Рыцарь

— Да, все хорошо, — пробормотала Дуглесс. — Просто я устала и, возможно, немного голодна. — Слабо улыбнувшись, она вышла из библиотеки.

Какое-то время Дуглесс постояла во дворе, соображая, что надо бы найти для себя комнату и, быть может, даже поесть, но все это казалось ей несущественным. Вновь и вновь перед глазами ее возникал Николас, поднимающийся по ступенькам, чтобы встретиться со своим палачом. Интересно, а руки ему связали за спиной? А священника к нему допустили? Впрочем, нет, конечно: ко времени возвращения Николаса Генрих Восьмой уже окончательно уничтожил католичество в стране!

Присев на чугунную скамью, Дуглесс опустила голову на руки. Значит, он являлся к ней, любил ее и покинул! И ради чего? Выходит, он вернулся лишь ради эшафота и окровавленного топора?!

— Ой, Дуглесс! Вы ли это?

Подняв голову, она увидела стоявшего рядом с ней Ли Нолмана.

— Я так и подумал, что это должны быть вы: ни у кого другого нет волос такого цвета! А я считал, что вы уехали из городка! — сообщил Ли.

Она хотела было встать, но бессильно откинулась на спинку скамьи.

— С вами все в порядке? — спросил он. — Выглядите вы ужасно!

— Пустяки, — отозвалась она. — Просто устала немного. Он внимательно посмотрел на нее: круги под глазами, сероватые тени на щеках.

— И еще, насколько я могу понять, вы голодны, — заметил он и, взвалив на плечо ее сумку, взял ее под руку — Пошли, тут за углом — паб. Давайте-ка перекусим малость!

Дуглесс позволила ему увести себя. Разве ей теперь важно, что может с нею случиться?!

В пабе он отвел ее в отдельный кабинет, заказал пару бутылок пива и кое-что из снеди. Стоило Дуглесс сделать единственный глоток, и пиво сразу ударило в голову. Только сейчас она поняла, что ничего не ела со вчерашнего дня, с того времени, когда они с Николасом, позавтракав, занимались любовью прямо на полу!

— Ну, так что же вы делали с тех пор, как на прошлой неделе уехали из Торнвика? — спросил Ли.

— Мы с Николасом поехали в Эшбертон, — ответила она и пристально поглядела на него.

— Значит, вы кого-то повстречали, да? — полюбопытствовал Ли.

— Верно, повстречала, — шепотом ответила она. — Ну, а вы как?

Улыбаясь улыбкой Чеширского Кота, как если бы ему было известно нечто необыкновенно важное, Ли сообщил:

— На следующий же день после вашего отъезда лорд Хэарвуд велел рабочим починить стену в кабинете леди Маргарет Стэффорд, и, догадайтесь-ка только, что мы там нашли?

— Крыс, наверное, — отозвалась Дуглесс, уже более ни о чем не заботясь.

Перегнувшись к ней через стол, Ли заговорщическим тоном сказал:

— Мы там обнаружили маленькую железную шкатулочку, а в ней — записки леди Маргарет, излагающие подлинную историю того, почему казнили лорда Николаса. И я уверяю вас, Дуглесс; то, что содержится в этих записках, поможет подтвердить и доказать мою безупречную репутацию как историка! Это означает, что раскрыта тайна, которой уже четыре сотни лет!

Дуглесс в ее горе потребовалось некоторое время, чтобы полностью осознать смысл сказанного Ли.

— Ну же, расскажите мне! — прошептала она. Но Ли, откинувшись спиной к стенке, ответил:

— Ох нет, и не просите! Вы выпытали у меня имя Роберта Сидни, но это — нет! Придется вам дождаться выхода моей книги!

Дуглесс хотела что-то сказать, но тут появилась официантка с подносом. Дуглесс даже не взглянула на картофельную запеканку с мясом. Когда они остались одни, она перегнулась к нему через столик и с таким странным блеском в глазах, которого Ли не видел ни у кого из живых существ, тихо, но настойчиво проговорила:

— Не знаю, что именно вам известно о моем семействе, но мы, Монтгомери, принадлежим к самым богатым людям в мире. Когда мне исполнится тридцать пять лет, я унаследую миллионы. Если вы мне расскажете, что именно написала леди Маргарет, я сию же минуту выпишу для вас чек на миллион долларов!

