Принцесса и Золушка

Тогда Дэвид понял, что у него есть два пути. Первый – немедленно открыть Ариэль свое чувство. И второй – ждать и мириться с ее временным помешательством. Признание грозило отлучением: Ариэль просто прогнала бы его как мальчишку. И Дэвид остался рядом, разыгрывая верного, но незаинтересованного друга. Он согласился принять участие в безумном плане по обмену сестрами и отправиться с ними на Королевский остров. Он сам помог ей подобраться к ее идеалу как можно ближе... значит ли это, что их нынешнее ужасное положение тоже его вина?

Однако Дэвид принадлежал к той породе людей, которые не любят впадать в панику и заниматься самоедством. Он предпочитал трезво оценить ситуацию и сделать все, чтобы исправить положение. Вот сейчас он думал о том, как выбраться с острова, когда Ариэль нашла записку от Бромптона и заявила, что от всей души ненавидит этого человека. Дэвид обрадовался, но он слишком хорошо знал свою невесту, а потому не спешил соглашаться. Ариэль обожает, когда с ней спорят.

– Уверен, он хотел как лучше, – спокойно заявил Дэвид. – В конце концов, мистер Бромптон единственный, у кого есть опыт в подобных делах.

– В каких делах? Неужели ты думаешь, он прежде бывал в подобной ситуации? Не верю! Такое возможно, только если он связан с какими-нибудь преступными элементами типа мафии. Ты пытаешься внушить мне мысль, что человек, занимающийся бизнесом в Нью-Йорке, воспринимает появление мертвого тела в ванне как нечто обыденное?

– Я не говорил ничего подобного. Но все же мне кажется Бромптон прав, и нам лучше остаться в доме. Вдруг Филлис захочет приготовить обед и направится прямиком к морозилке? Мы будем начеку и сможем ее остановить.

– Что? – Ариэль буквально испепелила его взглядом. – Мы что, должны весь день сидеть здесь взаперти и ждать?

– Но разве не это велел нам Эр-Джей? Он ведь...

– Да что он может знать о жизни в провинции? Подумаешь, бизнесмен из Нью-Йорка! – Ариэль помахала в воздухе двумя банкнотами – двести долларов, которые Бромптон приложил к записке. – Как ты думаешь, он отдал нам все деньги, что у него были? Ничего себе не оставил?

Дэвид не спешил с ответом. Он поудобнее устроился на кровати, словно намереваясь провести в спальне весь день.

– Думаю, он уверен в своей способности заработать деньги везде, даже здесь, потому и расстался со своей заначкой без сожаления. Ты не забыла: и он, и Сара работают и зарабатывают себе на жизнь. А мы с тобой... – Он пожал плечами, словно не в силах описать их собственное положение в этом мире.

– Что? Какое именно слово ты хотел сказать? Бесполезны? Дэвид Тредуэлл, ты действительно считаешь, что мы с тобой бесполезны... что-то вроде безделушек на камине? Смотреть приятно, но толку никакого?

– Ну зачем же так категорично... Не то чтобы мы с тобой вовсе ни на что не годились... Вот если бы кому-нибудь из местных пришло в голову устроить большую вечеринку... а еще лучше великосветский прием, тогда мы могли бы оказать ему помощь – проконсультировать относительно вин, меню, декора, подобрать макияж его жене. Но они здесь, кажется, не очень-то любят веселиться. Кроме того, все жители острова ненавидят нас.

– Я так не думаю. Уверена, им просто приказали держаться от нас подальше.

– Не вижу разницы.

Ариэль села на кровать. Она была так расстроена, что даже не заметила, что прижалась бедром к ноге Дэвида. Он замер, наслаждаясь минутой нечаянной близости и жалея Ариэль, которая выглядела огорченной.

– А все деньги! – горько сказала она. – Знаешь ли ты, что все мои проблемы из-за денег?

– Да? – Дэвид был искренне удивлен услышанным. – У вас с матерью финансовые проблемы?

– Да! И основная проблема состоит в том, что у нее деньги есть, и много, а у меня совсем нет. Будь у меня хоть какие-то средства, я могла бы оставить ее и жить своей жизнью. – Ариэль встала, и Дэвид тихонько пошевелил занемевшими ногами. – Она вырастила меня не приспособленной к реальной жизни. Домашнее образование не дало мне решительно никаких навыков. О, кое-что я умею. Например, сервировать стол серебряными приборами. По двенадцать единиц на каждого гостя. Я умею разложить все двенадцать ложек, вилок и ножей в правильном порядке – но кому это нужно? Представь себе, я ни разу в жизни не ела банан просто так, очистив шкурку. Только с помощью ножа и вилки! Как правило, все фрукты для меня очищает и режет прислуга... словно я инвалид какой-то.

