Избранный

«Надеюсь, хоть сегодня его не будет! – думал Игорь. – И вообще, это форменное свинство со стороны Ирочки – гонять меня за кофе при наличествующем парне! И чего он постоянно болтается на офисе? У него своей работы нет? Чего Ирочка его не гонит?»

На этот счет у Игоря было три версии. В диапазоне от максимально унизительной до разумноутешительной для собственного самолюбия.

Первая. Решив построить с Демидом честные, открытые отношения, Ирочка рассказала ему о своих отношениях с Игорем, то бишь со своим нынешним директором. И водит своего бойфренда сюда, чтобы тот убедился, что для ревности нет и не может быть никаких оснований, дескать, «сам погляди на него!»

Вторая. Постоянным присутствием Демида Ирочка хотела унизить Игоря. «Вот, смотри, какое ты ничто: даже мой парень, зная о наших прошлых отношениях, и не думает ревновать меня к тебе!»

Третья. Игорь тешил себя надеждой, что самая вероятная. Это была такая тщеславная Ирочкина демонстрация ее нового бойфренда: высокого, мускулистого, широкоплечего, с упрямым подбородком, всегда в дорогом костюме с начищенными до блеска туфлями. «Надеюсь, ты осознал наконец, что я – это самое светлое, самое яркое, что было в твоей жизни!» – как бы заявляла она этим Игорю.

Впрочем, во всех трех версиях главным оставался посыл, что Игорь, конечно же, и в подметки не годится нынешнему Ирочкиному бойфренду Демиду.

III

На входе в офис строители установили тяжелую дверь из дешевого белого пластика. Такие обычно ставят в дворовых магазинах-«барыжниках» или общественных банях. В принципе, на ночь офис можно было не закрывать. Вряд ли кому из воров пришло бы в голову, что за такой дверью может находиться что-нибудь ценное. К тому же ни одному из злоумышленников не удалось бы ее открыть. Усилия, создаваемого дверным доводчиком, хватило бы, чтобы спрессовать из угля бриллианты.

Не выпуская кофе из рук, скрючившись, Игорь попытался локтем нажать на ручку двери, одновременно стараясь им же за нее зацепиться и потянуть на себя. Не получилось. Поставил стаканчики один на один. Освободившейся правой рукой потянул дверь. Тянуть одной рукой, балансируя при этом стоящими друг на друге стаканчиками, полными горячей жидкости, было тяжело. Дверь получилось лишь слегка приоткрыть. В образовавшуюся щель он просунул правую ногу. С помощью своей нижней конечности щель удалось немного расширить. Начал протискивать свое туловище. Сделать это удалось лишь наполовину. Голова, грудная клетка, левые нога и рука с пирамидой из кофейных стаканчиков все еще оставались по другую сторону входной двери. Застрял. Оттопырив назад ягодицы, словно похотливая самка гамадрила, Игорь смог отвоевать у двери пару миллиметров пространства. Рывком втянул в помещение оставшиеся части своего тела. Ошибочно рассудив, что дело сделано, Игорь на какую-то на секунду задержался на месте, пытаясь отдышаться. Захлопываясь, дверь мстительно долбанула его по отставленной филейной части, при дав телу мощное ускорение. Как при съемке рапидом, Игорь обреченно смотрел, как верхний стакан чик падает, заливая штаны и ботинки горячим кофе. Болтающая, как обычно, по телефону Ирочка, наблюдала за происходящим с нарочитой индифферентностью.

«Сколько же раз просил ее не занимать городской телефон своей дурацкой болтовней! Вдруг кто из потенциальных заказчиков наберет, а у нас вечно занято!» – злился Игорь. «Уволю к чертовой матери! – в очередной раз решил для себя Игорь, высверливая гневным взглядом свою невозмутимую секретаршу. – Могла проявить хотя бы каплю уважения к своему руководителю: трубку положить или сделать вид, что разговаривает с кем-то по работе! – бесился он. – Так нет же! Все делает, как назло!»

Приняв из рук Игоря «оставшийся в живых» стаканчик кофе, Ирочка снисходительным кивком поблагодарила его, демонстративно отвернулась, продолжая разговор по телефону.

Зайдя к себе в кабинет, Игорь в бессильной ярости хлопнул дверью. В бессильной – потому что понимал, что не отважится уволить Ирочку ни сейчас, ни в ближайшее время. Во-первых, как-то неловко увольнять свою бывшую девушку, оставленную им безо всяческих средств к существованию. При расставании Ирочка акцентировала его внимание именно на этой мысли. Во-вторых, Игорь четко понимал, что за те небольшие деньги, которые он платил Ирочке в последнее время, найти секретаршу в офис в Боровлянах будет весьма проблематично.

