Бумеранг

Слово за слово, капелька за капелькой красного винца, наложенного поверх принятых, пусть и слабых, алкогольных коктейлей, а языки у соседей развязались.

Осторожные расспросы возобновились, но Светлана, чтобы прекратить их высказалась в достаточно резкой форме:

— Да хватит вам уже! Не хватало еще, чтобы этот хлюст возрадовался моему согласию. Если бы я и пошла танцевать сегодня, то только на столе, чтобы показать, на что я вообще способна в гневе!

Не останавливаясь, она добавила:

— И вам хотелось того же?! Так еще не вечер! — Она резко встала и все поняли, что она сейчас исполнит свою угрозу. Петрович нежно взял ее под локоток и усадил на место, а Светка вдруг разразилась потоком слез, приговаривая:

— Вот всегда-а-а так. Чуть крылышки распра-а-вишь, обязательно зале-е-е-тный какой-нибудь объявится-а-а… Судьба, видно у меня такая. Всем нравлюсь, а чтоб на всю жизнь вместе, так нет никого. — Она потихоньку успокоилась и уже виновато посмотрела на соседей:

— Ну и ладно! Я уже привыкла одна. Так спокойнее. У каждого своя карма. А у судьбы свои заморочки. — Правда, раскрывать секрет, что ее связывало с Владимиром, Светлана так и не стала.

Петрович не мог спокойно смотреть на эту душещипательную картину, поэтому вышел в коридор покурить. Женщины успокаивали подругу. А под конец попросили ее спеть что-нибудь. Уж очень здорово у нее это получается.

И Света затянула свою любимую «Плачу….»

— Вот же бабы: то жалобы со слезами, то на тебе — песни! — Петрович чертыхнулся и хотел было уже идти домой. Но тут выглянула Эмма:

— Виктор Петрович, что же Вы нас бросили, возвращайтесь.

Расходились уже часа в три ночи. Хорошо посидели. Настроение было супер, даже у Светланы. На прощание она обняла Эмму и долго благодарила за доставленное удовольствие. Соседи тревожно переглянулись: не сорвалась бы опять на слезы. Но все обошлось.

Клавдия предложила подруге переночевать у нее, но та отказалась и, тяжело вздохнув, отправилась к себе.

Уснуть не получалось. Светлана ворочалась с боку на бок, стараясь избавиться от воспоминаний.

Владимир. Володька. Вовка — сердцеед и балагур.

После того, как Ритка родила Андрею сына, он бросил нелюбимую жену. Уходя, грубо ранил ее в самое сердце, обозвав пустоцветом. А ведь это было не так. Она очень хотела родить ребенка, но, видимо, не смогла забеременеть из-за отсутствия любви к ней Андрея.

Много раз думала, что это Божья кара за то, что увела у подруги жениха. Но ведь не уводила. Он сам так решил, а она, дуреха, согласилось. Не надо было. Но очень уж была влюблена в него…

Дальше все покатилось как снежный ком. Думала, что можно найти утешение в новых романах. Как и в ранней юности, ухажеры липли к ней, но серьезных отношений избегали.

Светлана, пытаясь понять, что с ней не так, даже к бабке Агафье ходила. Та умела и судьбу предсказать, и порчу снять, и мужчину приворожить. Но со Светкой даже разговаривать не захотела:

— Ступай, девонька. Плохо чувствую себя, не до тебя мне.

— Когда же прийти, бабушка?

— Да никогда. Ступай с Богом.

Мать пробовала разведать у бабки Агафьи, почему она отослала дочку, но та только руками замахала, отвернулась и скрылась за дверью. Соседки говорили, что порчу снимать она не особенно и умеет, поэтому, мол, отказала.

Мог ли кто желать Светке зла? Вряд ли. Только смолоду ей как-то не везло. Повстречается с парнем два-три месяца, и вразлет.

А вот с Володей по-настоящему было. Это уж после того, как Андрей ушел к своей любимой Ритке.

Строили планы на будущее, мать нарадоваться не могла — свершилось. Будущего зятя боготворила. Светлана уже и ребенка ждала, заявление в ЗАГС подали.

И вдруг Володя пропал. Бесследно.

Много слез пролила Света. Выкидыш случился уже на четвертом месяце. Да не просто выкидыш, а с серьезными последствиями. Врач, лечивший ее, предупредил, что детей у нее быть уже не может.

