Страница 5 из 12
Апостол Павел в тексте Первого послания к Фессалоникийцам, говорит о том, чтó такое христианская жизнь, как должен жить христианин. Это 4-я глава: «…Умоляем же вас, братия, более преуспевать и усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками…» (1 Фес 4: 10–11). Вот три момента в жизни христиан, которые здесь выделяет апостол. И в варианте Первого послания (а у апостола Павла часто бывает, что одно послание оказывается вариантом другого) – во Втором послании к Фессалоникийцам он в самом конце говорит: «…Вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, – не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам. Ибо когда мы были у вас, то вам это и завещали: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые из вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся» (2 Фес 3: 7–11). Ничего не делают, а только производят шум – вот, наверное, так надо перевести.
Итак, апостол Павел здесь, в Первом послании к Фессалоникийцам призывает трудиться, и во Втором послании – своими руками зарабатывать на хлеб! О том же речь идет и в Послании к Ефесянам. Правда, я уже сказал, что Послание к Ефесянам написано не Павлом. Оно написано кем-то из его учеников, но, без сомнения, по его материалам и прежде всего – по Посланию к Колоссянам: «…Лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся» (Еф 4: 28).
Совершенно ясно: чтобы у нас было из чего выделять нуждающимся, надо трудиться, потому что, конечно, это ненормальное положение, когда мы уделяем нуждающемуся не из того, что сами зарабатываем, а из того, что нам присылают наши братья из-за границы. Ну, тогда это парадоксальный вариант христианства, который мы зачастую имеем в настоящее время. Дальше о том же речь идет и в Деяниях апостольских. Апостол говорит: «Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал. Сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии. Во всём показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса; ибо Он Сам сказал: “блаженнее давать, нежели принимать”» (Деян 20: 33–35). Эта же тема продолжается и в Первом послании к Коринфянам – глава 4-я, стих 12-й: «И трудимся, работая своими руками».
Итак, значит, жить тихо, делать свое дело, трудиться своими руками. Есть хлеб, работая в безмолвии, – скажет Павел, поясняя во Втором послании к Фессалоникийцам (3: 12), что это такое – «жить тихо». Есть хлеб как? Работая в безмолвии. И в Первом послании к Тимофею он говорит о том же самом, только немного под другим углом зрения. Это самое начало 2-й главы: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех людей, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим 2: 1–2).
Почему же мы должны молиться за царей? И за каких царей призывает молиться апостол Павел? В его времена были только одни цари – языческие римские императоры, и он призывает молиться совсем не за тех византийских императоров, которые потом себя назвали внешними епископами Церкви, и не за царя-батюшку, который тоже занимал положение внешнего епископа Церкви. Никакого оправдания этого нигде в Писании нет, чтобы некрещеный неверующий человек занимал место, равное епископскому. Но так было в Византии, так было у нас в царские времена. Однако речь идет о языческих царях. Апостол призывает молиться за царей только по одной причине: чтобы нам жить тихо и безмолвно, чтобы они не мешали тихому и безмолвному житию, чтобы они не устраивали всякие раздоры, скандалы, войны и т. д.
То есть здесь нет такого, что было в Литургии в царские времена. Чудовищно страшно читать Служебник былых времен, где на Великом входе, когда мы поминаем главу Церкви – Патриарха, епископов и духовенство, поминались сначала Государь-император, Государыня-императрица, великие князья, царевичи, царевны и только после этого епископ, священник – так сказать, второй сорт. Первый сорт – царь с его окружением, уже второй сорт – духовенство, ну и третий сорт – это все остальные: «…вас и всех православных христиан». Такая монархическая структура абсолютно не свойственна Церкви, не характерна для Церкви. Не о том говорит апостол Павел. Он говорит, что надо молиться за царей, чтобы они не устраивали чего-то страшного и чтобы, несмотря (не благодаря, а несмотря) на их правление, можно было проводить тихое и безмолвное житие «во всяком благочестии и чистоте».
В этом смысле такой чистой воды христианской молитвой была молитва «о богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея» в брежневские времена, в сталинские времена, когда мы от властей не ждали ничего хорошего, но просили Господа, чтобы Он их остановил от чего-то уж совсем дурного. Вот в чем молитва о властях заключается, так что в ней ничего плохого нет. Это не подхалимство и литургическое прославление власти, а, скорее, совсем наоборот.
Причем смотрите: если нас займет какая-либо тема в апостольском послании, скажем, в этом, которое мы сейчас толкуем – в Первом послании Фессалоникийцам, то мы обязательно эту же тему найдем в Деяниях, в Первом послании к Коринфянам, во Втором послании к Коринфянам, в Послании к Ефесянам, еще в каком-нибудь послании, в пастырских посланиях, то есть никогда не бывает так, чтобы какая-либо важная тема была проговорена один раз. Она всегда проговаривается апостолом несколько раз, в чуть разных словах, в нескольких посланиях. Это очень важно. Если мы хотим понять, действительно это важная тема или это что-то мелькнувшее, давайте смотреть, есть ли повторы у этой темы. Если есть повторы, значит, всё ясно: это важная тема. Если об этом сказано один раз, то, возможно, это человеческое слово, которое может сказать каждый и которое произносили и апостолы тоже. Значит, еще один критерий для того, чтобы отделить слово человеческое в апостольском послании от Слова Божьего, заключается в том, что Слово Божие будет проговорено по принципу καθὼς ὀίδατε – как вы знаете – несколько раз. Если это слово человеческое, оно может один раз промелькнуть, и на этом будет закончено.
Итак, жить тихо, жить в безмолвии, трудиться, работать, дело свое делать – через это обнаруживается наше христианство. И вот я думаю: протестанты – в общем, такие замечательные, такие чистые люди, которые и не пьют, и не курят, и не дерутся, и вообще ведут действительно очень чистую жизнь, – почему нам в их богословии чего-то не хватает? Если протестанты такие хорошие, почему всё-таки мы с вами – не протестанты? Они действительно хорошие, действительно очень мирные, действительно трудолюбивые, действительно они не пьют и не курят, и действительно они живут как-то хорошо. При этом у них нет даже такого рифа, как славянский язык, о который мы разбиваемся очень часто. Они совершают богослужение по-русски, там всё понятно. И, тем не менее, по какой-то причине мы не протестанты. Думаю, потому, что протестанты ведут житие, может, и хорошее, но отнюдь не тихое. Они всё время говорят о Боге. Вы знаете, когда я вижу в метро человека с Библией, который в любой момент готов прижать вас к дверям вагона с той стороны, где они не открываются, и начать вам возвещать Слово Божие, мне хочется закричать: «Я безбожник!» Или: «Я магометанин», «Я индуист», или еще что-нибудь такое. То есть у меня, кто бы это ни был: свидетели Иеговы, баптисты, пятидесятники – совершенно всё равно, но у меня полное неприятие этой перманентной проповеди словами, этого перманентного цитирования из Священного Писания.
Вчера пришла ко мне в Физико-техническом институте одна такая дама: каждое второе слово, которое она произносила, было слово Бог. Но ничего, кроме какого-то нелепого напора, в этом не было. А в то же самое время среди нас живут Малые сестры брата Шарля де Фуко, которые вообще очень часто не произносят ни слова, но проповедь которых значительно действеннее и значительно громче, чем проповедь всех протестантов, вместе взятых, потому что в основе этой проповеди лежит как раз то, о чем говорит апостол Павел: «тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте». Христа они показывают не в словах своих, а в самой своей жизни, из того тихого безмолвия, в котором они трудятся своими руками.