Страница 12 из 13
– Ты бы хоть предупредил! – завопил Пузя и дал деру.
Лапушка на долю секунды замер, а потом тоже кинулся прочь.
Граната рванула – но одной оказалось мало. Пресмыкающееся распалось на множество отдельных щупалец. Часть из них перестала шевелиться, но несколько десятков живых конечностей уцелело и двинулось в погоню за пиратами.
В линзах приятелей высветилась цифра “3”. Игра засчитала объем нанесенного ущерба за уничтожение двух осьминариусов.
Кот заприметил вдали дерево и в панике несся к нему. Трава на равнине была густой и высокой, поэтому он мог не заметить ошметки тел осьминариусов даже с близкого расстояния.
Пузя притормозил и стащил с себя одну пулеметную ленту. Он схватил ее как цеп и начал молотить по траве. Жах! Жах! Жах! Щупальца разлетались на мелкие клочья под его яростными ударами.
Лапушка вскарабкался на дерево, обернулся и начал орать:
– Дурень! Дурень набитый! Прекрати! Ты сейчас взорвешься!
Ветер относил кошачьи крики в противоположную сторону, и до Пузи долетал лишь сдавленный писк. Но ему повезло, и он не взорвался. Вероятно, физика этой планеты существенно отличалась от земной. А может, патроны были другими.
Лапушка перешагивал с ветки на ветку и крутился вокруг ствола, как пушкинский ученый кот на цепи. Он высматривал щупальца в траве. И они появились! Тогда Лапушка примостился поудобнее на самой широкой ветке, снял с ожерелья еще одну гранату и кинул на землю. Она упала совсем близко к дереву. Кот перепугался, что его сейчас заденет осколком, и со скоростью ракеты взмыл почти под самый верх. Хорошо, что дерево было гигантским, старым и очень устойчивым. Оно даже не затрещало от таких нагрузок.
Граната рванула. Из травы в нескольких местах брызнуло сиреневым. Цифра в линзе не изменилась.
Лапушка обождал несколько секунд и полез вниз. Ему надо было убедиться, что ни одно щупальце не залезло на ствол. Но… мамочки! Вон одно! Второе! Третье! Кот соскочил на землю, как можно дальше от дерева, и понесся дальше.
– Пузяяя! – орал он на бегу. – Пуууузяяя!
Правую переднюю лапку обожгло острой болью. Лапушка приземлился аккурат на щупальце. Он испытывал похожие ощущения, когда еще будучи котенком попробовал поиграть с канцелярской кнопкой. Превозмогая боль, кот добежал до следующего дерева и устроился на нижней ветке. Он внимательно смотрел вниз, держа наготове очередную гранату.
Медведь перестал молотить траву и бежал к другу так быстро, как только мог. Скорость бега у него была так себе.
– Кот! – ахнул Пузя, как только добрался до дерева. – Ты видишь, сколько их здесь?
– Нет! Мне трава весь обзор закрывает.
– Их тут штук двадцать. Они не высовываются. Мне кажется, они ждут подкрепления, чтобы снова сложиться в змею.
– И что делать?
– Кидай гранату!
– Ок. Отходи! Или залазь ко мне.
– Не, не полезу. Лучше отойду.
– Милостивая фортуна! Направь мою лапу! Пусть у меня получится разнести этих чудищ и не подорвать при этом ни Пузю, ни дерево, ни себя, – прошептал Лапушка и снял с шеи еще один снаряд.
Ба-бах! “4” – показала линза. Медведь вернулся к стволу, не спеша осматривая траву.
– Я их всех уделал?
– Нет. Еще есть живые.
– Может, ты опять сядешь на меня, и мы галопом? А то мы так никогда от них не избавимся.
– Куда?
– Туда. Вперед.
– Ну давай. А тебе не больно будет лапу?
– Она почти прошла. Залазь.
Пираты скакали, пока не добрались до деревянного сооружения посреди равнины. Оно было похоже на театральные подмостки с навесом, которые давно выгорели под солнцем и рассохлись.
– Наверное, раньше здесь проходили народные гуляния… Тут было красиво и весело…
– Угу, а потом пришли осьминариусы и все испортили…
Из-под нижней ступени высунулось щупальце. Пузя выхватил кинжал и попытался отрубить конечность, но оно успело втянуться под ступеньку. Лапушка предусмотрительно отошел подальше – и тут другой спрут прыгнул на него с крыши!