Дэвид смотрел на нее с искренним интересом. Он-то всегда был уверен, что Ариэль и не подозревает о том, что банан можно есть по-другому – не ножом и вилкой. И уж тем более ему ни разу не пришло в голову, что она мечтает о какой-то другой жизни.

– Меня воспитывали таким образом, что единственным моим предназначением является замужество. А потом я буду сопровождать мужа на приемы и устраивать ответные балы. Боже, какая тоска!

– Мир не ограничивается великосветскими балами, – мягко заметил Дэвид.

– Ой, заткнись, ладно? Ты сам разве не об этом всегда думал? Ты точно знаешь, что именно хочешь получить от женщины. Идеальную жену, которая будет идеально встречать гостей. Да ты и сам... ты самый идеальный человек из всех, кого я знаю.

– Я? – Он был поражен. – Но ведь это ты у нас сама безупречность.

– Не хочу! – Ариэль остановилась посреди комнаты, стиснув руки. – Пойми, я хочу что-нибудь делать! Быть кем-то!

– Может, я дурак, но что-то до меня не доходит, каким образом ты собиралась достичь этой светлой цели, выйдя замуж за Эр-Джея Бромптона?

– Он сильный и независимый человек. Он смог бы забрать меня у матери, а потом просто занялся бы своей работой и предоставил мне возможность делать то, что я хочу.

– И что же это? – Дэвид сел на кровать и слушал очень внимательно.

– Не знаю. – Лихорадочное возбуждение покинуло Ариэль. Она присела рядом с Дэвидом и бессильно сложила руки на коленях. – В этом-то и беда. Я совершенно не представляю, чего хочу.

– Можно начать с малого, – предложил Дэвид. – Давай найдем способ заработать деньги, чтобы продержаться ближайшие два дня, а потом бросим эти двести долларов в физиономию Бромптона. Увидишь, ты получишь от этого немалое удовольствие... Если к тому времени нас не арестуют за убийство, – добавил он, подумав.

– Знаешь, – задумчиво сказала Ариэль. – Всю свою жизнь я зависела от матери и боялась ее. Она решает, что именно я ношу, что ем... даже будущего мужа выбрала она сама. Но сейчас, стоит мне подумать о том мертвом человеке в ванне... и я начинаю страстно желать, чтобы мама оказалась тут. Честно, я обняла бы ее искренне. И все сразу стало бы хорошо.

– Ой, сомневаюсь. Представляю себе, как ты со слезами бросаешься ей на шею, портишь ее блузку разводами туши... да она будет в ярости!

– Ты что, смеешься надо мной? Да я даже не накрашена!

– Правда? Может, и так. Но ты всегда прекрасно выглядишь, так что ошибиться не мудрено. – Ero ладонь накрыла ее ручку, а потом медленно двинулась вверх.

Но Ариэль, поглощенная собственными мыслями и переживаниями, ничего не замечала. Она вдруг вскочила и снова начала мерить шагами комнату.

– Помнишь там, в пабе, я говорила Саре, что смогла бы научить Филлис Ванкаррен одеваться соответственно ее возрасту?

– Я полагал, она одевается в соответствии со своими представлениями о привлекательности.

– Она хочет найти себе мужчину!

– Да? Мне кажется, у нее нет недостатка в поклонниках.

– Ну-ка сосредоточься и попробуй поразмыслить головой, а не другими частями тела. Она хочет найти себе мужа, но возможно ли это, пока она одевается как... так, как она одевается?

– Ну... если только среди подростков. Или байкеров.

– Точно!

– Знаешь, с тех пор как мы оказались на острове, многие женщины смотрели на тебя с завистью. Я заметил это.

– Должно быть, они смотрели на Сару. Она носит мою одежду, а я... – Ариэль печально взглянула на свои хлопковые брючки и непритязательный свитерок.

– Одежда здесь совершенно ни при чем, – уверенно возразил Дэвид. – Они смотрели именно на тебя. Неужели ты правда не знаешь, что разительно отличаешься от других женщин? Ни у кого больше не видел я такой гордой осанки, такого изящества... в тебе есть стиль.