Страница 2 из 14
Когда мы расселись в аудитории и появился наш преподаватель, Елена Сергеевна Мымрева, я был полностью согласен со своим другом. Это была маленькая сухонькая старушонка с пронзительным взглядом голубых глаз. Но рассказывала она действительно интересно. Мало того, во всей аудитории стояла тишина…
Сегодня она рассказывала о древних временах. Я вообще в старшей школе историю игнорировал, вообще считал ее ненужным предметом, но уже в конце, не без влияния мамы, изменил свое мнение об этом. В общем, сейчас я мог оценить уровень преподавания Мымры. И он был высочайший!
После истории, мы отправились на обед. И вновь с нами увязались Трубецкие, Пожарские и Вяземская. Похоже, от их компании мне уже не отвертеться.
— Кстати, ты к дуэли готов? — поинтересовался Шуйский, когда мы разместились всей компанией за столом. Причем сделал это достаточно громко, сразу привлекая ко мне внимание всех сидящих за ним.
— А чего мне к ней готовиться-то? — хмыкнул я. — И не собирался это делать. За один день я вряд ли смогу повысить мастерство фехтования. Я, вот, хотел уточнить у тебя, раз ты все знаешь: если я отправлю своего противника на тот свет, что будет?
— Вряд ли у тебя получится! — весело ответил Шуйский. — Там всегда дежурит один высокоуровневый целитель. Так что вытащат с того света…
— То есть, ты совершенно не волнуешься? — шепнула мне Пожарская, каким-то образом оказавшаяся с правой стороны от меня и сумевшая подвинуть Шуйского. Интересно, как ей это удалось? При этом она умудрилась прижаться грудью к моей руке. По телу у меня пробежала горячая волна. Девушка буквально излучала тепло… Я почувствовал, как меня охватывает возбуждение. Да, блин, что со мной такое?! Точно надо снять стресс, иначе я на девушек в Академии бросаться буду. Сегодня с Дашей надо будет заняться этим делом. Трубецкие как раз были заняты разговором, и никто не обратил внимания на ее поведение.
— Честно говоря — нет, — признался я. — А ты переживаешь за меня?
— А если и так, — улыбнулась девушка. — Разве это плохо?
— О чем вы это там шепчетесь? Это вообще-то неприлично. Говорите всем…Пожарская, ты чего-то разошлась! Вроде, скромная такая была, когда поступали… Или решила окрутить перспективного мага?
Голос Вероники показался мне злым. Да ладно! В нем мне послышались ревнивые нотки? Нет, наверно мне они просто послышались. Но я помню, как эта девушка попыталась подставить меня с Годуновыми ради… как там говорится…хайпа! И если она думает, что я все забыл, то глубоко заблуждается. К тому же чего она влезает? Кстати, Елена как-то странно смотрела на свою сестру и, похоже, хотела ее остановить. Но не успела. И Вероника заслужила небольшую отповедь…
— Мы шепчемся о том, что у меня сегодня дуэль. — Я ехидно посмотрел на младшую Трубецкую. — Вот, есть те, кто за меня переживает. И это приятно. Тебе-то, наверно, все равно? Хотя нет, не все равно: ты, скорей всего, переживаешь, как лучше выложить стрим… чтобы больше лайков собрал?
За столом наступила тишина. Пожарская сделала невозмутимое лицо и вернулась к еде. А вот Вероника… Надо сказать, что она слегка покраснела и смотрела на меня взглядом, в котором смешались обида и возмущение… и еще что-то… Черт, похоже, я зацепил ее! А вот нечего наезжать на других! Сначала сама изменись!
Я рискнул положить под столом руку на коленку Пожарской, и та лишь улыбнулась, покосившись на меня.
— Кхм… — кашлянул слегка озадаченный Шуйский. — Ну, Вероника, думаю, исправиться. Да? — И посмотрел на нее.
Девушка, видимо, уже взяла себя в руки, а может, вспомнила своего отца, поэтому просто кивнула.
— Ну вот, видишь, как все хорошо! — усмехнулся Шуйский. — Кстати, нам, наверно, пора. У нас сейчас Высшая математика… Вообще не понимаю, зачем она в Академии нужна! Может, мне кто объяснит?
Никита Сергеевич Борщов прекрасно знал, как его называют за глаза, и совершенно не обижался на это прозвище, которое прилепилось к нему еще в детстве. И он знал, какие слухи ходят о нем в Академии, но не обращал на это никакого внимания. Ему нравилась эта работа, нравилось учить детей… Хотя какие это дети? Это уже практически взрослые люди, причём не простые, а со своими аристократическими закидонами. Особенно тяжело пришлось ему в этом году. В его группу попали не простые ученики — как же, Великие Рода и все такое! Но вот сегодня чуть было не случилась катастрофа, впервые за семь лет его работы в Академии. Страшно вообще было бы представить, что бы произошло, не успей он поставить щит! Он знал, что тогда не только на его карьере был бы поставлен крест — скорее всего, его дальнейшая жизнь была бы весьма печальной и очень короткой. Аристократы, особенно таких родов, не оставляют без наказания тех, по чьей причине погибают их отпрыски. А то, что сегодня могли бы быть жертвы, и не одна, он прекрасно понимал.
Поэтому впервые за эти семь лет он сидел в баре и ждал Марфу Татищеву. Он сам пригласил ее, девушку, с которой у него когда-то был бурный, но очень скоротечный роман. К сожалению, они явно не подходили друг другу, к тому же отец Марфы не хотел даже рассматривать главу свободного рода Борщовых в качестве возможного жениха, несмотря на то, что за него даже просили Вяземские, чьими вассалами были тогда Борщовы. Но расстались они без скандала и до сих пор поддерживали дружеские отношения.
— Никита? — Напротив него за стол опустилась девушка, на которой он когда-то хотел жениться. — Неожиданно! Давно мы с тобой не встречались в неформальной обстановке.
На Марфе, которая считалась одним из самых суровых преподавателей в Академии, было облегающее платье, и ни один из учеников не признал бы её в таком виде.
— Привет, Марфа. Великолепно выглядишь!
— Спасибо. Я уже забыла, когда слышала такие слова от мужчин. Когда мы с тобой последний раз так вот сидели?
— Да уж… сколько лет прошло. Выпьешь?
— А надо? — прищурившись, посмотрела она на него.
— Думаю, да… Я рискнул заказать твой любимый. — Он пододвинул к ней коктейль.
— Хм… — Она посмотрела сначала на коктейль, а потом на него. — Не забыл… это приятно. Тогда рассказывай. Ты меня заинтриговал.
— На самом деле ты уже знаешь о том, что сегодня произошло на полигоне?
— Нет. — Девушка посмотрела на него. — У меня сегодня только первые два урока было. А что случилось?
— Ты знаешь Бельского?