологой, роскошной, легкой для подъема, ренессансной во всех смыслах этого слова лестницы, что в непосредственной близости от старой построена самим Микеланджело и ведет на Piazza del Campidóglio – Капитолийcкую площадь, прямо к статуе Марка Аврелия.
…Dum Capitolium scandet cum tacita virgine pontifex – «…пока будет восходить вместе с молчащею девой на Капитолий понтифик». И хотя в древности понтифики поднимались сюда по какой-то совсем другой, не дошедшей до нас даже на рисунках лесенке, эти слова из «Памятника» Горация невозможно не вспомнить, когда сам поднимаешься на Капитолий и сердце не выдерживает, ибо холм действительно очень высок.
Сверху весь город виден как на ладони: за Тибром – собор Святого Петра, замок Святого Ангела, больница Младенца Иисуса и огромные деревья на Яникуле, там, где в церкви Святого Онуфрия похоронен Торквато Тассо, а ближе, на этой стороне реки и просто в двух шагах от нас, – современный Августу сравнительно небольшой театр Марцелла, в подражание которому будет выстроен потом огромный Колизей, круглый храм Геркулеса, непонятно каким образом сохранившийся со II века до н. э., и остров на Тибре – isola Tiberina.
Не случайно, наверное, это место называется ara coeli, то есть жертвенником Неба. Стоишь здесь, и кажется, будто смотришь на город откуда-то с края небес. Монахи-бенедиктинцы рассказывали в Средние века, что самому императору Августу, когда Сенат решил объявить его богом, именно здесь разверзлось небо, и явилась Дева с Младенцем на руках, – пораженный Август пал на землю, воспретил народу именовать себя богом и основал здесь жертвенник Неба. Предание это, скорее всего, позднее, но факт фактом: некогда именно там, где теперь стоит эта базилика, находился языческий храм. Нельзя не вспомнить, что так бывало и на Руси, где тоже первые церкви нередко воздвигались на месте языческих капищ. Место близ Новгорода, где Волхов вытекает из озера Ильмень, называется Перынь. Когда-то там поклонялись Перуну, потом построили храм и устроили скит.
Знаменитый Пантеон, или храм всех богов, – это остаток Рима императорского, круглый храм Геркулеса или развалины на Piazza Argentina – республиканского, стоящая рядом с ним церковь Santa Maria in Cosmedin представляет Рим первых веков христианства, а первая книга «Истории» Тита Ливия говорит нам о царском Риме. И везде вокруг видишь Рим – город эпохи первых семи царей, о котором рассказывает в первой книге своей истории ab Urbe condita, или «от основания Города», Тит Ливий, Рим республиканский, императорский, Рим времени Теодориха, средневековый и эпохи Возрождения, Рим Микеланджело и Рафаэля. И всё это один город, в котором всё бесконечно тесно между собой связано, переплетено и слито воедино. Рим христианский вырастает из Рима языческого, не противостоит ему, но продолжает его историю.
«Наблюдателю, – писал Гёте в своем “Путешествии в Италию”, – сначала очень трудно разобраться, как Рим образуется из Рима, не только новый из древнего, но и различные эпохи античного и нового одна из другой». Трудно сначала… Затем всё становится на свои места, но для этого необходимо всматриваться, вслушиваться, вживаться в биение сердца этого города – Рима, в котором всё всегда существует сегодня, а не когда-то. И кажется, что и Гёте путешествует с нами по Риму именно сегодня.
Есть, правда, Рим туристический. Это Капитолий, via dei Fori Imperiali, ведущая мимо Форума с его триумфальными арками прямо к Колизею улица, где продаются бесчисленные «Моисеи» – мраморные, бронзовые, пластмассовые, изображения Капитолийской волчицы, пицца, кофе и пепси-кола.
Но есть еще и Рим учебных заведений, университетов и библиотек. Это город студентов с их конспектами, мотороллерами и особым шумом, радостным и детским. Есть Рим антикваров с его магазинами, магазинчиками и совсем маленькими лавочками, с бесчисленными мастерскими, где реставрируется мебель, иногда прямо на улице или, во всяком случае, за открытыми дверями, потому что внутри жарко и душно.
И везде звучит русская нота, хотя многие думают, что Россия здесь представлена только могилами Карла Брюллова и Вячеслава Иванова (на расположенном близ пирамиды Гая Цестия у подножия Авен-тина маленьком кладбище для иностранцев – Cimitero acattolico).
Прямо на улице можно встретить какого-нибудь кардинала, сухого старика с черным портфелем. Вот Рим церковной науки и молитвы – и здесь тоже слышна русская нота. 25 марта, в день Благовещения Пресвятой Богородицы по новому стилю, в Пантеоне иногда читается Акафист Матери Божьей на итальянском языке. Объявления об этом богослужении появляются в Риме задолго и бывают расклеены по всему городу. Хор поет по-славянски, но русских среди молящихся, кажется, не бывает вообще. Всё это итальянцы, которые, будучи католиками, не считают православие для себя чем-то чужим и по-настоящему любят его. «Радуйся, Ковчеже, позлащенный Духом!» В их памяти эти слова вызывают другие – из литании Святой Деве: Foederis arca, ora pro nobis, что означает: «Ковчеже Завета, молись о нас».
Маленькая часовня, куда я однажды пришел поздравить с 75-летием одного из моих друзей, оказалась до предела строгой и лишенной каких бы то ни было украшений – кроме Распятия над престолом, здесь вообще ничего нет. И только одна икона Божией Матери, но зато – Владимирская. Не случайно, что служба с Акафистом – именно в Риме, куда святые Кирилл и Мефодий некогда привезли Евангелие в своем славянском переводе. А до недавнего времени здесь жила покойная матушка Мария Донадео, итальянка и католичка, которая перевела на итальянский язык наш Часослов, тексты основных песнопений из обеих Триодей, тропари и кондаки праздникам и святым на каждый день.
Литургия Иоанна Златоуста тоже есть по-итальянски. Она вышла не так давно в издательстве Грибауди. Книгу эту подготовила к печати Мария Бенедетта Артиоли, включившая сюда прекрасный перевод, звучащий так, что сразу встает в памяти греческий текст Златоуста, теснейшим образом связанный с языком греческой трагедии. К переводу прибавлены в высшей степени содержательные примечания.
Есть здесь и книга о старце Силуане, и множество других переведенных с русского языка книг, в том числе и «Откровенные рассказы странника» в трех разных переводах. Вообще книжные магазины Рима производят удивительное впечатление. Переступая порог любого из них, покупатель оказывается в глубинах настоящего моря, среди которого сразу находится множество книг дешевых, не дороже 1–2 евро.
Если бы я попал сюда лет в семнадцать или восемнадцать, не знаю, как бы я всё это пережил. Здесь вы с легкостью найдете всех греческих и латинских классиков, практически без каких бы то ни было исключений. Но есть тут и русские авторы. «Евгений Онегин», например, имеется в двух разных изданиях (в одном опубликован прозаический перевод, а в другом – стихотворный, но с русским параллельным текстом). Есть здесь Тургенев, Толстой, книги по русскому искусству и т. д. Прозаики продаются только в переводе на итальянский, а поэты – всегда с параллельным текстом.
А в Риме туристическом русская нота проявляется в детской бесцеремонности наших туристов, которые почему-то считают, что здесь никто не понимает по-русски, и обсуждают друг с другом свои проблемы, не выбирая выражений…