Рикошет

Дэйзи некоторое время изучающе смотрит на Райка, а потом спрашивает:

— Насколько большая грудь?

О Боже.

— Как насчет того, чтобы сменить тему? — говорю я.

— Большая, — отвечает Райк.

— Тебе также нравится их трогать? — Дэйзи пытается. Ее подруги буквально ахают вслух.

Губы Райка дергаются, но он сдерживает, как мне кажется, улыбку. Я рада, что он находит это забавным. А я — нет. Будь здесь Ло, он наорал бы на брата за то, что тот флиртует с шестнадцатилетней девчонкой. Вот что делает Райк. Даже если его намерения состоят в том, чтобы затеять спор или поставить кого-то в неловкое положение, это выглядит как флирт.

— Только если я слышу, как стонет женщина.

— Райк! — кричу я ему. Я произношу без звука, Хватит. Мои глаза расширяются, чтобы подчеркнуть суровость. Я знаю, что он не намеренно пытается флиртовать в ответ, но он вот-вот пересечет черту. И я подозреваю, что он знает о ее существовании и что он пересёк уже много таких черт в своей жизни. Может быть, он думает, что традиционные правила к нему неприменимы. А может быть, ему просто все равно.

Дэйзи открывает рот, чтобы что-то сказать в ответ, но он обрывает ее: — Вот вам и мнение мужчины.

Он снова поворачивается к телевизору, закрываясь от девушек.

Но Клео еще не закончила изводить меня.

— Насчет Лорена Хэйла, он в реабилитационном центре, верно? Мои родители получили известие от друзей семьи, — она кивает девушке «Кэти Перри». — Ты помнишь Грету? Ее родители нашли десятицентовик кокаина, и ее отправили в реабилитационный центр. Как будто они не понимают, что мы молоды и хотим повеселиться. Они уже делали это раньше.

— Да, — говорит Кэти. — Это так лицемерно.

Меня бесит, что они сравнивают Ло с подростком, который валяет дурака. Конечно, именно так все и начиналось, но его проблема превысила небольшую дозу подросткового бунта. Нет ничего постыдного в том, что он находится в реабилитационном центре. Это, как сказал мой отец… заслуживает уважения.

— Он сам решил поехать, — защищаю я своего парня, жар в моих глазах нарастает. — Он хочет получить помощь.

Это лучшее место, чем то, где мы были раньше.

В зоне отдыха воцаряется неловкое молчание, и Клео сжимает губы, избегая моего прищуренного взгляда. К счастью, закуски шествуют на подносе, спасая меня от напряженной ситуация. Девушки снова начинают болтать, и я смотрю на Райка. Он одобрительно кивает мне, и это значит для меня больше, чем я когда-нибудь покажу. Я хочу сделать это правильно. Я хочу быть сильной и бороться, а быть на этом судне — большой шаг.

В последний раз, когда я была здесь, я была в полном беспорядке. Это мой второй шанс.

Дэйзи хватает свой сэндвич, и ее длинные волосы прилипают к тунцу, который вылезает с боков. Она плюхает сэндвич обратно на поднос и салфеткой вытирает пряди.

— Ненавижу свои волосы, — бормочет она себе под нос.

— Ты когда-нибудь слышала о «конском хвосте»? — говорит ей Райк. Его враждебность не помогает. После Нового года я поняла, что ее «фирменная черта» вызывает у неё неуверенность в себе.

— Ага, — огрызается Дэйзи, — хочешь, я завяжу твои волосы в хвост?

Клео качает головой.

— У него недостаточно волос для этого, — она кусает клубнику.

— Ты всегда можешь сделать очень маленькие по всей его голове, — вмешивается Харпер.

Райк не сводит глаз с Дэйзи.

— Ты не должна жаловаться на то, что можешь изменить.

Губы Дэйзи плотно сжимаются. Она снимает резинку с запястья и разделяет свои длинные локоны на три части, легко заплетая их в косу.

— Счастлив? — она огрызается в ответ.

— Только если ты счастлива, — говорит он. — Это не мои волосы.

Он возвращается к своему баскетбольному матчу, где по праву должен оставаться. Он делает меня параноиком. Я не хочу, чтобы моя сестра привязалась к нему или думала, что он уделяет ей внимание по неправильным причинам.

