Сделано с любовью

Хотя раньше бабка будто специально меня выслеживала, чтобы огреть чем-нибудь. Но сейчас мне нечасто перепадает. Уже давно я научилась и привыкла быть незаметной – спасибо мастеру Ли. Обычно это срабатывало, и из дома я уходила без проблем, но сегодня – бесполезно. Бабка Валя первая засечёт, что я свалила, и затрубит тревогу. А потом ещё клевать меня будет до своей следующей днюхи. Но есть ещё надежда, что она сама меня за что-нибудь выгонит. И я придвинулась ближе к столу.

А насчёт зависти… Трындец! Да чему тут можно завидовать? Бабке к земле пора привыкать, а она прыгает, как девочка – аж стёкла в окнах подрагивают. А ей ведь стукнуло – страшно сказать!.. Я вот думаю, что двадцать пять лет – это крайний предел для праздника. А что? Молодость уже прошла, жизнь ползёт к закату – чего тут праздновать?! Да нормальный человек постесняется лишний раз напоминать о своём печальном возрасте.

Но так ведь то нормальные… А Бабка Валя, хоть с виду и обыкновенная (только чересчур толстая), но мозги у неё сбоят очень сильно. Даже ещё сильнее, чем я думала раньше. И далеко ходить не надо – достаточно оглядеть гостиную. Повсюду, как на поминках, горят свечи. И не какие-то там резные и красивые, а самые обычные – толстые и унылые. По мне, так для её днюхи – самое оно, но бабка говорит, что это очень торжественно. А на самом деле мы все знаем, что дело в другом…

Ещё пару лет назад перед Новым годом бабка всерьёз ждала конец света. Ну, тот самый конец, с которым всех намахнули индейцы майя. И когда менее запасливые киевляне опомнились и накануне апокалипсиса всё же решили прикупить по паре свечей – ну, мало ли… А уже всё – трындец! Свечек не было вообще! А также гречки и спичек. Почти всё скупила бабка Валя! И забила этим добром летний домик. Эта полоумная даже ковчег приготовила – дедову старую лодку заранее надула. Не знаю, куда она собиралась плыть на ней с целой тонной свечей, но нервы тогда всем домочадцам потрепала.

Отправляться с бабкой в плавание в тот день согласилась только запуганная ею Стешка. Мама, правда, тоже очень нервничала – прежде всего потому что к Новому году купила красивое платье и не знала, в какой день его надеть. И очень сильно доставала папу. А папа сочувственно покивал и свалил в виртуальное пространство. К слову, он постоянно там живёт. Как на конец света отреагировали наши рыжие близнецы, я уже и не помню. Но лично мне было смешно. Ли сразу сказал, что это полный бред, и я безоговорочно поверила. Ли знает всё!

– Икорочка! – торжественно провозгласила бабка Валя, водрузив на стол тарелку с шестью бутербродами.

А нас здесь семеро, между прочим. Это бабка о себе, что ли, забыла или свой ломоть по пути к столу схомячила? Чёрную икру я ни разу не пробовала и даже не нюхала, поэтому первая протянула руку к блюду и схватила бутерброд. У бедной именинницы так перекосило морду, что я уж подумала – сейчас она отгрызёт мне ладонь вместе с угощением.

– Руки помыла? – рявкнула бабка, но вместо меня ответила Алекс:

– Что за вопрос, бабуль?.. Айка всегда моет руки, – и, покосившись на своего рыжего братца, ехидно добавила: – в отличие от некоторых.

– Не хрюкай, свинья! – не остался в долгу Алекс Второй, и они, как обычно, сцепились.

– Ну что, довольна? – зло прошипела бабка, глядя мне в глаза.

Я могла бы сказать правду – что мне всё равно… Но именно поэтому я привычно промолчала и опустила голодный взгляд на бутерброд.

– Айя, ты же не ешь икру, – прозвучал укоризненный голос мамы.

Трындец! А что, других тем для обсуждения нет? Тебе-то откуда знать, что я ем, а что нет, если мне ещё самой об этом неизвестно.

– Очень даже ем! – возразила я и решительно откусила подозрительно пахнущий деликатес.

Фу-у! Кажется, да – я не ем икру.

Скривившись, я всё же заставила себя проглотить отвратительный кусок, а начатый бутерброд вернула на тарелку.

– Свинья! – с ненавистью выплюнула бабка, мама тяжело вздохнула, а Александр Второй глумливо и громко захрюкал. Ему идёт, кстати.

