Моя слабость

― Вареник закатай, хочуха. Меня не забыл спросить?

Гриша прищурился, и собрал волосы в руку на моем затылке, сжимая их и слега натягивая.

― Не испытывай мое терпение, Нина, я и так на грани, ты знаешь.

Я закатила глаза и чмокнув его в губы, схватила за запястье, давая понять, чтобы отпустил меня. Гриша понял мой жест и отпустил. Я поднялась с кровати и принялась приводить свои волосы в порядок.

― Ты невыносимый, Гриш, ― хмыкнула я, и достала из сумки ключ от квартиры, ― если тебя выпишут, позвони мне.

― Это что? ― он кивнул на ключ, заставляя меня улыбнуться.

― Тугодум? Ко мне поедешь. Не знаю, Макса попросишь, чтобы тебя отвез. Я буду дома после семи.

― Долго, ― пожаловался он, взяв меня за руку.

― Это моя работа, Гриш.

― Ты же знаешь, что ты можешь не работать.

Я медленно покачала головой.

― Нет, я буду работать. Я люблю свою профессию, я люблю спасать людей. И жить за твой счет я не собираюсь. Не хочу быть содержанкой, чтобы в один прекрасный день услышать упрек.

― Нина…

― Я буду работать. До вечера, ― поцеловала его и вышла из палаты.

Чувствую, нам будет не легко. Но стоит постараться ради отношений, и ради наших чувств. По крайней мере я очень хочу, чтобы мы начали слушать друг друга.

После обеда Гриша сообщил мне по телефону, что его выписали, и сейчас он едет с Максом к себе домой, чтобы собрать вещи. Я предложила ему остаться у себя и не трепать мне нервы, на что Гриша выругался матом и сказал, что как только я вернусь домой, он меня накажет. Я хмыкнула. Примерно знала, что он может сделать, и потому с нетерпением ждала вечера. Все же, как бы я не упрямилась, а все равно очень скучала за ним, и мечтала скорее оказаться в его объятиях. Конечно, я радовалась, что Гриша предложил жить вместе, и хоть сейчас будет не легко, пока он с гипсом, мне это настроения не портит. Наоборот, хочется быть полезной для него. Хочется готовить завтрак, получать комплименты, и наслаждаться каждой проведенной минутой вместе. Правда пусть не расслабляется. То, что у него сломана нога не говорит о том, что он будет бездельничать. Я о наших отношениях. Я жду приглашение на первое свидание.

― И так, пока у тебя есть свободная минутка, хочу слышать подробности, ― произнесла Галя в трубку, заставляя меня закатить глаза.

― Подробностей не будет. Что ты хочешь услышать?

― Ну, как и в какой позе, где и сколько раз.

― Мы не спали. Вернее, секса не было, Галь. Гриша с переломом ноги.

― Ну и что? Можно подумать он весь месяц будет терпеть, пока снимут гипс. Заскочишь как миленькая.

Я хохотнула.

― Я этого не говорила. К тому же с его слов он и так все это время без секса жил.

― Бедный мужик, не знаю, как пожалеть. Так, а чего тогда ты морозишься?

― Ну почему я морожусь? Мы в больнице ночевали. Прекрати умничать. Что у тебя с Максом?

― Ооо, мой выжат, как лимон. Спать ему не давала. Это чтобы не думал даже налево смотреть. Яйца отобью.

Я чуть не подавилась чаем, который пила в перерыве.

― Услышал бы Гриша эти слова.

― Ладно, много чести о них говорить. Давай завтра вечером устроим что‐то вроде семейного ужина.

― Ничего себе, подруга, быстро ты нас всех в одну семью. Я замуж не собираюсь.

― Это пока Гриша тебя к стенке не прижал. Все, мой, кажется, проснулся. Давай часов в семь у вас? В общем, еще созвонимся, ― крикнула она в трубку и рассмеялась.

Наверное, Макс начал приставать.

Вздохнув, я отложила трубку и погрузилась в мысли о работе. А ближе к вечеру мы уехали на вызов. Только вот домой я возвращалась уже в другом настроении. Приятные эмоции и минуты ожидания встречи улетучились с последним вызовов на место аварии.

― Врачиха, ты чего? ― поинтересовался Гриша, открыв передо мной входную дверь.

Я стояла не шевелясь. Только подбородок дрожал от не пролитых слез.

― Мне кипишь поднять? ― повторил он, на что я едва заметно покачала головой.

― Гриш… у меня сегодня пострадавший умер. Мы его даже до больницы не успели довезти.