Клео, скрестив ноги, сидит на пуфике лицом к нам. Ее светло-голубое бикини сливается с ее светлой кожей.

— Ты не собираешься купаться? — спрашивает она меня. — Где твой купальник?

— Я собираюсь надеть его позже.

Хотя мне совсем не хочется плавать с друзьями Дэйзи. От пристального взгляда Клео я получила ожог третьей степени. Я ей не нравлюсь. Ее ненависть может быть связана с чем угодно — например, с тем фактом, что я единственная, кто взял с собой парня, или с тем, что я на четыре года старше, — поэтому я стараюсь не тратить время на расспросы.

— А как насчет тебя? — спрашивает Кэти, придвигаясь ближе к Райку на диване. — Ты поплаваешь с нами?

Ее длинные ресницы скользят по изгибам его тела, по углам его мышц, которые так превосходно сокращаются. Конечно, он лазает по скалам. Его мышцы кричат: «Я взбираюсь на горы!», а не просто «Я дохера много бегаю!» Я должна была догадаться. Глупая я.

— Сначала я закончу смотреть эту игру.

Его голос напрягается, и он сидит еще более напряженно, чем раньше.

Я хочу рассмеяться, но не могу, потому что краем глаза вижу, как Харпер, сидящая на другом пуфике, достает дорожную бутылку водки и выливает содержимое в свой безалкогольный дайкири.

— Что ты делаешь?

Мои брови сдвигаются. Она это серьезно? Я сижу прямо здесь. Разве я не настолько угрожающе выгляжу? Моя мать специально запретила употреблять алкоголь. Они все услышали ее предупреждение, прежде чем она отправила их в лимузин.

— Может, твой парень и алкоголик, но я — нет, — сухо улыбается Харпер.

— Харпер, это чертовски грубо, — говорит Клео таким претенциозным тоном, что кажется… ну, не таким уж чертовски грубым.

Я больше не могу этого выносить.

— Пойду надену купальник.

Я вскакиваю со своего места, и Райк, к моему удивлению, следует моему примеру.

Дэйзи одними губами извиняется, когда мы заходим внутрь. Я пожимаю плечами, пытаясь сказать ей, что все в порядке, но мои нервы все еще вибрируют не только от разочарования, но и от сильной тревоги. Райк закрывает за нами раздвижную стеклянную дверь.

— Боишься оставаться с ними наедине? — спрашиваю я.

— Я больше боюсь, что ты останешься одна, — говорит он мне.

Ох. Он совершенно не доверяет в меня.

— Со мной все будет в порядке. Нам надо надеть купальники.

— Конечно.

Мы направляемся в наши спальни, и мне удается держаться на безопасном расстоянии от всех мужчин-официантов. Если Ло осуждают из-за того, что он находится в реабилитационном центре из-за алкоголизма, как бы люди отреагировали на реабилитацию от сексуальной зависимости? Я даже представить себе не могу. Может быть, это и хорошо, что стационарные организации в любом случае оказались для меня провалом. Мне бы не хотелось позорить свою семью новостью о том, что их дочь или сестра — какая-то ненормальная.

Я закрываю дверь в свою спальню, одну из самых больших, с роскошным золотым и меховым покрывалом и комодом с гранитной столешницей. У правой стены стоит викторианский кремовый шезлонг, на стёганных подушках расшитые золотом чехлы.

Я надеваю свое простое черное бикини и расчесываю пальцами свои короткие волосы, прежде чем быстро взглянуть в зеркало. Если я делаю глубокий вдох, мои ребра выпирают наружу. Я чувствую себя подавленной, и чтобы побороть эту угасающую эмоцию, я обычно прыгаю на кровать и нахожу порно для просмотра. Мастурбирую, пока все не растворится в блаженстве.

Все должно измениться, напоминаю я себе. Поэтому я отступаю от кровати и перестаю теребить пальцы.

Раздается стук в мою дверь.

— Ты голая? — спрашивает Райк.

— Нет?

Он входит.

— Ты в порядке?

Я сглатываю комок в горле. Жаль, что здесь нет Ло. Он заставил бы меня чувствовать себя лучше. Может быть, даже не сексом. Он просто бы улыбался, целовал меня, говорил, что я красивая, и говорил: «К черту их». Потому что в конце концов мы были единственным, что имело значение друг для друга. Все, что мне было нужно, это он.