Страница 1 из 21
Павел Ан
Поглощённые пустотой. Книга 1
Глава 1
Случайно вступивший в навоз, будет продолжать вступать в него каждый последующий шаг, пока не заметит своей оплошности.
(Вессенская пословица)
Это был теплый солнечный день весьма редкий для этого времени года. Весна медленно, но верно вступала в свои права, пробуждая от сна уснувшую под белым снежным одеялом природу, вдыхая новые силы для жизни в растения, животных и людей.
Жизнь начинала набирать обороты в сером, полном грязи городке. Как всегда его рыночная площадь была переполнена людьми, продающими и покупающими, обсуждающими друг с другом последние события, слухи и сплетни.
Алорон стояла в небольшой очереди перед торговым лотком, куда вот‑вот должны были привести свежую выпечку. Она всегда приходила сюда рано утром, чтобы купить ещё тёплый, ароматный, и такой изумительный на вкус плод ночного труда местных пекарей. Одета она была в серый плащ, скрывавший всю её фигуру. Волосы её теперь были подстрижены и покрашены в черный цвет. Да, пришлось пойти и на это. Никто не должен был узнать её, если бы случайно повстречался с ней на улице, ведь теперь она умерла.
Да и вы, верно, не узнали бы её при встрече. Она уже не была тем наивным ребёнком, только вступающим на порог взрослой жизни, полной надежд и наивных мечт, хорошей девочкой, тихоней, подающей надежды отличницей и чей‑то перспективной родственностей. Теперь она выглядела как взрослая, решительная женщина, весьма самостоятельная. Серая, нет, не мышка. Просто как кусочек серого камня, которым была выложены городские мостовые, серая как стены домов, как грязь городских улиц. Теперь она гармонировала с этой серостью, сливалась с ней, и кто бы мог подумать, что это будет весьма кстати.
Уже прошло более двух месяцев с момента её возвращения из весьма непростого, полного непосильных испытаний путешествия. Она отоспалась, отъелась, отдохнула от всех бывших переживаний. У неё появилось время серьезно подумать о произошедшем и переосмыслить это. Однако, не было ответа на главный вопрос: “Что же им теперь делать дальше?” Они все ещё надеялись получить хоть какое‑то известие о своих пропавших в далёких землях спутниках. Для этого Винилин постоянно наведывалась в различные постоялые дворы и слушала вести, слухи и сплетни, приносимые в город путешественниками и торговцами.
Но о без вести пропавших в далеких южных горах членах экспедиции не было совершенно никаких известий. Плана по их спасению тоже не было, так как женщины прекрасно понимали всю сложность подобной спасательной операции и всю ограниченность собственных сил. На постороннюю помощь они тоже не могли рассчитывать, ведь любое неловкое движение с их стороны неминуемо привело бы к разоблачению. Всё это могло привести к разглашению очень важной информации, смертельно опасной для любого, кто на свою беду стал бы её обладателем.
Теперь же всё указывало на то, что их спутники погибли или, в лучшем случае, стали пленниками во дворце Апоса. В лучшем случае… Очень спорно. Но, как бы там ни было, на долю Винилин и Алорон оставалось только бессильное ожидание чуда.
Винилин успешно получила оставленные ей на сохранения деньги, и им теперь вполне хватало на безбедную жизнь, без необходимости каким бы то ни было образом работать. Однако, на сколь долгое время им хватило бы имевшихся в ее распоряжение средств, Алорон не знала, а спросить об этом не решалась.
Однако, трудиться всё‑таки приходилось. Их новый дом был довольно просторен, а слуг по понятным причинам они нанять не могли. Приходилось поддерживать в нём порядок самим. Самим готовить, стирать одежду, убирать. Впрочем, после пережитого совсем недавно приключения, это было вовсе не в тягость. А серьёзный разговор… Они избегали этой темы. Да и говорить было не о чем, ведь и сделать было ничего нельзя.
