Рикошет

— Какой ты была в старших классах?

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю. Я была тихой девушкой. Никто не беспокоил меня, если только я не была втянута в разборки Ло. Обычно, никто никогда по-настоящему не признавал меня, за исключением тех случаев, когда был групповой проект. Я в некотором роде… просто присутствовала там.

— У тебя были друзья?

— Да, Лорен… мой парень. Он, гм, в реабилитационном центре, — я чешу шею.

— Все в порядке, Лили, — легко говорит она. — Роуз объяснила твою ситуацию. Мы поговорим о нем в свое время.

Я вдруг испугалась, что она скажет, что он — корень всех моих проблем. Что, если она скажет мне никогда больше его не видеть? Что, если это и есть решение? Моя грудь колотится от быстрого беспокойства, и в конце концов я выпаливаю:

— Я знаю, что у меня с ним нездоровые отношения, но должен же быть способ быть вместе и решать наши проблемы. Верно?

Пожалуйста, скажи «да». Пожалуйста, не заканчивай это для меня.

Доктор Бэннинг изучает меня долгим взглядом и заправляет прядь волос за ухо, но они выскакивают обратно, такие густые и объемные, что не держатся на месте.

— Пока я хочу сосредоточиться на твоей зависимости, Лили, а потом мы поговорим о том, какую роль твой парень играет в этом. Тебе не о чем беспокоиться, хорошо? Мы попытаемся пройти через это вместе, чтобы найти ответы, которые тебе нужны.

Я лишь немного расслабляюсь и еще больше откидываюсь на подушки, чтобы не выскочить из кабинета.

— Хорошо.

— Отлично, — она кивает и заглядывает в блокнот. — Давай вернемся немного назад во времени. Я хочу, чтобы ты рассказала мне о своих отношениях с родителями. Как они учавствовали в твоей жизни? И как они теперь вписываются в твою жизнь?

Я прищуриваюсь, обдумывая эти отношения, которые я отчаянно пыталась не оценивать в течение долгого времени.

— Когда я была младше, мой отец всегда был занят. Он до сих пор занят. Я никогда не ненавидела его за это. Его успех дал мне много возможностей.

Черт возьми, меня бы не приняли ни в Принстон, ни в Пенсильванский университет, если бы не престиж моей семьи.

— Ты никогда не расстраивалась, что он не может проводить с тобой больше времени?

Я пожимаю плечами.

— Может быть, когда я была маленькой и не понимала, как его тяжелый труд оплачивает наш дом и наши дорогие вещи. Но сейчас я только хочу, чтобы он ушел на пенсию, чтобы у него было больше времени для себя.

— А твоя мать? Она ведь не работает, правда?

— Нет, — говорю я. — Мои отношения с ней… — я хмурю брови, пытаясь выразить словами, как моя мать относилась ко мне по сравнению с другими девочками…. — Я не уверена, как это было раньше. Но теперь она оставила меня в покое. Мы мало разговариваем то здесь, то там, но не более того. Наверное, в основном это моя вина. Просто я мало где бываю.

— Почему это?

Когда я поступила в колледж, то стала все реже и реже посещать еженедельные семейные обеды. Потом я просто прекратила их посещать. Это было действительно единственное запланированное «семейное время», и я всегда находила способ сбежать. Для секса.

Я делаю неглубокий вдох, прежде чем сказать:

— Я не считала всё это важным. По сравнению с моими собственными делами, наверное.

— Под твоими личными делами ты подразумеваешь секс, — уточняет для меня доктор Бэннинг клиническим тоном.

Я киваю.

— Звучит ужасно, правда? — бормочу я, стыд проникает внутрь, как вирус.

— Похоже, у тебя есть проблема, и ты ищешь помощи в ее решении. Это монументальный шаг.

— Я просто хочу, чтобы это прекратилось, — признаюсь я.

— Будь более конкретной. Что именно ты хочешь прекратить? Секс?

Я качаю головой.

— Не полностью. Но иногда мне кажется, что мой мозг вот-вот взорвется. Даже если я этим не занимаюсь, я думаю об этом почти каждую минуту дня. Как будто я застряла в этой петле и не знаю, как из нее выбраться. Это утомительно.