– Захлопни жвало, урод рыжий! – процедила Алекс и повернулась к бабке. – А я не пойму, бабуль, что ты Айке в рот уставилась, как будто она всю семью объела?! И вообще, сегодня разве не твой день? Может, кто-то хочет тост толкнуть?

– А я т-тоже эту икру н-не люблю, – некстати пропищала Стешка и, придвинувшись ко мне, шепнула: – Гадость, да, Ай?

Я согласно кивнула и посмотрела на папу. Кажется, он вообще не с нами, а заблудился в подпространстве. Нанизал кусок колбасы на нож и помахивает им задумчиво. Вот кому сейчас запросто можно даже гуталин на хлеб намазать – пофиг! – от икры не отличит.

– Валик! – зовёт его бабка Валя (да-да – с именами в нашей семье напряжёнка). – Валик, ну сколько раз я говорила, чтобы ты не ел с ножа?! Злым будешь!

Кто – наш папа? Оборжаться! А если следовать бабкиной логике, то её саму, похоже, с топора кормили!

До папы наконец-то достучались. И он, откашлявшись, поднялся с наполненной рюмкой…

– Семья моя!.. – начал он с чувством. Кажись, забыл, что у его мамашки днюха…

Семья моя…

Наверное, он и меня тоже имеет в виду. Папа совсем не плохой и не злой человек – просто увлечённый и поэтому немного странный. Я знаю, что он меня не любит… Но и не обижает никогда. Иногда мне кажется, что он любит только Стешку. Хотя близнецы, его первенцы, гораздо больше похожи на него, а зеленоглазая красотуля Стефания – на маму. В нашей семье только я ни на кого не похожа. Белая ворона! Или нет – скорее уж, чёрная ворона в рыжем курятнике.

Перед тренировкой совсем ни к чему набивать пузо, поэтому я не спеша клюю картошечку и исподлобья изучаю мой курятник…

Бабка Валя, самая старая и рыжая курица, распахнув свой напомаженный клюв, с умилением смотрит на увлёкшегося здравицей папу. Ну и страшна же она! Судя по фоткам, когда-то бабка была конопатой, но теперь её конопушки слились в единое ржавое пятно во всю морду. И как дед Миша мог жениться на этой чупакабре? Этот вопрос я и деду задавала, когда тот был ещё жив. Он долго смеялся, а потом ответил: «Так ведь она же не всегда была бабкой. Я-то полюбил рыженькую смешливую девчонку, а уж что выросло…»

Да уж, выросло – теперь даже внукам стрёмно показывать.

Не хотела бы я, чтобы из нашей рыженькой Алекс когда-нибудь выросло вот такое чудовище. Но она упорно к этому стремится – вон и сейчас молотит за семерых, аж за ушами трещит. Куда только вмещается?! Но зато из нас всех Алекс самая умная! И хорошо, что они с братом разнояйцевые близнецы, потому что яйцо Второго протухло ещё до того, как он вылупился. Тюлень ржавый!

Вообще-то внешне Санёк похож на папу. К сожалению. Только у папы лицо намного умнее, и крупное телосложение совсем его не уродует, а наоборот – делает солидным. Нет, Санёк точно в бабку – такой же трусливый, подлый и хитрожопый! Хотя считает себя пипец каким умным и целеустремлённым. А на деле – вечно ставит перед собой какие-то хлипкие цели и всегда их не достигает. То встречный ветер подул, то живот прихватило… Одним словом, фуфлыжник, а не мужик! Даже стрёмно, что у нас с ним одна фамилия.

Папа, наша главная Скрипка, очень душевно подытоживает свой затянувшийся тост – типа у нас самая настоящая «СЕМЬ Я», потому что за столом нас семеро… Как семь ступеней в октаве…

– Надо же, как это удачно! Семь музыкальных нот! – обрадовалась мама, а самая младшая Скрипка восторженно пропищала:

– Ой, и п-правда! Ничего себе!..

Да трындец! Прям волшебство!

– А ещё с-семь цветов радуги! – догадалась наша маленькая всезнайка. – И семь чудес света! К-как здорово! Да, б-бабуль?

Ага, бабка в экстазе!

– Семья была с дедушкой, – горестно заметила она.

Выкрутилась! Мысленно уже семь раз отмерила и одну отрезала на фиг. Но теперь и она с энтузиазмом включилась в этот марафон эрудитов. И загалдели все – ну точно, как в курятнике. Алекс напомнила про семерых козлят, а мама – про свои семь пятниц на неделе…