Винилин тоже заметно переменилась. Теперь она была весьма задумчивой и необычно для себя молчаливой. Она постоянно о чем‑то напряженно размышляла и не просто строила какие‑то планы действий в своей голове, но, вероятно, что‑то предпринимала в этом направление, ведь она была очень деятельна. Но Алорон в свои дела она не посвящала, разговаривая с ней только на какие‑то пустые, будничные темы.
Окончательно оставив военную карьеру, Винилин пыталась чем‑то себя занять в свободное время. Сначала она начала учиться вязать, но ей не хватало усидчивости, и столь монотонное занятие было для неё весьма скучным. Провозившись несколько дней со спицами, она совсем забросила это дело.
Прошло несколько дней, в которые она слонялась по дому, не зная, куда себя деть от скуки. Наконец, она ушла развеяться и вскоре вернулась с новенькой, искусно сделанной гномьей флейтой. Она тут же уселась на кресло перед камином и начала дудеть, дудеть и дудеть. Играть она вовсе не умела, и учиться тоже ни у кого не собиралась, но при этом она проявила всё свойственное её характеру упорство.
В течение нескольких дней подряд она дудела в флейту, от чего Алорон возненавидела некогда любимый ей музыкальный инструмент, и всё шло к тому, что Винилин и дальше готова дудеть целыми днями напролёт. Уговаривать упрямую Винилин прекратить этот кошмар было бесполезно, и Алорон решила попробовать поискать ей преподавателя, который помог бы освоить ей этот инструмент. Она не собиралась приводить его за руку к ним домой, но просто хотела узнать, есть ли в Доллене такой человек, где он живёт и сколько захочет получить за уроки.
Необходимо добавить, что Алорон было запрещено ходить по постоялым дворам, и вообще выходить из дома без лишней нужды. Рядом был Карандор, и кто‑то из ранее видевших её гномов мог случайно узнать её при встрече, а это вызвало бы много лишних вопросов и породило кучу проблем. Но сходить купить продуктов на рыночной площади Алорон вполне могла.
Наконец, к лотку подъехала телега, от которой распространялся дивный аромат свежей выпечки. Несколько дюжих мужчин быстро разгрузили бывшие на ней открытые ящики, поставив пару из них на прилавок у всех на виду. С ними приехала женщина средних лет, которая и продавала выпечку. Алорон приходила сюда почти каждое утро, и они были с ней знакомы, точнее просто знали друг друга в лицо. Однако, как зовут женщину Алорон так и не знала.
Сегодня Алорон была третьей в очереди. Она терпеливо дождалась, пока бывшие перед ней люди купили что хотели, после чего подошла к прилавку и подала написанный на бумажке список различных пирогов и булочек.
Да, вероятно, это была паранойя, но она всегда так делала. Это был строжайший приказ Винилин, она не должна была разговаривать ни с кем из посторонних, даже с продавцами. Не казалось ли это странным окружающим? Жителям тех мест нет, ведь в этих краях иногда покупали таким образом, впрочем, это делали, когда было необходимо купить много различных вещей сразу, или когда покупавший товар был настолько знатен, что считал ниже своего достоинства разговаривать с простолюдином. А бывало и такое. В Варнене не было той скромности, к которой мы и привыкли. Знатные люди совершенно не стеснялись выставлять свой статус напоказ, подчеркивая своё превосходное положение в обществе.
Алорон обычно покупала немного, и по внешнему виду она походила на простолюдинку, тем более, с такой‑то длиной волос, которые даже не были убраны в причёску. Вероятно, торговка считала её высокомерной, заносчивой и метившей не на своё место. Впрочем, она никак не показывала этого, будучи всегда вежливой и улыбчивой, тем более что Алорон была постоянным клиентом и покупала у неё весьма недешевые пироги с красной рыбой, которые так любила Винилин.
Но сегодня Алорон вдруг нарушила молчание и заговорила с торговкой в тот момент, когда она упаковывала в бумагу выбранные ей пирожки.
– Здравствуйте, – сказала Алорон.
–А? – женщина даже вздрогнула от неожиданности. – Ой, это вы мне, извините.