Спартакилада

21

Все катится к херам, просто расползается по швам. Как можно было так по дикому совпасть грёбаным обстоятельствам, что Лада увидела меня со Светой. Твою ж мать!!! Со злости швыряю бокал в стену, и он вдребезги разлетается. Осколки медленно, с гулким шумом осыпаются, как хрупкая надежда в моей душе. Нахуя ты приперлась туда, дура!!! Я сделал все, чтобы Куликовой там не было, но она появилась.

Наши отношения давно зашли в тупик, да и не было особо никаких чувств. Было просто удобно и всё. Она всегда под рукой, внешность и фигура устраивали, говорить особо не о чем было. Светка болтала какую-то херню, я делал вид, что внимал.

Все было до того момента, когда понял, что Киратова захватила моё сознание в вечное порабощение. Сначала сопротивлялся, вызывал злость, закрывался Светой, как щитом, уходил как мог от неизбежного. Но так часто думал о Ладе, что принял мое ненормальное влечение к ней. Принял и совсем съехал с катушек. Не могу нормально жить, не могу спать, ничего не могу.

Опускаюсь на пол, устало откидываюсь на поверхность и сжимаю голову руками, чтобы хоть на секунду прекратить думать о Киратовой. Но это нереально! Так влипнуть!

Я не думал, что у нас что-то будет, не рассчитывал. После Сочи, пришла мысль, что это конец. Она никогда не станет моей. Но там были просто попытки понять, что происходит. Окончательно накрыло меня здесь, когда вернулись в универ. Там, в пустой аудитории, куда я пошел, просто встав посередине лекции, вызвав у потрясенного препода немалое удивление, я понял, что всё, она будет принадлежать мне.

Информация о Гансе обожгла так сильно, что хотелось крушить все вокруг, испепелить, уничтожить. Но все же надеялся, что врет. Сказала только для того, чтобы отстал. Встреча в ресторане подтвердила обратное. Вновь проживаю разрушающие впечатления и, чтобы хоть немного уменьшить боль, тяну сильно себя за волосы. Он держал ее за руку, приобнимал. Он трогал моё. Удержать себя на месте и не усадить Руса оказалось возможным, но все это стоило мне заклинившей челюсти, которую потом с трудом разжал. В тот момент пришло полное осознание того, что заберу Киратову себе. Она моя!

Я знал, что Филатов будет выступать в клубе и предполагал, что Лада тоже будет там. Ее Машка без нее никуда. Так и получилось. Сидя за дальним столиком, наблюдал как она входит в клуб и бешено злился, когда парни сворачивали шею, пытаясь лучше ее рассмотреть. Подберите, суки слюни, она никогда не будет принадлежать никому из вас. Если бы хоть кто-то из них решился подойти к ней, то усадил бы на месте. Нездоровое влечение порождало массу безумных эмоциональных выхлопов. Так впервые, это сводит с ума, рвет на части.

А потом увидел, как Лада уходит в нишу, переговорив с Заметаевой. Незаметно выскользнув из-за стола, тенью перетекал за Киратовой в темном, мерцающем пространстве. Пока шел, трясло, как в лихорадке от того, что сейчас увижу ее. Поднимаясь по небольшой лестнице, ощущал, как сердце стучало, отдавая громким эхом в ушах, безжалостно выбивало грудную клетку. На секунду замер, любуясь ей.

Лада сидела на диване, задумчиво смотрела перед собой, видимо, музыка Егора произвела на нее сказочное впечатление. Пристально рассматривая, понимал, что, не смотря на то, что она пока не со мной, при любых обстоятельствах заберу себе, будет принадлежать только мне и никому больше. Не в силах больше ждать, сажусь рядом и накрываю руку Лады своей.

Ее нежные пальчики подрагивали под моей ладонью, таинственный блеск глаз киселил мое сознание. А когда она первая поцеловала, то лишился разума. Мои химические реакции сгущали, отяжеляли движения, кровь по венам вскипала и будоражила. Шелковые губы Лады и такой вкусный язык, нежный и чувственный, превращали меня в неудержимого монстра. Я боялся, что своим напором испугаю ее. Осознание того факта, что сейчас может всё случиться, всё, о чем, я так долго мечтал, вгоняло меня в исступленное желание обладать этой царицей.