Ли так растерялся, что утратил дар речи. Разумеется, он ничего не знал о ее семействе, но ей поверил: с таким выражением лица нельзя лгать! Он понимал, что Дуглесс очень хочет получить эти сведения — достаточно вспомнить, как она донимала его, выпытывая имя Роберта Сидни! И он, Ли, как-то не расположен расспрашивать ее, зачем ей они! Ведь если она желает выложить за это миллион долларов, а ее семейка, как она утверждает, обладает огромными деньжищами и таким же могуществом, стало быть, все это, скорее, смахивает на ситуацию с джином, который предлагает исполнить ваше единственное заветное желание!

— Я хотел бы получить кафедру в департаменте истории в каком-нибудь из старейших университетов Новой Англии, — скромно сообщил он.

— Заметано! — воскликнула Дуглесс голосом аукциониста.

Что ж, если потребуется, она готова подарить этому университету целое новое крыло или пристроить к нему новый корпус!

— Ну, хорошо, — согласился Ли, — тогда сядьте на стул и поешьте. История эта — потрясающая! Я, быть может, даже сумею продать сценарий киношникам! И начинается она задолго до того, как несчастному старикану Нику оттяпали голову.

Он…

— Только — Николасу, — поправила его Дуглесс, — ему не нравилось, когда его звали Ником!

— А, конечно, пусть будет Николасом! — согласился Ли. — Так вот, еще ни в одной из книг по истории мне не удалось прочитать про то, что семейство Стэффорд через свое родство с Генрихом Шестым имело некоторые — достаточно, сомнительные, правда, — права на английский престол. Насколько я понимаю, никто из историков не удосужился посчитать эту информацию существенной! Стэффорды были прямыми потомками Генриха Шестого по мужской линии, а королеву Елизавету кое-кто вообще считал полным ничтожеством, да к тому же непригодной к тому, чтобы править Англией, еще и потому, что она — женщина. Вы, наверное, знаете, что в течение довольно долгих лет ее пребывание на троне не считалось достаточно легитимным?

Дуглесс кивнула.

— Ну вот, — продолжил Ли, — если историки и позабыли про то, что Стэффорды были в родстве с английскими королями, то все же существовал на белом свете один человек, никогда не забывавший об этом. Это была женщина и звали ее — Летиция Калпин.

— Жена Николаса? — воскликнула Дуглесс.

— Ну, вы и впрямь замечательно осведомлены в истории! — сказал Ли и продолжил:

— Да-да, прекрасная Летиция! Возможно, ее собственное семейство тоже имело некоторые притязания на английский престол, но они были еще более ненадежными, чем в случае Стэффордов. Леди Маргарет полагает, что Летиция, будучи чрезвычайно амбициозной молодой особой, решила выйти замуж за кого-нибудь из Стэффордов, родить от него наследника и посадить ребенка на английский трон!

Дуглесс призадумалась.

— Но почему в таком случае ее мужем должен был стать именно Николас? — спросила она. — Почему не старший из братьев? Ведь более вероятно, что ей захотелось бы выйти замуж за мужчину, уже имевшего графский титул?

— Вы прямо-таки на пятки мне наступаете, и я должен быть с вами предельно осторожен, не правда ли? — с улыбкой заметил Ли. — Вам все же как-нибудь придется рассказать мне, откуда вы набрались столь обильной информации о Стэффордах! Так вот, старший из братьев… как бишь его?..

— Кристофер, — подсказала Дуглесс.

— Именно. Так вот, этот Кристофер уже был обручен с одной весьма богатой француженкой. Той было лишь двенадцать лет, но ей предстояло унаследовать большое состояние, и он намеревался жениться на ней. Насколько я понимаю, он попросту решил, что лучше заполучить деньги, чем Летицию, несмотря на то, что Летиция была красавицей!

— Но Кит умер, и графом стал Николас, — тихо сказала Дуглесс.

— Леди Маргарет намекает в своих записках, что, возможно, смерть ее старшего сына вовсе не была несчастным случаем, — сказал Ли. — Он утонул, но леди Маргарет пишет, что он был великолепным пловцом. Хотя, конечно, достоверных сведений о его смерти у нее не было — это просто ее предположения.

— Итак, Летиция вышла замуж за Николаса.