Ох и настрадалась тогда горемычная. Высохла вся. От былой красоты и следа не осталось. Так и состарилась в тоске и одиночестве. Теперь уж привыкла.

И на тебе, объявился! — думала Светлана. — Красавец-мужчина, все при нем. Видать, и живет в достатке. А ведь не узнал меня. Нет, не узнал. Ишь ты, знакомиться подошел. Аспид!

— Ну, нет, — продолжала она, убеждая сама себя, — тогда я тебе за ненадобностью оказалась, теперь ты мне не нужен. Ухаживать за тобой на старости лет? Нет уж, фигушки. Мне и так хорошо. Что хочу, то и делаю. Хочу сплю, хочу гуляю. Главное, не нервничаю. — Но в глубине души завелся сверчок, который бередил старую рану и нашептывал, что и сейчас было бы неплохо, если бы рядом был любимый человек.

— Скажешь тоже, любимый! — спорила со сверчком Света. — Какая любовь-морковь на старости лет?

— Да разве ж ты старая? Вон как зажигала в караоке! Да и он не просто так подошел. Понравилась ты ему — 100 процентов.

— Вот еще. Просто песня душевная. А я что. Мой поезд давно ушел. Не успела я вскочить на подножку…

— Ну это ты зря. Любви, как говорится, все возрасты покорны.

— Только не в шестьдесят с большим прицепом. Да и вообще, не нужен мне никто. Тем более Володька. Подлец! Ишь, вырядился. А раньше-то что, не по сердцу была? Вот и гуляй, парень, лесом…

С такими противоречивыми мыслями Светлана погрузилась в тяжелый сон…

Не могла уснуть этой ночью и Клавдия.

Что-то не заладилось в ее жизни последнее время. Весна что ли действовала? А что? Сколько ходили они с этими дурацкими палками по парку, столько видели пенсионеров, сидящих парами на скамейках.

— Счастливые, — думала Клавдия. — Сумели дожить вместе до преклонных лет. Теперь поддерживают друг друга. Прямо как в ЗАГСе — и в горе, и в радости… А у меня вот не сложилось. И все из-за детской доверчивости.

Первый блин, как говорится, комом. И вся дальнейшая личная жизнь такая же. Долго ненавидела парней. Замуж вышла не по любви, а по настоянию матери — хватит, мол, в девках ходить.

И что из того вышло? Не было любви между ними, вот он и гулял. Может терпеть надо было. Но во имя чего? Детей-то не было. Вот и не стала унижать себя отношениями с нелюбимым человеком, к тому же изменяющим ей. Где он сейчас, что с ним? Может, и в живых-то даже нет. Ну да Бог ему судья.

— А Светка-то, гляди, вот тихоня! — мысли о своей несчастливой женской доле померкли при воспоминании о Светкином успехе. — Ишь ты, коза! А все прикидывалась божьим одуванчиком. Вот чертовка, не зря ее так тянуло в этот клуб. Сколько лет рядом прожили, а я понятия не имела об ее талантах. Тихушница, одним словом.

— Но ведь молодец, душевно спела. А этот обожатель откуда взялся? И чего она его отшила? Красивый. И Светка красавица, даже годы ее не портят.

А я вот никому не нравлюсь. Петрович и тот к Эмме клеится. Я ведь когда-то давно обратила на него внимание. Он же меня вообще не замечал. А тут предводительница — раз и в дамках. Ну да ладно. Петрович — это так, блажь.

А что сегодня? Я бы на месте Светки ни на минутку не задумалась: такой мужик проявил интерес. А она, дуреха, — бежать.

О чем это я задумалась. Паспорт что ли достать, память освежить. Ушли мои годочки. А так вдруг захотелось, чтобы кто-то был рядом. Только, видать, не для меня все это.

Но Светке завтра все выскажу — такого мужика упустила! Она вообще-то хорошая, добрая и красивая.

Мысли упорно возвращали ее к своей неустроенности в этой жизни:

— Как страшно понимать, что ничего уже не изменить. Одна. Совсем одна. И ничего впереди, — по щекам стекали непрошенные слезы. Слезы одиночества, безлюбия и желания. Желания проснуться наутро не в одинокой постели, а просто почувствовать рядом надежное плечо.

Подобные мысли не первый раз тревожили Клавдию. Но не всем дано счастье дожить до старости с любимым и любящим человеком. Вот и Клавдия не встретила на своем пути того единственного, с которым не страшно было бы жить в преклонном возрасте.