Она тесная, влажная, течет, хочет меня тоже. Я ощущал это каждой клеткой своего долбанного, одержимого ею тела. Факт осознания взаимности принял не сразу, не мог поверить, но мокрые насквозь трусики убедили в обратном. Меня закоротило, когда вошел в нее. Сначала не понимал, как снова начать дышать. Блядь, даже сейчас стоит так, что дрова можно колоть, аж больно. Сжимаю член у основания, чтобы как-то притупить, сдавленно выдыхаю.

Она хотела меня так, как и я ее. Она хотела!

Пытался быть нежным, Лада тесная, узкая, боялся навредить. Но потом срывался и трахал так, как никого и никогда в моей жизни. Давал концентрацию нежности, какую только мог, всю собрал. Она охуенная! Тонкая, изящная, грациозная, манящая. Так сладко замирала, когда было особенно хорошо. Её взгляд плавил меня, я видел, что нравлюсь ей, что все это не просто так.

Это понимание окрыляло, вдохновляло и пугало. С ней хотелось быть хорошим, дающим уверенность, с ней просто хотелось всего. Всю жизнь слыть у всех на устах высокомерным говнюком и тут такое: готов весь мир положить к ее ногам, только бы была со мной.

Тот, момент, когда она легла мне на грудь, не заботясь о том, что моя сперма размазана между нами, открыл мне последнюю грань. Я понимал, что рождается в моем сердце по отношению к ней, но до конца этот факт не признал. Думал, что просто доминирует желание переспать с ней и попутно рождает весь спектр разрушающих эмоций. Всю мою сознательную жизнь я только беру, использую, эксплуатирую, употребляю, но никогда не даю. До Лады не видел смысла в этом простом действии, а ей хочется отдать все, что есть и даже больше.

А потом случился весь этот треш. Я понимал, что она не станет слушать ничего, но все равно бесконтрольно качнулся в ее сторону. Бросив на меня убийственный взгляд, Лада быстро исчезла.

Поднимаю себя с пола, бросаю взгляд на часы. Два часа просидел унылым дерьмом. Иду в ванную, чтобы умыться. Хмуро рассматриваю себя в зеркало. Небритый мрачный демон. Надо приходить в себя и ехать на тренировку. Иначе Сабуров меня расстреляет, занятия по верховой езде никто не отменял. Да и Кастор ждет.

Бросаю в сумку экипировку, переодеваюсь и выезжаю в конный клуб. Мрачные симфонии классической музыки, звучащие в машине, не добавляют ничего хорошего моему раздолбанному состоянию. Паркуюсь и выволакиваю себя из тачки.

Только когда ступаю на территорию клуба, немного успокаиваюсь. Это единственное место, где я настоящий, живой. Это мое пространство физической и духовной силы. Сразу направляюсь в конюшню. Бросаю у стойла сумку. Кастор стоит, внимательно косит на меня сливовыми глазами, всхрапывает. По мере того, как открываю дверь, конь перебирает ногами и машет головой.

Вынимаю из кармана сахар и отдаю ему. Кастор съедает и кладет мне голову на плечо, замирает. Мой катализатор, мой дитёныш, но ему тоже бывает не хорошо. Вижу, что мой конь сегодня не особо в прекрасном настроении, впрочем, как и я, поэтому успокаиваю его. Обнимаю и поглаживаю гриву.

Поднимаю сумку и иду переодеваться. Раздевалка пустая, это хорошо, ни с кем не хочу разговаривать. Неспеша надеваю экипировку: бриджи, мягкие жокейские сапоги, перчатки. Какое-то время сижу, откинувшись на стену. Но надо двигаться, выхожу в коридор и вижу, как навстречу идет Света.

Светлые волосы откинуты на спину, одета, как всегда, в максимально обтянутом коротком платье, выгодно подчеркивающем ее фигуру. Длинные тонкие шпильки оставляют вмятины в линолеуме. Яркие губы ярко сверкают в свете приглушенных ламп. Раньше мне нравилось. На одной руке висит дизайнерская сумка, в другой зажат телефон и ключи от машины.

— Приветули, малыш. — невинно хлопает нарощеными ресницами, призывно вытягивает губы.

Я смотрю на нее и думаю о том, что тогда такого в ней было интересным? Ее глубокий минет? Или то, что была всегда под рукой? Или то, что она подходила мне по статусу? Или что? Нет ответа, просто нет.