— Это нормально для зависимых быть поглощенными своей зависимостью, особенно для сексозависимых, где большая часть одержимости связана с фантазиями. Как изменились фантазии с тех пор, как Ло уехал? Они случаются реже?

Я делаю паузу и на мгновение задумываюсь.

— Думаю, да, — неуверенно киваю я. — Я больше трачу времени скучая по нему. Так что, скорее всего, да.

Конечно, все может измениться, если он вернется ко мне. Он будет дома, и у меня будет больше энергии фантазировать. Боже, надеюсь, что нет. Я просто хочу, чтобы мой мозг остановился.

Я делаю еще глоток воды.

— Вы собираетесь спрашивать меня о сексе?

До сих пор мне казалось, что мы обходим эту тему стороной. Разве психотерапевты не должны быть прямолинейными?

Доктор Бэннинг слегка наклоняет голову, и я теряюсь в ее красивых карих глазах, которые напоминают мне Лорена. Только у него есть янтарные вкрапления, которые напоминают его любимый алкоголь.

— Конечно. Чувствуешь ли ты себя достаточно комфортно, чтобы говорить об этом? Роуз говорила, что эта тема заставляет тебя нервничать.

Она сказала ей это? Интересно, насколько прозрачна я перед сестрой?

— Что вы хотите знать? — спрашиваю я.

— Что для тебя значит секс, Лили?

Меня никогда раньше не спрашивали о сексе. Даже Ло уклонялся от этой темы, чтобы в ответ избежать темы алкоголя.

— Мне от него хорошо.

— В своей анкете ты написала, что тебе нравится заниматься сексом в общественных местах. Почему тебя это устраивает, но не нравится секс втроём или вуайеризм? Не торопись отвечать. Я знаю, что ты, вероятно, не думала об этом раньше.

Она права. Я не думала об этом. И по какой-то причине мои мышцы начинают расслабляться от ее слов. Я не чувствую, что она осуждает меня. Кажется, она искренне хочет мне помочь. Также как и Роуз.

— Мне нравится делать это в ванной или где-нибудь еще, кроме моей квартиры, потому что после этого легче уйти. Момент может начаться и закончится сексом, и мне не нужно ждать, чтобы поговорить с парнем.

— А когда ты с Ло?

Его имя заставляет мои щеки вспыхнуть.

— Это только усиливает волнение.

Я помню раздевалку в спортзале. Где он схватил меня за запястья и поднял их над головой. Я обхватила одной ногой его бедро, в то время как другая изо всех сил пыталась удержаться на земле, но он поднимал меня с пола с каждым толчком внутрь. Он наполнял меня до тех пор, пока я чуть не лопнула по швам. Все это время какой-нибудь парень мог выйти из-за угла и поймать нас. Волнение ощетинило мои нервы и усилила напряжение. Я была в огне, летела на высоте двух метров над землей с таким естественным кайфом, что чуть не рухнула в конце.

— А если это два парня сразу?

— Два парня сразу… — съеживаюсь, вспоминая, как это случилось однажды. — Ло… он как-то странно посмотрел на меня, когда я подумала, что переспала с двумя парнями. Я слишком много выпила, поэтому не могу вспомнить тот момент, но… Я не хочу, чтобы он видел меня такой, — я кусаю ногти, спохватываюсь и быстро опускаю руку. — Я могу выслушивать осуждения других парней, «шлюха» и «потаскуха», но я не могу допустить, чтобы мой лучший друг так смотрел на меня. И, может быть, для другой девушки было бы нормально достичь этих точек, но я знала, что для меня моя зависимость прогрессирует до новых крайностей. И я не могла позволить этому случиться.

Она кивает.

— Это хорошо. Значит, твой парень помог тебе понять, что считается безопасным для тебя лично, а что нет?

— Думаю, да.

— И у тебя хватило силы воли остановиться.

Я пожимаю плечами. Я никогда не думала, что у меня есть что-то, кроме надежды. Сила воли — это слишком сильно сказано.

— Думаешь у тебя нет силы воли?

Она должно быть увидела мои колебания и неуверенность. Мое слабое пожатие плечами, наверное, выдало меня.

— Мне не стало лучше, не так ли? — я говорю ей. — Я позволила Ло переспать со мной в сочельник и знала, что ему не следовало этого делать. Я все время мастурбирую и просто выкинула свое порно. Я даже не знаю, как долго это продлится.