Хищник с ловкостью жокея приземлился коту поперек спины и вцепился в него чем-то острым – видимо, когтями на пальцах. Лапушка завизжал и попробовал стряхнуть спрута, но тот сидел как приклеенный.
– Падай, падай! Катайся на спине! – медведь забежал с другой стороны подмостков, чтобы проверить, нет ли осьминариусов и там.
Лапушка грянулся на землю и начал вовсю чесаться спиной, чтоб расплющить агрессора. Когда цифра в линзе сменилась на пятерку, он встал и пожаловался:
– Теперь я весь грязный, липкий и гадкий, никто на руки не возьмет. Не нравится мне эта миссия. Это называется, избавься от очка Позора, но опозорься навеки десятью другими способами!
– Больно было? – пролепетал Пузя.
– Терпимо, – встряхнулся кот. – Помнишь, к Лехе приходила девочка Марина и принесла с собой какаду? И та скотина мне на спину приземлилась?
Пузя не смог удержаться от хохота. Лапушке тогда было всего десять месяцев. Попугай схватил его за бока и попробовал приподнять в воздух. Лапушка обмер от ужаса, а какаду закричал: “Обжорка, обжорка! Хватит столько есть!” – и отпустил его.
– Так вот, осьминариус впился в меня даже не так сильно, как тот проклятый попугай! Меня больше волнует вопрос, как теперь отмываться?
О, каким презрением был преисполнен голос Лапушки, когда тот произносил породу пернатого…
– Хорошо, что ты так легко отделался. Пошли дальше.
Медведь заприметил вдали движение. Если зрение его не обманывало, три похожие на альбатросов птицы спустились почти к самой траве и… И…
Когда пираты подошли поближе, они поняли, что пернатые дразнили осьминариусов. Они пролетали над самыми верхушками травы, едва не задевая ее кончиками крыльев. Спруты пытались ухватить птиц щупальцами, но каждый раз им не хватало буквально нескольких сантиметров.
Один из осьминариусов совершил неверное движение – и птица схватила его клювом! И подняла в воздух! И потянула к облакам!
– Все на кого-то охотятся, – пробурчал Лапушка. – Интересно, птицы тоже зарабатывают очки, как и мы? Или они обитатели местной экосистемы?
Два других “альбатроса” взмыли в небо вслед за сородичем. Пузя преспокойно позаимствовал у Лапушки пистолет и расстрелял двух спрутов в траве почти в упор.
“7” – показала линза. Где-то рядом должен был быть еще один спрут, но он пропал.
– Как он смог так незаметно уползти? Я его точно видел, – вслух изумился медведь. И тут же вспомнил одну важную деталь, которая совсем вылетела у него из головы: осьминоги умеют менять цвет и сливаться с окружающей обстановкой! – Кот, стой! Не шевелись!
Поздно. Лапушка уже сделал два шага в сторону – и наступил ровно на макушку осьминариусу. Спрут обхватил переднюю лапу кота всеми щупальцами и вгрызся в нее.
– Ааа! Ааа! У него зубы что ли есть? Или крючки? Ай, ай, ай!
Кот топал лапой по земле, но на спрута это не действовало. Он вполне мог противостоять такому давлению и ударной силе. Симпатичная мордочка Лапушка исказилась до неузнаваемости.
– Я его с тебя срежу! – Пузя всхлипнул от волнения. – Извини, если вдруг задену тебя!
– Ага… Валяй… Аааа! А! Аааа!
Голова хитрого спрута расплющилась, как блин. Она слишком плотно прилегала к пяточке Лапушки. Чтобы обезвредить осьминариуса, Пузе пришлось поцарапать нежную лапку друга. И это был еще не финал.
Энергожидкость вытекла из головы спрута, но его конечности продолжали впиваться в кошачью плоть. По лапе текли струйки крови. Лапушка скулил на монотонной высокой ноте.
– Сейчас, сейчас! Я их сейчас по одной срежу…
– Ты меня покалечишь! Уйди! Нет, не уходи! Я хочу домой! – надо отдать должное Лапушке: даже при таких страданиях он не тер языком накладку на зубе. Впрочем, он мог про нее просто забыть.
– Вот. Все. Последнюю отковырнул.
“8” – показала линза.
Лапушка рыдал, как маленький обиженный котенок. Ему было больно и страшно. А еще его раздражало и унижало осознание того, насколько он беспомощен по сравнению с Пузей. Это Пузя сообразил, как собрать пимпурумку. И опять же Пузя проявил себя как выдающийся охотник за осьминариусами! А Лапушка до сих пор самый бестолковый и безынициативный.