Он тебя не любит (?)

Она метнулась к нему как кошка, он даже отпрянул от неожиданности. А Эва со всего маху влепила звонкую пощечину. Макар уставился на нее, изумленно потирая щеку, но видя, что она снова замахивается, отбросил куртку и схватил девушку в охапку.

– Ты с ума сошла?

– Не смей, – говорить не получалось, из груди вырвался несвязный сиплый шепот, Мак даже наклонился, чтобы лучше слышать, – не смей мне платить, я не буду спать с тобой за деньги!

Он посмотрел очень странным взглядом, а потом сжал объятия сильнее, полностью ее обездвижив, и уперся в макушку подбородком.

– А не за деньги будешь? – и продолжил негромко, по-прежнему обвивая ее руками: – Дурочка. Я не собирался платить тебе за секс. Это за фотографии.

– Фотографии? – пробормотала она ему в плечо.

– Кто-то обещал фотопортрет на день рождения, или ты уже забыла?

– Нет, не забыла, – Эва сглотнула и потерлась щекой о футболку. Она была так благодарна ему за находчивость и эту маленькую, но такую важную для нее ложь, что готова была расплакаться. – Дай мне свою электронную почту, я пришлю туда.

Макар осторожно ослабил одну руку и заглянул ей в лицо:

– Ты больше не будешь драться? Мне нужно взять телефон.

Эва помотала головой и отстранилась. Она понимала, зачем Мак оставляет деньги, понимала, что никакого продолжения не будет.

Такому мужчине, как Макар, не нужна восемнадцатилетняя девчонка даже в качестве любовницы. Тем более в качестве любовницы. Значит, в принципе не нужна. Тем временем Мак протянул Эве ее же телефон.

– Разблокируй, – вбил свой номер, нажал на вызов, а затем сохранил контакт. Положил телефон рядом с купюрами и повернулся к ней. – Все, жду фотки.

Надел куртку, окинул Эву тем же непонятным взглядом с ног до головы, и направился к двери.

«Ты куда?», «Не уходи», «Останься, Мак!», «Ты вернешься?», «Мы больше не увидимся?»

Она изо всех сил стиснула зубы, казалось, стало слышно, как они заскрипели, чтобы ненароком ни одна из этих фраз, рвущихся наружу, не была сказана вслух. Если бы можно было, рот руками зажала.

Нельзя. Такое нельзя говорить под страхом смертной казни, потому что она не имеет никаких прав ни на этого мужчину, ни на его внимание, ни на его время. А выпрашивать Эва ничего не станет под страхом той же казни. Смертной.

Только об одном она имеет право знать, хотя, скажет ли он правду?

– Макар! – он обернулся. – Алена знала, что в шампанском?

Помолчал, а потом сказал, отворачиваясь:

– Спроси у нее сама. Спокойной ночи, Эва, – и ушел.

Теперь перед Эвой встала важная задача – не позволить себе скатиться в опасную яму нытья по поводу Мака. Эвангелина старательно убеждала себя, что в ее жизни он – случайность, коротенькая даже не лав-стори, а секс-стори. Прошло несколько дней, и ей уже не верилось, что у них что-то было.

Надо сказать, тут Макар помогал как мог – не звонил и не появлялся. Эве в голову не приходило удивляться, скорее, она бы ошалела, если бы тот позвонил. Зато появилась Алена, приехала без предупреждения в университет.

– Эва, подожди! – Эва увидела бегущую от стоянки сестру, и почему-то представила, как та спотыкается и летит на асфальт. Желательно, лицом вниз…

Она не то чтобы устыдилась своих мыслей. Просто понимала, что это уровень детского сада, а вот развернуться и пойти по своим делам вполне допустимо. Так что развернулась и пошла к троллейбусной остановке.

– Да погоди же ты! – Алена все-таки догнала ее и схватила за руку. – Давай поговорим.

– Давай, – тут же согласилась Эва и спросила: – Скажи, что подмешал мне в шампанское Руслан?

– Ты знаешь? – опешила та, но быстро сориентировалась. – Эвка, я не в курсе, правда, но он клялся, что там что-то легкое, просто адреналин поднять. Ну, прости. Хочешь, Руслан тоже извинится? Мы как лучше хотели, тебе ведь понравился Макар! Вот и решили, если ты будешь немного раскованнее, у вас может получиться. Мак он такой, не любит, когда девушка никакая, ему характерные нравятся. Кто же знал, что он выпьет твое шампанское и вырубится?