Если быть до конца честным, никто им не звонил, и уже давно. Еще год назад жизнь бурлила, телефоны, что офисный, что сотовый, разрывались от звонков. В порядке вещей для Игоря быть разбуженным в полшестого утра от звонка разъяренного прораба из какого-нибудь Дрогичина. Через мат доносилось: «Мы тут включаем ваше оборудование, а оно не включается! Пришлите немедленно программиста!» Целый день тарабанили заказчики, которым «срочно надо прямо сейчас», потому что конец года или квартала, у нас план, все горит, исполком требует, а у нас этого нет. Истеричные диспетчеры по грузоперевозкам: «Наш водитель приехал в Харьков на загрузку, а его тут не загружают». Не менее истеричные харьковчане: «Где ваш водитель? Рабочий день заканчивается, а его все нет. Где его носит?» Флегматичный водитель: «Я тут доехал до красного забора, свернул на гравийку направо, проехал чутка, а тут тупик, озеро. Меня тут будут загружать? Или я не туда заехал?» Вежливые таможенные агенты: «Пришлите, пожалуйста, техническое описание шпинделя пуансона ШПТ-18КР, а то таможня хочет растамаживать его как отдельный агрегат, не под ноль, как все оборудование, а под пятнадцатипроцентную пошлину». Раздраженные покупатели оборудования: «Почему ваших наладчиков до сих пор нет на объекте? Я под вас целую бригаду своих самых опытных монтажников вывел, а от вас никого!» Озадаченные наладчики: «Мы на объект приехали, а тут из обещанных монтажников по территории бродят два «пленных» слесаря с перегарным выхлопом. Как мы с ними оборудование монтировать будем?»

Телефон зловеще молчал уже почти шестой месяц. Как обрезало. Первое время это вызывало недоумение, переходящее в раздражение, затем в панику, следствием которой являлась истерическая активность. Чего только Игорь не пробовал: рассылал по почте рекламные буклеты, разместился в контекстной рекламе в интернете, даже проплатил заказную статью про себя и свою фирму в «Строительной газете». Рядом со статьей про семью маляров под названием: «Ты и я – вместе дружная семья! Тридцать лет безустанной работы вместе на благо родного ПМК!».

И наконец, последний круг в беспросветной пропасти отчаяния и позора – «холодные звонки». Посадил Ирочку. Поднял старую базу данных, набросал скрипты: «Здравствуйте! Я представляю компанию «Техноблок». Мы занимаемся производством и продажей оборудования для изготовления тротуарной плитки… Могу ли я поговорить с кем-то из технического руководства?..»

За неделю никаких результатов. Собравшись с духом, Игорь решил сам сесть за обзвон. Как ни странно, в приемных руководителей заводов никто не посылал, никто не ругался, не бросал трубки. Вежливые секретарши охотно переключали его на главных инженеров или механиков предприятия. Впрочем, этим успех и ограничивался. В голосах специалистов лишь вселенская грусть и безысходность.

Зато теперь Игорь точно знал: если он ехал по кольцевой и через каждые пару километров ему на глаза вдруг один за другим начинали попадаться (а еще неделю назад про них и слыхом не слыхивали) надоедливые билборды, на которых некая компания Х предлагала «по суперцене», «сезонная распродажа!!!», «акция 1+1» какую-то неожиданную дребедень, вроде электрических шуроповертов, промышленных жироуловителей или соевого шрота, – значит, дела у компании Х совсем плохи. Если по радио в машине в каждой рекламной паузе звучало предложение от компании Y приобрести с тридцатипроцентной скидкой «мечту дачника» – культиватор для обработки целины от немецкого производителя, – это агония. Предсмертные конвульсии. И, скорее всего, сама фирма Y еще не осознает неизбежность конца своего существования. Как кит, выброшенный на берег приливом. Только что ты был большим и сильным, самым большим и сильным, рассекал моря и океаны, пускал в воздух фонтаны, тоннами заглатывал планктон… Да и сейчас на берегу: вроде и сил еще полно, и вода, вон она, совсем рядом, плещется возле хвоста. Но тело слишком тяжелое, кровеносные сосуды сжимаются, ток крови прекращается, дыхание останавливается.