Гриша.

Смотрел на Нину и понимал, что она вот‐вот рухнет на пол. Подхватил на руки и понес на кухню, отметив, что ее тело дрожит.

― Врачиха, только не ной.

― Гриша, ты с ума сошел, у тебя нога сломана! ― возмутилась она, и попыталась вырваться, но я крепче прижал ее к своему телу.

― Сиди смирно, ― рыкнул, опуская ее на стул.

Нога болела, но я опирался на один костыль, а второй рукой держал свою ношу. Или она думала я теперь немощным буду? Хрен там.

Отодвинул второй стул и уселся рядом с Ниной. Заглянул в ее глаза и понял, что она очень переживает о случившемся. Вот и нахера такая работа?

― У тебя это первый раз?

Она всхлипнула и непонимающе посмотрела мне в глаза.

― Я про пациента.

― Угу, ― кивнула она, и по ее щекам покатились слезы.

Бл*ть, как это делается? Как надо подбадривать или поддерживать?

― Врачиха, я запрещу тебе работать, если ты будешь ныть из‐за каждого пострадавшего.

― Он умер, Гриш. Я не успела спасти его.

― Бля, ― не выдержал, открыл окно и закурил, ― Нина, бывают же такие случаи, что от тебя ничего не зависит.

― Я виновата. Он ведь мог жить, а я… я не смогла ничего сделать.

― Ты не виновата. Так же и я мог умереть. Просто ты рядом оказалась. Понимаешь? ― повернулся к ней, выпуская изо рта дым. ― Ты спасла мне жизнь.

― Я бы себе не простила…

Я обернулся к Нине и снова затянулся сигаретой.

― Есть вещи, которые мы не можем контролировать, когда от нас ничего не зависит.

― Я знаю. Но мне так жаль. Наши ребята вытаскивали из таких страшных мест людей, и мы спасали их даже с самыми тяжелыми ранениями. А тут… Гриша, можно я покурю?

― Покури, только, чтобы без привычек.

Нина кивнула и достала из лежащей на столе пачки, одну сигарету.

― А я не умею подкуривать.

― Шутишь? Ты ни разу не пробовала курить?

― Нет.

― Тогда нахер, ― выхватил из пальцев сигарету, и отбросил на стол, ― я не собираюсь учить тебя курить.

― Тогда я сама научусь, ― буркнула она, потянувшись за сигаретой, но я не позволил ей забрать ее.

― Хочешь курить, кури, запрещать не буду. Но нахера? Скажи просто, нахера тебе начинать курить?

Нина медленно поднялась со стула, обошла его и остановилась возле меня. Взялась за мою руку и поднеся к своему лицу, затянулась моей сигаретой.

― Ни хрена ты не понял, Гриша, ― произнесла она, выпуская изо рта густой дым.

― Обманщица?

― Я хотела, чтобы ты мне подкурил, ― снова сделала затяжку и выпустила дым прямо мне в лицо.

Я прищурился, наблюдая за ее действиями, за ее эмоциями на лице.

― Ты, Гриша, совсем не романтичный мужчина, хотя мне очень нравишься. Я с тобой пытаюсь флиртовать, а ты тугодум. Я хотела, чтобы твои губы коснулись сигареты, а потом бы ее коснулись мои губы.

― Это, по‐твоему, романтично?

Нина пожала плечами.

― Возможно и нет. Это же не цветы и шампанское. Это просто сигареты, ― произнесла она, и развернувшись, вышла из кухни.

Сигареты, как сигареты. Что не так?

Докурил и потушил окурок в импровизированной пепельнице. Нашел какую‐то банку в мусорном ведре. Черт, с врачихой как‐то не просто.

Схватил костыль, и поплелся в комнату.

― Нин, я есть хочу.

Нина лежала на кровати, спиной ко мне. Резко развернулась и одарила гневным взглядом:

― Ты вроде с поломанной ногой, а не с температурой лежишь. И это я пришла с работы, а не ты. Будь добр, покорми меня.

Пи*дец приплыли.

― Ладно, а что приготовить?

― Ты правда пойдешь готовить? ― удивленно уточнила она, на что я пожал плечами.

― Ну не подыхать же нам с голоду. К тому же ты устала после работы. Значит, я должен был позаботиться об этом раньше.

― Давай вместе?

Прищурившись, я хмыкнул и присел на кровать рядом с Ниной.

― Врачиха, если бы я не знал наверняка, подумал бы что ты беременна. Или у тебя месячные? Что с настроением? Оно меняется каждые две минуты.