Эва даже рот от удивления приоткрыла. Вырубится? Они думают, что у них ничего не было, значит, Макар не сказал? И о том, что домой к ней потом приезжал, не сказал?

Щеки вспыхнули и загорелись. Тут бы порадоваться, но, скорее всего, Мак не стал ничего говорить не для того, чтобы пощадить ее самолюбие, а оттого, что ему нечем хвастаться. Это не та победа, которой гордятся и трубят на каждом шагу. Эва уж точно в его коллекции не самый желанный трофей.

– Папа плешь проел, – донеслось как сквозь вату, и Эва вспомнила об Алене. Вслушалась, та жаловалась на отца, что он урезал финансирование, – кстати, они в воскресенье тебя на ужин приглашали.

Значит, снова кому-то надо пустить пыль в глаза. Но предвыборная кампания давно позади, может, получится отвертеться? Эва смотрела на сестру, хотя какая она ей сестра? У них не было никакого общего прошлого. Так, знакомая, не самая близкая причем.

Следом пришла неожиданная мысль, что, если бы не Алена, они с Макаром нигде никогда бы не пересеклись. Выходит, Эва должна быть ей благодарна…

– Ты меня простила? Ну, не обижайся! Если отец узнает, мне тогда точно абзац, – не отставала Алена, и тут Эву осенило. Их недавний разговор до сих пор не давал покоя, бередил душу и ум.

– Хорошо, я тебя прощаю. Если пришлешь мне фото, где вы с семьей на пляже или где-нибудь в аква-парке. Мне все равно, когда это было, можно там, где ты маленькая.

– Конечно, – Алена вздохнула с таким облегчением и так явно обрадовалась, что Эва чуть не рассмеялась.

Со стороны посмотришь, и правда переживает, а зачем ей на самом деле мириться с Эвой… Что ж, скоро узнаем. Возможно.

Алена прислала фото в тот же день, и Эва несколько минут собиралась с духом, чтобы его открыть. Предчувствия подтвердились, она долго и задумчиво рассматривала увеличенное фото на экране, а потом вызвала такси.

– Здравствуй, Эва, – Наталья Георгиевна лично встретила ее на пороге дома, – Петра Станиславовича нет, он недавно уехал.

Вид у нее был, как всегда, недовольный, наверняка решила, что Эва приехала просить деньги. Она всегда так думала, хоть Эва никогда не просила. Впрочем, если по справедливости, то Наталья Георгиевна стала намного лучше относиться к ней, когда она съехала.

– Я не к Петру Станиславовичу, я к вам.

Наталья Георгиевна слегка прикусила нижнюю губу, а потом кивнула, приглашая идти следом.

– Хорошо, пойдем.

Они прошли в гостиную, Эва нетерпеливо отказалась от чая и от кофе тоже, а затем повернулась к хозяйке дома.

– Я не сразу поняла, почему вы так отнеслись к моему появлению в вашем доме. Простите, мне следовало объясниться раньше.

– Что ты делаешь, Эва? – изумленно взметнулись аккуратно прорисованные и прокрашенные брови, а Эва тем временем расстегнула пуговицы на блузке и отвернула ворот.

Глава 10

С левой стороны, вниз от плеча и выше от груди отчетливо виднелось светло-коричневое родимое пятно, по форме напоминающее перевернутую каплю. С одной стороны его края были будто срезаны, с другой заканчивались криво очерченной бахромой.

Эва очень стеснялась его. Собственно, из-за этого пятна она не рисковала сближаться с парнями. Казалась себе меченой. Глупая, Макар вот даже внимания не обратил, скорее всего, не заметил…

– Когда мама заболела, она рассказала мне, – Эва говорила тихо, но в комнате стояла такая тишина, что было бы слышно, даже если бы она говорила шепотом, – у моего отца было похожее и тоже с левой стороны. Ей не было причин врать, она уже знала, что… – Эва сглотнула и продолжила: – Я не знаю, кто мой отец и как его зовут, они с мамой были знакомы недолго, и то имя, которым он назвался, не настоящее. Но я уверена в одном, это не Петр Станиславович. Я видела ваши семейные фотографии на пляже, я не незаконнорожденная дочь вашего мужа. Вам не за что на нас обижаться, Наталья Георгиевна.